История Германии в ХХ веке. Том I - Ульрих Херберт
Немецкая оккупационная политика убийства заложников, депортации евреев и преследования политических оппонентов привела к тому, что во время войны такие совместные предприятия не слишком процветали. Почти четырех лет немецкой оккупации также было недостаточно для достижения действительно устойчивых результатов в европейской внутренней экономике, но были и признаки того, что элиты оккупированных стран Западной Европы, безусловно, рассматривали возможности и преимущества более тесной интеграции европейской экономики, включая немецкую, – на иных, более справедливых условиях, чем во время немецкой оккупации, но все же как перспективу на будущее.
В целом нацистскому режиму удалось в течение 1942 года, за относительно короткое время и в поразительной степени, переключить военную экономику и финансирование войны на затяжную войну и мобилизовать необходимые для нее ресурсы. В этом процессе решающее значение имела усиленная эксплуатация завоеванных стран Европы, будь то через захват сельскохозяйственного и промышленного производства или посредством жесткой фискальной политики. Несомненно, что и в этом году соотношение сил в военной экономике продолжало меняться не в пользу немецкой стороны, но увеличение разрыва было ограниченным. Выиграть войну таким образом немцы, конечно, уже не могли, но затянуть ее было вполне возможно.
9. ГЕРМАНИЯ В 1942 ГОДУ: ГЕНОЦИД И НАРОДНАЯ ОБЩНОСТЬ
ХЕЛЕНЕ ХОЛЬЦМАН
Хелене Хольцман, в девичестве Чапски, родилась в 1891 году в Йене. Она выросла в мелкобуржуазной семье и стала художницей, была ученицей Макса Бекмана. Вместе с мужем-книготорговцем в 1920‑х годах она переехала в литовский Каунас, где Макс Хольцман во время Первой мировой войны был солдатом в составе германских оккупационных войск. Там у них был книжный магазин. У супругов было двое детей, Мари и Грете. Макс Хольцман был евреем, Хелене Хольцман в нацистской терминологии считалась полуеврейкой[1].
Летом 1940 года Красная армия оккупировала Литву. Книжный магазин Хольцманов в Каунасе был закрыт и экспроприирован советскими властями. Тысячи литовцев были отправлены в Сибирь как «буржуи»; среди них было много представителей еврейской буржуазии. Хольцманы также были в списках НКВД на депортацию, но их пощадили. Год спустя, в июне 1941 года, немцы вошли в Литву и нашли среди литовских националистов добровольных помощников. Сразу же после вторжения вермахта началась варварская кровавая расправа над еврейским населением. Сотни евреев были выслежены литовскими националистами и забиты до смерти на улицах. Через несколько дней Командир немецкой айнзацкоманды Карл Егер приказал расстрелять три тысячи евреев в одном из укреплений города, Седьмом форте: среди них, предположительно, был и Макс Хольцман. К концу октября германские оккупационные власти убили таким образом более трети из 45 тысяч евреев, проживавших в Каунасе.
Хелене Хольцман написала об этом в своих записках, сделанных сразу после освобождения: «Они силой врывались в квартиры евреев и выгоняли всех жителей из домов на рыночную площадь или в синагогу. Больных и младенцев несли на руках. Им сказали, что они нужны для работы в другом месте и будут временно переселены, а также велели взять с собой необходимую одежду. На улицах, площадях [и в] синагогах уже разыгрывались ужаснейшие сцены. Евреев избивали дубинками и прикладами, у них отбирали вещи, детей разлучали с матерями, над ними издевались и насмехались. Затем их всех вместе изгнали из города.
Во многих местах евреев-инженеров и их помощников привозили за несколько дней до этого и под предлогом рытья колодцев заставляли рыть широкие ямы в лесу или на открытой местности. После того как они выполняли работу, их расстреливали на месте. Евреев вели к этим ямам. Они должны были сложить свои пожитки в кучу и снять верхнюю одежду. Потом их полуголыми партиями загоняли на край ям и расстреливали из пулеметов. Сначала больных, стариков, затем детей и женщин и, наконец, мужчин. Раненых зарезали или забивали до смерти. Во многих местах бойня продолжалась весь день. Пока до них не дошла очередь, несчастные были свидетелями расправы над остальными. Когда ямы, в которых тела лежали друг на друге в несколько слоев, заполнялись, евреев заставляли засыпать их – после того как трупы посыпали хлоратом кальция из „гигиенических соображений“. Маленьких детей бросали в ямы живыми и закапывали. Некоторые мужчины сопротивлялись, бросались на шею экзекуторам и тащили их за собой в страшную братскую могилу.
Исполнителями повсеместно были литовские партизаны-„добровольцы“. Немецкая полиция и армия руководили и контролировали исполнение. Когда литовцы запинались, их взбадривали алкоголем. Во многих местах происходящее снимали германские кинодеятели. Во время съемок следили за тем, чтобы в запись попали только литовские исполнители. Впоследствии немцы пытались представить дело так, будто резня была организована по инициативе литовцев в праведном народном гневе против еврейских эксплуататоров. Все происходило среди бела дня»[2].
Старшая дочь Мари Хольцман также была арестована – она посещала германских солдат в военных госпиталях и пыталась убедить их в необходимости мира. Через три месяца ее расстреляли.
Осенью 1941 года масштабные операции по массовому уничтожению были временно прекращены, поскольку евреи были нужны для работы, особенно для восстановления аэродрома в Каунасе. Поскольку советские военнопленные, первоначально предназначенные для этой работы, в количестве более десяти тысяч человек, умерли от голода в августе и сентябре, аэродром теперь должны были восстанавливать евреи.
Теперь Хелене Хольцман пыталась сделать все возможное, чтобы спасти жизнь хотя бы своей младшей дочери Грете. В уязвимом положении «полуеврейки» и жены еврея она сама находилась в наибольшей опасности. После ареста Мари она вместе с младшей дочерью оставила ставшую небезопасной квартиру и поселилась у двух русских женщин, которые помогали многим преследуемым и тем, кому грозила смерть в городе. Риск был огромен: любого, кто прятал евреев, немцы расстреливали, повсюду были доносчики. Тем не менее несколько друзей, некоторые из них были абсолютными незнакомцами, постепенно сформировали тайную сеть помощи – две русские женщины, врач, писательница, немецкая студентка из Фрайбурга, Хелене Хольцман и ее дочь. Они контрабандой доставляли продукты в сформированное и изолированное за это время гетто, предоставляли убежище отдельным людям, снабжали их продовольственными карточками и документами, которые один из друзей, скрипач Воцелка, по-видимому, умел очень хорошо изготавливать.
Им даже удалось вытащить
