Владимир Афиногенов - Нашествие хазар (в 2х книгах)
И тогда Иоанн крестил Его в воде Иордана. Крестившись, Иисус вышел на берег, и вдруг раскрылись небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил на Христа в виде голубя, и слышен был в это время голос с неба: «Это Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение».
Так во Крещении Иисуса Христа, в первый раз со времени его рождения на земле, Бог явил Себя людям во всей Своей таинственной полноте, в Пресвятой Троице.
Пока моя сестра и её возлюбленный язычник, готовившиеся к совершению главного таинства, назывались «катехумены», или оглашённые, которых я постепенно вводил в жизнь Церкви. Они принимали участие в общих молитвах и специальных обрядах, таких, как изгнание нечистых духов…
Кажется, силой своих молитв и постоянных бесед о Боге я помог сестре и Дубыне избавится от нечисти безболезненно, ибо внутри храма они чувствовали себя хорошо и свободно. Но вот однажды к нам привели женщину из селения, расположенного неподалёку от монастыря…
У церкви всегда был опыт, подтверждающий наличие активных демонических сил, хотя их присутствие может быть не всегда ясным и осознаваемым.
Церковь повествует нам о восстании против Бога в сотворённом Им духовном мире части ангелов, обуянных гордыней. И источник зла заключался не в их неведении и несовершенстве, а, напротив, в тех знаниях и совершенстве, которые привели их к искушению гордыней и отпадению. Сатана принадлежал к самым первым и лучшим созданиям Бога. Он являлся достаточно совершенным, мудрым и сильным, чтобы знать Господа и не подчиниться Ему, восстать против Него, пожелать «свободы» от Него. Но поскольку такая «свобода» невозможна в Царстве Божественной Гармонии, которое существует лишь при добровольном согласии с Волей Бога, Сатана и его ангелы и были изгнаны Господом из этого Царства.
Но вернёмся к женщине, которую привёл к нам в монастырь для изгнания бесов священник местной церкви. Мы увидели молодую вдову, хрупкую, небольшого роста, приятной наружности, отличающуюся в прошлом набожностью и христианской добродетелью.
Вначале вела она себя благоразумно, но как только вошла в часовню и увидела посреди неё большую мраморную чашу, заволновалась. Чаша сия имела в поперечнике два локтя, глубина её была в локоть, ширина стенок не менее, как в три пальца. Трое сильных мужчин с большим трудом могли лишь поднять её. Но женщина, резко подойдя к чаше, вдруг схватила её край рукою, сдвинула с места и опрокинула верхом вниз, как будто здесь находилась обыкновенная стеклянная ваза для варенья. Затем одержимая начала бегать по часовне с такой яростной силой, что не было возможности её удержать.
Одному монаху всё-таки удалось схватить женщину за руку, но она стала вертеться во все стороны, как будто бы её тело соединялось с рукой верёвочкой, допускавшей движения по всем направлениям. Женщина крутилась так долгое время, приводя нас в изумление. Но потом затихла. И священник рассказал следующее.
С некоторых пор по ночам в саду, прилегавшем к церкви, воздух наполнялся каким-то неясным шумом: слышались неведомые голоса, свист, шипение, крики, словно целый сонм невидимых существ вёл шумную беседу на неведомом языке. Вслед за тем в окна церкви, где в то время служили вечерню, полетели камни, швыряемые тоже невидимыми руками. Примечательно ещё то, что хотя окна были разбиты, ни одного камня внутри церкви не могли отыскать.
Священник вышел на улицу, никого не обнаружил, постоял и вдруг услышал тихий, жалобный голос, словно кто призывал на помощь. Поздний вечер, на сад уже наползла полная тьма, и накрапывал дождь. Священник двинулся на голос и увидел лежащую на земле женщину. Он поднял её. Тут она что-то забормотала на непонятном языке, стала вскрикивать. Осветив фонарём её лицо, он узнал вдову-прихожанку. Изо рта у неё текла кровь, глаза безумно блуждали. Священник повёл её в церковь. Как только он отворил дверь, женщина с громким криком стала бегать по церкви, выделывая при этом дикие и бешеные прыжки. При всякой попытке прикоснуться к ней священными предметами или накрыть священными одеждами она делала яростные движения и сбрасывала всё прочь.
Подошли другие служители церкви, пытались связать вдову, но не в силах были с ней справиться. Чтобы убедиться, что в прихожанку вселился демон и что он вполне овладел её телом, пробовали ему приказывать. Приказали ему перевернуть женщину с боку на бок, он перевернул. Ему сказали, чтобы он сделал вдову нечувствительной к боли — она сама тотчас протянула руку и заверила, что с нею могут совершать всё, что хотят — жечь, проткнуть. И в самом деле, когда оттянули кожу на руке и вонзили в неё толстой иглой, то крови не вытекло из укола ни единой капли. Тогда приказали демону выйти из женщины наружу, но так как рядом заклинателя духов не было, то он отказался выходить. На вопрос: «Кто научил женщину бросать камни в церковные окна?», демон устами женщины ответил, что это он… И тогда священник привёл одержимую к нам в монастырь, зная, что среди монахов есть заклинатели.
На изгнание демона из тела одержимой я пригласил и Максимиллу с Дубыней. После того как вдову, с лёгкостью перевернувшую тяжёлую чашу, удалось кое-как утихомирить, заклинатель стал задавать вопросы демону, но, само собой разумеется, ответы на них давались через женщину.
— Как зовут тебя?
— Асмодей…
Я был удивлён не менее других, но удостоверяю сие в качестве свидетеля сам…
— Зачем вошёл в тело этой женщины?
— По злобе, — отвечал демон.
— Каким путём?
— Через цветы.
— Какие?
— Розы.
— Кто их прислал?
— Феодосий.
— Кто он?
— Садовник сельской церкви.
— Боже! — воскликнул священник. — Наш Феодосий…
— А кто ему дал эти цветы? — строго спросил заклинатель.
Дьявол! — резко прозвучало в ответ.
Тут же послали с обыском к Феодосию. Через некоторое время привели и его самого, трясущегося, как осиновый лист… Принесли и копию договора с дьяволом, составленного рукою садовника. Вот его текст…
«Господин и владыка, признаю вас за своего бога и обещаю служить вам, покуда живу, и от сей поры отрицаюся от всех других и от Иисуса Христа, и Марии, и от всех святых небесных, и от православной церкви, и от всех деяний и молитв ея…
Обещаю поклониться вам и служить вам не менее трёх раз ежедневно, и причинять сколь возможно более зла, и привлекать к совершению зла всех, кого мне будет возможно, и от чистого сердца отрицаюся от миропомазания и крещения, и от всей благодати Иисуса Христа, и в случае, если восхочу обратиться, даю вам власть над моим телом и душою, и жизнью, как будто я получил её от вас, и навек вам её уступаю, не имея намерения в том раскаиваться».
Подписано кровью: «Феодосий».
— Ты зачем продал душу дьяволу? — спросили мы у садовника.
— Чтобы сделать одержимой эту гордую женщину и наказать её, ибо она меня отвергла, когда я предлагал ей выйти за меня замуж.
Садовника арестовали, а заклинатель приказал демону Асмодею покинуть тело женщины. Одержимая тотчас упала на пол в страшных судорогах; её лицо мгновенно вздулось и побледнело, язык вывалился изо рта и принял необычайные размеры. В таком виде вдова подползла к ногам заклинателя. Монах склонился и приложил к её языку причастную облатку. Немедленно вслед за этим демон бросил одержимую на пол, вновь начал её корчить, выражая её неистовыми движениями всю ярость по поводу присутствия причастной облатки на языке одержимой. Затем тело её выгнулось дугой и после громкой молитвы заклинателя оно наконец-то исторгло демона в виде чёрного дыма…
Вдова сразу затихла, ей дали освящённой воды, она попила, легко вздохнула и умиротворённо улыбнулась. И эта улыбка тепло осветила наши души…
Происходящее произвело на моих подопечных неизгладимое впечатление. Теперь я знал, что они оба вполне будут готовы принять Крещение.
И вскоре оно состоялось.
Крестить их согласился Константин, и я был очень рад этому. После наставления в вере в крещальне Дубыня и Максимилла в знак покорности и смирения развязали пояса, совлекли с себя верхние одежды, отрешаясь от мирской гордости и тщеславия, и босыми ногами встали на разостланную власяницу.
Взрослый крещаемый слагает с себя всё, что скрывало от него ранее рабство своим страстям, что делало его лишь по видимости свободным человеком: он скоро узнает, от какого зла избавлен и к какому добру спешит.
Константин велел оглашённым опустить вниз руки и устремить взоры на восток, что должно означать ожидание отверстых дверей рая. Затем философ трижды подул на лица крещаемых, напоминая им, что «создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою».
Первое священнодействие крещального обряда — возложение на крестившихся руки, жест защиты и благословения. Рука священнослужителя — рука Самого Господа Иисуса Христа — защищает, даёт прибежище, берет под крыло, ибо в будущем этому человеку предстоит смертельная схватка с силами тьмы. Но он уже не будет бояться их… И тогда Максимилла и Дубыня поворачиваются и становятся лицом на запад, чтобы навсегда отречься от сатаны, и воздевают руки, показывая, что они подчиняются Христу и хотят быть его слугами.
