Ближний круг госпожи Тань - Си Лиза

– А он действительно засовывает струпья от больных в носы детей? – спрашиваю я, морщась.

– В медицине это называется прививание, и в Срединном государстве этим занимаются уже много веков, – отвечает бабушка. – Есть и другие методы. Некоторые мастера собирают сочащееся из язв вещество и прикладывают его к порезу или наносят капельку гноя в глубину ноздри. Иногда мастер измельчает засохшие струпья и с помощью дудочки вдувает порошок с расстояния в нос ребенка. Иногда, если мать не может позволить себе нанять мастера по прививанию, она одевает ребенка в одежду, которая была на человеке, умершем от оспы. Все эти методы опасны. Ребенок может заболеть легкой формой оспы. У некоторых остаются шрамы. Некоторые даже умирают. Но большинство тех, кто перенесет неприятные симптомы, доживет до взрослого возраста без проблем. Только помни, девочка, что предупреждение заболеваний – самое важное в медицине.

Я собираюсь спросить, почему к нам с братьями не приглашали мастера по прививанию, но бабушка меняет тему:

– Мастер приходил ко мне, когда я была еще девочкой, и мне доводилось лечить больных этой болезнью. Если оспа когда‑нибудь попадет к тебе в дом, тебе следует… – Через несколько минут она уже говорит о другом: – Мальчики и девочки, мужчины и женщины, в сущности, одинаковы – у тех и других бывают кожные высыпания, расстройства желудка, подагра и так далее, за исключением тех случаев, когда речь идет о важности Крови в жизни женщины – менструации, беременности, родах и послеродовом периоде. – Видя, как я краснею, бабушка добавляет: – В медицине нет места стеснению. Это естественные вещи, которые происходят в организме женщины. Как ты узнаешь, большинство случаев связаны с заболеваниями ниже пояса, потому что мы больше, чем мужчины, подвержены вторжению пагубных элементов. Мы должны помогать женщинам, которые живут с нами под одной крышей.

Я улыбаюсь. Мне придает уверенности это «мы».

Бабушка берет в руки горсть саше и фаянсовую банку, наполненную заваркой.

– Нет ничего более важного, чем рождение сыновей. А теперь пойдем в покои госпожи Хуан. Я попросила, чтобы повитуха Ши присоединилась к осмотру, так как близится день, когда ребенок госпожи Хуан, как и каждый созревший человеческий плод, станет врагом ее тела и его нужно будет изгнать.

Бабушкины уроки продолжаются, пока мы идем по крытой галерее. Влажность сегодня такая, что растения словно вспотели.

– Общеизвестно, что врачи предпочтут лечить десять мужчин, чем одну женщину. Я с этим не согласна. Подобно тому, как полководец знает, как использовать варваров для нападения на других варваров, следует привлекать женщину-врача для лечения других женщин. – Она дотрагивается до моего плеча, чтобы убедиться, что я внимательно слушаю. – Никогда не забывай, что во время родов на карту поставлено сразу несколько жизней. Ребенка или детей, если речь идет о двойне. Матери. Отца и всех тех, кто остался в семье без помощи женщины, занимающейся хозяйством. И повитухи, – ведь если что‑то пойдет не так, обвинят ее и репутация ее пострадает. Большинство врачей не присутствуют на родах, но я считаю своей обязанностью находиться рядом с роженицей во время схваток и на протяжении всего процесса, чтобы предотвратить трагедию. Я делаю это, прилагая максимум усилий для благополучия матери. Это нелегко. Слова, переданные нам более пятнадцати веков назад чиновником династии Хань, до сих пор актуальны. В главном женском деле – родах – на каждую выжившую приходится десять умерших.

От этой фразы у меня щемит в груди, перехватывает дыхание. Это не может быть правдой, ведь тогда слишком много детей останутся без матерей. Тогда я вспоминаю маму.

Она пережила мое рождение, но пробыла рядом со мной так недолго. Ее смерть, хотя и не от родов, вызвала тот самый эффект, о котором говорила бабушка. Как семена на одуванчике, все люди в нашем доме – от кухарки до меня – после ее смерти разлетелись в разные стороны.

Не успеваю я отогнать грусть, как мы оказываемся в покоях госпожи Хуан. Она находится на второй неделе того срока, когда ребенок может появиться на свет в любой момент. Теперь ей нужно оставаться в постели. Ее муж подыскал другое место для сна, чтобы не докучать с любовными утехами. Хотя разрешение от бремени начинается по указанию Неба, а не людей, многим женщинам в доме поручают работу, призванную помочь в родах. Наложницы, владеющие искусством живописи и каллиграфии, пишут парные надписи с благопожеланиями, которые развешивают по стенам. Тушь поручила двум служанкам принести свежую солому – она пригодится, как только начнутся роды, а после рождения ребенка ее надлежит унести и закопать вместе с окровавленным постельным бельем, поскольку стирать и сушить его на солнце строго-настрого запрещается.

– Если такую простыню увидят злые духи, – объяснила мне Тушь, – у них появится искушение навредить ребенку и проклясть мать.

Бабушка была занята больше всех – она готовила отвары и пилюли для облегчения родов.

– Некоторые считают, что полная женщина должна есть сырые яйца и глотать кунжутное масло, чтобы ребенок выскользнул из чрева, – говорит бабушка госпоже Хуан. – Согласна, скользкие вещества, но кому придет в голову вообще сунуть такое в рот во время беременности? Мужчине! Вот кому. – Она возмущенно фыркает. – Семена мальвы тоже сделают плод скользким, но без слизи. – Тут бабушка спрашивает меня: – Чему я тебя научила?

– Что все женщины молятся о скользких родах… – рассеянно отвечаю я.

Я удивляюсь, почему Мэйлин и ее мать еще не прибыли.

– Я не это имела в виду, – резко перебивает она. – Я говорю о мужчинах и об их отношении к женщинам.

А, ей нужны обычные правила поведения девушек и женщин, и я начинаю цитировать по памяти:

– В девичестве слушайся отца…

– Нет! То есть да, конечно. Но я думаю о другом афоризме. Ты должна говорить, если хочешь быть услышанной. – Ее лицо смягчается, возможно, потому что она понимает, что обошлась со мной грубо. – Я не сержусь на тебя, – говорит она. – Меня раздражают мужчины. Мне повезло, я люблю дедушку, но большинство мужчин – особенно другие врачи – не любят, когда мы добиваемся успеха. Ты всегда должна проявлять к ним уважение, позволяя им думать, что они знают больше тебя, и в то же время понимать, что ты способна добиться большего, того, что им не под силу. Ты действительно сможешь помогать женщинам.

Входят повитуха Ши и ее дочь. Я снова поражаюсь красоте Мэйлин. Сегодня она сосредоточилась на своей походке, намеренно семенит так, чтобы ступни казались меньше. Затем мы встаем бок о бок, как обычно, пока бабушка проводит Четыре проверки, а повитуха ощупывает живот госпожи Хуан. Обе задают нам вопросы, чтобы проверить, что мы усвоили за прошедшие недели. Мое обучение по-прежнему посвящено энергии ци: поддержанию ее баланса внутри человеческого тела и гармонизации с окружающим нас огромным космосом, а Мэйлин занимается прикладными аспектами – запоминает, как относительно безопасно достать младенца из детского дворца.

Наконец бабушка решает, что на сегодня хватит, и отпускает нас на улицу. Мы играем в «гонки листиков», когда во двор через мост и галерею вбегают двое мальчишек. Мой младший брат, словно самый маленький утенок в стайке, трусит за ними. Ребята толкаются и кричат.

– От мальчишек одни неприятности! – говорю я Мэйлин.

На колоннаду выходят Зеленая Яшма и Белая Яшма. Они идут рука об руку, поддерживая друг друга, покачиваясь из стороны в сторону, их длинные платья развеваются так, что я вижу их крошечные туфельки. Один из мальчиков натыкается на Зеленую Яшму, та теряет равновесие. Белая Яшма пытается поддержать ее, но у нее ничего не получается – обе падают, превращаясь в кучу шелка и браслетов. Одна из наложниц вскрикивает. Мальчишки, даже не обернувшись, проносятся через лунные ворота [26], ведущие в соседний двор.

Мэйлин роняет листик и бежит к женщинам.

Я хотела бы тоже броситься за ней, но в любых обстоятельствах – особенно в чрезвычайных – нужно соблюдать осторожность из-за забинтованных ног. Когда я догоняю Мэйлин, она склоняется над двумя женщинами, перебирая слои ткани, чтобы понять, кто где.