Захват Неаполя. Берёзы - Виктор Васильевич Бушмин
– Вы забыли, ваша светлость, что согласно Ордонансу его величества Людовика, замок Монсегюр и земли, включенные в его дистрикт, отошли к короне Франции и моей семье… – Рожэ-Бернар отступил на шаг и молча посмотрел на него. Ги еще раз поклонился, на этот раз, более учтиво, и добавил. – Волею наихристианнейшего из королей и Буллой его святейшества папы Римского все земли еретиков и их покровителей отданы на поток и объявлены добычей католического воинства.
– Но, позвольте, ведь Монсегюр стоит на моей земле, а она неподвассальна Франции! – Граф сделался пунцовым от гнева. – Южный Фуа есть аллод, а не лен!
Ги понял, что граф растерялся, столкнувшись с таким знанием законов и их умелым трактованием, едва заметно улыбнулся и решил, для вида, уступить, лишь бы не рассердить еще больше графа де Фуа.
– И это верно, ваша светлость! Просто, когда Вам предложили навести порядок в своих землях, к несчастью или нет, но вы оказались слишком заняты, чтобы вплотную заняться этой катарской проблемой, вот и пришлось его величеству королю Франции брать на себя непосильную задачу искоренения ереси в ваших землях. А, раз так, то и ваш отец с этим согласился и отказался от большей части сюзеренитета над Монсегюром…
Слова «большей части сюзеренитета» вклинились в голову графу и навели его на мысль, что осталась еще одна, пусть и меньшая часть его законных прав. Он улыбнулся и протянул руку рыцарю.
Ги поклонился, но сделал вид, что не совсем понял жест графа. Рожэ-Бернар, привыкший в своем небольшом владении чувствовать себя царем и богом в одном лице, мгновенно нахмурился, но, вспомнив последние доклады своих агентов, с большим трудом заставил себя улыбнуться и вкрадчивым голосом спросил:
– Как здоровье у нового короля Неаполя?..
– Слава Господу, его величество Шарль де Анжу жив, здоров и, я полагаю, будет признателен вам, граф, когда я расскажу ему о вашем внимании к его персоне…
Рожэ-Бернар побледнел, убедившись, что все доклады его агентов не выдуманные – рыцарь действительно находится в приятельских отношениях с братом короля Франции, ставшим недавно королем Обеих Сицилий.
– До нашей глуши докатились слухи о грандиозной битве, в которой вы, мессир де Леви, проявили поистине чудеса героизма, отваги и рыцарской этики. – Граф вежливо кивнул головой, едва заметно улыбнулся и, тут же нахмурившись, произнес. – Примите мои поздравления…
– Благодарю вас, ваша светлость… – не менее сухим тоном ответил Ги.
Граф решил, что, пожалуй, не стоит нагнетать атмосферу, тем более, что за спиной у Ги де Леви явственно проглядывали могущественные коронованные покровители, способные создать огромные и трудноразрешимые проблемы для мелкого властителя затерянного в Пиренеях графства.
– Давайте-ка, пожалуй, вернемся к основному вопросу… – он сжал кулаки. – Меня интересует, мессир де Леви, готовы ли вы принести мне оммаж?.. – Он встал и, подойдя к рыцарю, протянул руку для целования.
Ги встал на одно колено перед ним, но не поцеловал руку, а лишь приложил ее к своему лбу, подчеркивая этим, что основной вассальный долг лежит не на графе, а на короле Франции.
– Тем не менее, ваша светлость, признаю себя вашим человеком за лен Монсегюр и обязуюсь помогать вам советом и делом против всех лиц мужского и женского пола, за исключением моего сеньора – короля Франции и его вассалов! Клянусь поставлять в ваше войско отряд рыцарей, числом не меньше десяти и на срок сорок дней и ночей в случае ведения вами войны в пределах графства. Клянусь помогать вам советом или выделить за оговоренную сумму рыцарское копье в случае ведения вами войны за пределами графства против всех лиц, за исключением моего сюзерена – короля Франции и его вассалов.
Рожэ-Бернар понял, что этими словами Ги де Леви хотя и подтверждает его права на Монсегюр, но, в случае его согласия с текстом оммажа, на самом деле граф лишится столь стратегического и значимого для графства лена. Он задумался, но не выдернул руку из ладоней рыцаря, постоял так несколько минут, потом, вздохнув, изобразил на своем лице радушную улыбку и поднял де Леви с колена, поцеловал его и произнес:
– Принимаю тебя и твой оммаж, благородный шевалье де Леви! Будь моим человеком… – на душе графа кошки скребли, ведь, произнеся эти слова, он официально потерял Монсегюр, но, поразмыслив, он решил небольшой хитростью все-таки попытаться удержать владение под своим контролем и властью. Он подвел де Леви к столу, собственноручно разлил вино в два больших золотых кубка и, протягивая один из них рыцарю, сказал. – Воистину, это великий день для меня и графства Фуа! – Ги с улыбкой принял вино, но все еще сомневался в словах Рожэ-Бернара, слегка пригубил его и вопросительно посмотрел на собеседника. Рожэ-Бернар поставил свой кубок на стол и, вытерев губы рукавом своего красно-желтого блио, спросил. – Насколько мне известно, мессир Ги, ваша супруга родила вам наследника?
– Да, ваша светлость, Господь воистину милостив ко мне и роду… – ответил Ги, ничего не подозревая в безобидном вопросе графа. – Жан де Леви – мой первенец…
– Прекрасно! Клянусь Небом! – Глаза графа хитро заблестели. Он посмотрел на рыцаря и сказал. – У меня в голове, – Рожэ-Бернар дотронулся пальцами до виска, – родился великолепный план. – Он снова посмотрел на рыцаря. – Предлагаю породниться домами. Вы, случаем, еще не наметили избранницу для своего наследника?..
Вот тут уже Ги пришлось умолкнуть и поразмыслить над внезапным и очень неожиданным предложением графа де Фуа. Он, по чести сказать, еще и не задумывался, да и с Изабель не мешало бы посоветоваться, ведь она, как урожденная де Марль-Монморанси, могла уже придумать в своей голове какую-нибудь партию для их сына.
– Очень лестное предложение, ваша светлость… – Ги развел руками и улыбнулся. – вы меня, право, просто в тупик поставили!
– Отчего же, мессир Ги? Или, может быть, вам просто неудобно объявить мне, что ваш сын условно помолвлен?..
– Нет, граф, что вы… – смутился рыцарь. – Жан еще мал, чтобы… – он поправил себя, – мы еще не думали с женой об этом…
– Прекрасно! Клянусь Господом и Святой Девой Марией, прекрасно! – граф обрадовано потер ладони. – Значит, мы уговорились?..
Ги согласился и понял, что вся эта комедия в оммажем и претензиями графа сводилась лишь к одному: графа интересовали сокровища катаров, только и всего!
– Значит, мой дорогой свекор, – Рожэ-Бернар наигранно улыбнулся, – нам пора договориться о наследстве для наших детей. Не так ли?..
– Да, ваша светлость… – ответил Ги.
– Не надо больше титулов, мой дорогой родственник! – Граф обнял его и прошептал на ухо. – Я вам
