Императорские изгнанники (ЛП) - Скэрроу Саймон

Катон посмотрел на сына. - Держу пари, ты никогда не думал, что тебе повезет увидеть, как император делает что-то подобное.

Луций усмехнулся и энергично покачал головой. - Он может все, не так ли?

- Я подозреваю, что это то, что большинство людей говорят ему, да.

Внезапно изменился тон шума толпы вокруг императорской ложи, и Катон вытянул шею, чтобы посмотреть поверх голов сидящих в отсеке преторианцев. Император сидел на большом мягком кресле в передней части ложи. Рядом с ним была поставлена еще одна ложа, только немного меньшего размера, и рядом с ним села молодая женщина с короткими светлыми волосами в мерцающей пурпурной столе.

- Кто это? - спросила Петронелла. - Его жена?

- Клавдия Октавия? - Катон прищурился и покачал головой. Это была не та женщина, которую он несколько раз видел с Нероном в императорском дворце несколько лет назад. - Я так не думаю.

Теперь раздался хор насмешек, и Катон увидел, что некоторые из сенаторов повернулись, чтобы взглянуть на императорскую ложу, и что-то бормотали друг другу, осторожно указывая на женщину и усмехаясь.

- Если я не ошибаюсь, я бы сказал, что это Клавдия Актэ, его любовница.

- Я думал, он должен был держать ее в тени, - сказал Макрон.

- Пожалуй… Похоже, он хочет вывести ее в свет, и некоторым это не нравится.

Пока он говорил, первый из сенаторов поднялся на ноги и нетерпеливо указал на жену; теперь они ушли, приподняв подбородки, как будто проходили мимо открытой канализации. Другие начали следовать их примеру, когда издевательства и непристойные крики толпы вокруг императорской ложи усилились. Нерон сидел неподвижно, глядя вперед с улыбкой на лице, время от времени махая рукой некоторым из толпы. Губы Клавдии Актэ сжались в тугую линию, и она посмотрела себе под ноги. Рядом стоявший Бурр быстро оценивал ситуацию, затем подошел к одному из своих трибунов и что-то прошептал. Мгновение спустя офицер поспешил к песку арены, подбежал к чиновнику на трибуне, возвышающейся над спи́ной, и выкрикнул какие-то приказы. Подготовка к следующей гонке шла быстро и без каких-либо обычных преамбул. Первый из сброшенных дельфинов полетел носом вниз, ворота распахнулись, и четыре колесницы рванулись по песку быстрее, чем те, что появились во время предыдущего соревнования, сходясь, пытаясь выйти вперед на первой прямой. Внимание толпы переключилось на действие на ипподроме, и насмешки сменились аплодисментами, а цветные полосы ткани метались из стороны в сторону в диком неистовстве.

Но не всех внимание было столь непостоянным. Постоянный поток сенаторов и тех, кто был с ними, продолжал уходить прочь. Нерон, казалось, невозмутимый, взял свою спутницу за руку и время от времени наклонялся, чтобы поцеловать ее.

Макрон почесал подбородок. - Похоже, что некоторые люди не слишком оценили выбор спутницы Нерона.

- То же самое и с толпой. - Катон кивнул в сторону нижнего яруса позади и по обе стороны от императорской ложи.

- Я не удивлена, - сказала Петронелла. - Так публично унизить свою жену –

это скандал. - Она мрачно нахмурилась. - Если бы ее бедный старый отец мог это видеть, он никогда бы не принял Нерона в качестве своего наследника. Это хуже скандала, это безобразие.

Луций озадаченно посмотрел на каждого из них по очереди. - Папа, что за скандал? - спросил он.

- О, это просто игра, в которую не могут не играть богатые люди.

- Игра? А как ты играешь в нее?

- Дайте-ка подумать . . . Ты придумываешь некоторые правила и говоришь людям, что они действительно важны, и что все должны им подчиняться, но ты сам этого не делаешь.

Луций обдумал сказанное и покачал головой. - Мне это не кажется забавным.

- Это веселее, чем ты думаешь, парень, - пробормотал Макрон. - Поверь мне.

- Не слушай его! - резко перебила Петронелла. Она повернулась и зашипела на Макрона. - Перестань вкладывать такие идеи в его голову. Луций – хороший мальчик.

- Конечно, он такой. Но когда он станет мужчиной, это уже другая история.

- О, и ты бы предпочел, чтобы он закончил так же, как ты, я полагаю?

Макрон выглядел обиженным. - Что ты имеешь в виду?

- Я знаю, какие вы, солдаты.

- И все же ты вышла за меня замуж.

- Это можно легко исправить. - Петронелла скрестила руки и обратила внимание на Луция. - Если у тебя будет возможность, постарайся не вырасти, как твой дядя Макрон.

- Но я хочу быть таким же, как дядя Макрон.

Центурион просиял, его жена в отчаянии подняла руки и отвернулась.

Громкий вздох наполнил трибуны, когда ведущий возничий, коренастый мужчина с копной светлых волос и одетый в синюю тунику, потерял контроль, обогнув спи́ну, его ближнее колесо поднялось над песком. Он попытался выправить равновесие, но слишком поздно, чтобы сбить темп. Легкая рама перевернулась на бок в брызгах песка, и возничий упал на землю. Его ближняя лошадь врезалась в свою соседку, и квадрига свернула, потянув за собой колесницу и человека. Когда зрители вскочили на ноги, возничий выхватил кинжал и попытался освободиться от поводьев, привязанных к его кожаному поясу. Ремни разошлись, и он откатился прочь, в то время как другие три колесницы повернули вокруг спи́ны и пронеслись мимо него.

Катон почувствовал прилив облегчения при спасении этого человека, но заметил разочарование на лицах некоторых в толпе, которые явно были здесь для крови, помимо самого духа соревнований. К тому времени, когда его внимание снова обратилось к императорской ложе, он увидел, что Клавдия Актэ уже на ногах и машет пальцем Нерону. Затем, прежде чем он успел среагировать, она развернулась, поспешила к задней части ложи и исчезла из поля зрения. Нерон беспомощно огляделся, но все остальные в императорской ложе пристально смотрели на ипподром, стараясь не замечать произошедшую ссору. Катон почувствовал, как жалость коснулась его души при мысли об одиночестве положения юноши. Слишком молод, чтобы обременять себя знаниями или опытом. Слишком властен, чтобы просить о помощи, чтобы восполнить недостаток прочих качеств. Через мгновение Нерон встал, оглядел арену и поспешил за любовницей. Немногие из толпы обратили на это внимание, и аплодисменты поднялись в новом крещендо, пока оставшиеся колесницы продолжали борьбу за лидерство.

Красные выиграли первую гонку, и гибкий бородатый возничий забрал свой венок, прежде чем вернул свою квадригу к стартовым воротам. Шум толпы утих, и Катон встал, чтобы растянуть спину, небрежно глядя на преторианцев. Он узнал лица из Второй когорты, и один мужчина помахал ему, когда их взгляды встретились. Прежде чем он смог сдержаться, Катон помахал в ответ. Некоторые из окружавших преторианца подняли глаза, чтобы увидеть, что привлекло его внимание, и один из них поднес ладони ко рту и крикнул: «Катон! Катон! Катон!»

Один за другим к нему присоединились его друзья, ударяя кулаками в воздух, за ними следовали другие люди из когорты, а затем преторианцы из других подразделений, поворачиваясь к Катону и повторяя его имя.

- Похоже, ходят слухи, что с тобой обошлись грубо и несправедливо, - поразмышлял Макрон, когда ближайшая часть толпы подхватила скандирование, уловив энтузиазм преторианцев и наслаждаясь тем, что они были частью этого.

- Катон! Катон! Катон!

Объект поклонения увидел, что командующий преторианской гвардией оглянулся на своих людей и нахмурился. Он быстро сел, его пульс участился.

- Катон! - радостно крикнул Макрон. - Катон!

- Прекрати! - прорычал Катон, сгорбившись и опустив голову.

Макрон застыл, разинув рот. Потом покачал головой. - В чем дело? Почему бы не насладиться лучами солнца? Побыть любимцем толпы совсем не вредно, а?

- Неужели? - Катон впился в него взглядом. - Как ты думаешь, как Бурр отреагирует завтра, когда мне придется столкнуться с ним и остальными? Ты думаешь, он будет счастлив, если мое имя вот так швыряют ему в лицо? Юпитер Всеблагой…

Макрон понял суть дела и посмотрел вперед. Даже несмотря на то, что Катон пытался как можно дольше держаться вне поля зрения, песнопения продолжали распространяться, пока наконец весь Цирк не отозвался эхом от его имени. Каждый раз, когда он раздавался, это было похоже на удар по ушам, и он молился богам, чтобы это прекратилось. Наконец прозвучали трубы для следующего забега, и внимание толпы переключилось на ворота, когда стартовый судья потянулся к рычагу.