Марина Александрова - Отцеубийца
– Всегда я говорил, что от лекарей этих проку никакого! – буркнул Кирьян. – А парнишку-то жалко... Ишь, горячий какой!
Роман, прислушивающийся до сих пор к разговору, почувствовал, что веки его слипаются, и сам не заметил, как погрузился в тяжкий болезненный сон.
Разговор в гридне тем временем продолжался.
– Откуда он взялся тут, отрок этот? – вновь полюбопытствовал Кирьян.
– Это история дивная, – усмехнулся Петр. – Звать отрока Романом, и пришел он сюда из деревни, что недалеко от града Владимира.
– Что значит пришел? – удивился Кирьян. – Пешком, что ли?
– Не токмо пешком, а почитай что в одиночку!
– Как так? – изумлению Кирьяна не было предела.
– А вот так! Деревню, где жили они, татары спалили, потом мать в плен увели. Остался он один совсем, если не считать сестру с братом малолетних.
– А отец? – перебил рассказчика Кирьян.
– Отец давно уж помер... Так вот, отрок сей решился идти к дядьке своему – материному брату, помощи искать. Знал он, что служит тот в дружине князя нашего славного Александра Ярославича. Только не ведал отрок, что перебрался пресветлый князь наш в Переяславль, потому и решился идти ажно в Новгород.
– Ничего себе! – присвистнул Кирьян. – И что, дошел?
– Дошел, только не до Новгорода, а до Ярославля, потому как не знал, куда идти следует, в какой стороне Новгород-батюшка стоит. Уже возле Ярославля повстречал он монахов, что шли в Переяславль. От них-то и узнал Роман, где ему дядьку искать следует. С ними дошел до Переяславля и сегодня поутру сюда явился.
– Как, говоришь, звать дядьку его?
– Иваном... Говорит, что вроде, сотником он в дружине был, – неуверенно добавил Петр. – Только ведь сотник у нас ты, Кирьян...
Кирьян помрачнел лицом.
– Сотником-то я с нынешней весны... А до меня как раз и был сотником Иван!
– Верно, то и был дядька его. Куда ж он девался? – тихо спросил Петр.
– Зарубили его татары, – горестно склонив голову, ответил Кирьян. – Выехал Иван с малым отрядом по княжьему поручению и обратно не вернулся. Уже позже нашли их бездыханные тела возле Нерли, в лесочке. Всех порубили, как есть всех...
– Ох, ты горюшко горькое, – простонал Петр. – Как же мы о том отроку скажем? Ведь получается, что зазря он такой путь проделал, столько лиха хлебнул!
– А мы покуда ему ничего говорить не станем. Вот оклемается, окрепнет, тогда и скажем, – решительно ответил Кирьян.
– Что ж, ему домой возвращаться ни с чем теперь?
– Зачем домой? Что ждет его там? Если и приведет Бог живым добраться до деревни родной, то татары в другой раз наскочут – не пощадят! Пусть оклемается, а там что-нибудь да придумаем! А пока схожу-ка я к Агафье, может, она мальцу чем пособит...
ГЛАВА 6
Старая знахарка Агафья дело свое знала. Принялась она лечить Романа травами, да кореньями, да странными приговорами, и стало отроку лучше становиться день ото дня.
Как-то раз, был Роман тогда еще слаб, болезнь еще не отступила, услышал он, как дверь отворяется, и в гридню входит кто-то. По всему видно, что человек пришел важный, поскольку сразу же смолкли голоса воинов, и в гридне повисла тягостная тишина.
– Здорово, воины! – раздался неприятный, резкий голос.
– И тебе добрый день, Сергий, – ответил Кирьян.
– Вот, пришел посмотреть, как разместились вы в новой гридне.
– Все хорошо, Сергий, гридня вышла на славу – светлая и просторная – куда лучше прежней.
– Оно и понятно! Лучшего леса не пожалел для вас пресветлый, милостивый наш князь! Благодарность ваша к нему должна быть безграничною! А вы, сукины дети, вместо этого драки устраиваете и по бабам шляетесь!
– Благодарность свою и преданность мы на поле боя с оружием в руках доказываем, – вновь ответствовал Кирьян. Более никто из гридней с Сергием не разговаривал – видать, не по чину было. – А что гридни временами потешиться не прочь кулачным боем, да женской лаской, то понять можно – живем-то один раз, да и то жизнь опасной стала – не ровен час татарье нападет – тогда уж обнимать будет не девка, а сыра земля.
– Что-то больно ты разговорчив стал, Кирьян, – зло сверкнул глазами Сергий. – Али думаешь, что раз сотником сделался, то теперь можно языку волю давать? Только я вот что тебе скажу: высоко взлетел – больно падать. Сегодня ты сотник, а завтра никто – пыль дорожная!
– А ты, Сергий, меня не пугай – пуганый я уже! Не ты меня в чин возводил, не тебе меня и смещать! Княжья воля и для меня, и для тебя закон!
– Ох, договоришься ты, Кирьян! – прошипел Сергий, но добавить ничего не смог. Он повернулся уж было уходить, но тут его взгляд уперся в лежащего на лавке Романа.
– А это еще что? – возопил он.
– Это, Сергий, не что, а кто. Отрок, зовут его Романом...
– Мне нет никакой надобности знать, как звать его. Я спрашиваю, что он здесь, в княжеской гридне, делает?
– Не серчай, Сергий, – уже гораздо мягче сказал Кирьян. – Болен сей отрок, боимся – Богу душу отдаст...
– А мне не наплевать ли на то, хвор он или здоров?! – закричал Сергий. – Чтобы сей же час его здесь не было!
Среди гридней поднялся ропот. Все они жалели Романа и от души желали ему выздоровления.
– Креста на тебе нет, Сергий! – сплюнул на землю Кирьян.
– Накажет тебя Господь за жестокосердие!
– А ты Богом-то меня не стращай! – вскричал тот в ответ.
– Послушай, тысяцкий, не бери греха на душу, – тихо попросил Кирьян, поняв, что криком от упрямого Сергия ничего не добьешься. – Пусть отрок останется здесь до тех пор, пока не оклемается, а там он уйдет...
– Придумали тоже! А вдруг из-за него мор какой начнется?
Что тогда? – вновь сорвался на крик Сергий.
– Об этом пусть голова у тебя не болит. Отрок тут не первый день, и до сих пор никто из гридней не захворал! Да и Агафья старая – знахарка, что Романа врачует, сказала, что хвороба эта не заразная...
Сергий огляделся по сторонам и, увидев суровые лица гридней, к нему обращенные, решил не будить в них ярость и сменить гнев на милость.
– Ладно, так уж и быть! Пусть остается здесь отрок до тех пор, пока не поправится настолько, что своими ногами уйти сможет. Но как только оклемается, чтобы духу его здесь не было! Не то я воеводе пожалуюсь, а уж он-то с вас шкуру спустит. И в первую очередь с тебя, – Сергий ткнул пальцем Кирьяну в грудь.
Кирьян поморщился от этого прикосновения, словно на грудь ему прыгнула липкая, мокроногая жаба, и нехотя кивнул головой.
– Будьте здравы, воины, – бросил Сергий и, резко повернувшись, вышел из гридни.
– Вот сволочь! – понеслось ему вслед.
Роман медленно шел на поправку, но, наконец, наступил день, когда он поднялся с лавки и самостоятельно выбрался на улицу. Там было холодно и ветрено, хлестал мелкий колючий дождь, усердно поливая продрогшую землю и омывая ветви деревьев, с которых торопились облететь последние бурые листья.
Роман постоял некоторое время на крыльце, но слабость еще сковывала его тело, а потому он поспешил вернуться в дом. Пора было приниматься за поиски дяди Ивана, пока не в добрый час не нагрянул снова тысяцкий Сергий и не накричал на гридней за то, что они по сию пору укрывают у себя отрока.
– Кирьян, скажи мне, а не знаешь ли ты дядьку моего, Ивана? – спросил Роман у сотника, который зашивал исподнюю рубаху, сидя у окна.
Тот бросил на отрока косой взгляд и промолчал.
– Али я обидел тебя чем, Кирьян? Почто ты молчишь?
– Сказал бы ты ему, Кирьян! Что парнишку томишь? – вмешался в разговор Петр.
Сотник отложил рубаху в сторону и повернулся к Роману.
– Не думал я так рано с тобой этот разговор заводить, да видно придется, раз сам спросил... Знавал я ране Ивана, храбрый был воин... Понимаешь, Роман, погиб твой дядька в нынешнюю весну. Пал от вражьей руки на Нерли-реке...
Такого Роман не ожидал. Чувство было такое, словно чем-то тяжелым огрели его по голове. Земля поплыла под ногами, на глаза навернулись жгучие слезы. Он, наверное, упал бы, если бы Кирьян вовремя не подхватил его и не посадил осторожно на лавку.
– Как же так! Что ж делать мне теперь?! – зарыдал в голос Роман. – Ведь, окромя него, не у кого мне просить помощи, не к кому податься!
– Не горюй, парень, что-нибудь придумаем! – попытался успокоить его Кирьян. – Не бойсь, на улицу мы тебя не выгоним, без опеки своей не оставим!
– На вас Сергий взъестся! – простонал Роман. – Не даст он вам спокойной жизни, покуда я тут!
– Да бес с ним, с этим Сергием! В конце-то концов, есть люди и поважней него! Как нибудь утрясем мы это дело! Если нужно, то к самому воеводе пойдем за тебя просить.
Тут Роман и вспомнил про попутчиков своих – странных монахов, про отца Федора.
– Кирьян, ты ведь многих людей из тех, кто к князю вхожи, знаешь? – спросил он.
– Ну, многих – не многих, а с некоторыми встречаться приходится.
– А не ведаешь ли ты часом что-нибудь о монахе одном – отце Федоре? Шел я с ним и еще двумя монахами сюда, в Переяславль. И говорил он мне, что идет к самому князю и в городе еще долго будет. Так вот, ежели бы мне монаха того сыскать, может, он бы и помог мне?!
