Владимир Афиногенов - Нашествие хазар (в 2х книгах)
Она рассказала ему об этом после того, как от Константинополя отошли воины Аскольда и Дира и думала, что город покинули и крымские язычники. Но он не был так наивен, как жена… Он искал их, чтобы убить… А язычники перехитрили его, и регионарх оказался в ловушке…
Ночью в темницу пришли люди, те, которые скрутили Иктиноса на мельнице (а это были друзья Гасмарана), вновь связали Медного Быка уже по ногам и рукам, завязали ему глаза, в рот засунули тряпку, пахнущую мочой (кто-то из бродяг помочился на неё), перекинули его через круп лошади и повезли. Долго ли ехали, близко ли, Иктинос определить не мог, так как снова провалился в сон, похожий на кошмарный бред. Лошадь остановилась, его стащили и бросили, словно мешок с пшеничным зерном. Только запомнил регионарх, что пришла, несмотря на некоторую боль от удара о землю, в голову дурацкая мысль: «Да ведь павликиане, как и сарацины, пшеницу-то не сеют…»
— Вставай, Бык! — прогремел над ухом голос Гасмарана. — И пойдём на горшок…
Рядом стоящие громко засмеялись. Иктиноса поставили на ноги, развязали, с глаз сдёрнули повязку и выдернули изо рта противную тряпку. Увидев перед собой мерзкие смеющиеся рожи, регионарх задался вопросом: «Какой горшок?! Над чем они ржут, сволочи?…»
В ответ на его мысли Гасмаран сказал:
— Хороший горшок… Деревянный. Выдолбленный из крепкого дуба, на котором был распят отец Карбеаса. Настолько крепкого, что будет не под силу зубам любой крысы…
Шумел под ночным ветром вековечный лес. Через кроны деревьев проглядывали звезды и луна, — их неровный свет сеялся через качающиеся ветви, словно мука из сита… Невдалеке зловеще ухал филин, рядом пискнула мышь, захваченная врасплох когтями проголодавшейся за день совы. Завыли волки, и скорбный их вой отдался в груди Иктиноса сердечной болью: «Вот и пришла смерть!.. Какой она будет?!»
— Ну что, опускаем в яму? — нетерпеливо спросил Гасмарана страшного вида бородатый мужик.
— Сейчас!.. Только давай посовещаемся.
Собравшись в кружок что-то начали решать, а Иктинос увидел вырытую посреди поляны яму, чуть в стороне — дом, крытый речным камышом. Он являлся жилищем бродяг, разбойников…
— Пусть видит! — услышал регионарх резкий голос бородатого. — Он не отворачивал свои глаза, убивая других…
— Нет! — возразил ему Гасмаран. — Надо вначале его оглушить, пустить этих тварей, а потом привязать… А иначе он ополоумеет, и задумка наша пойдёт насмарку…
— Хорошо, пусть будет так, — согласились все.
Подойдя к Иктиносу, бородатый силач стукнул его кулаком в лоб, и тот потерял сознание.
Очнулся, когда стало светать; он сидел голый на дубовой колоде, крепко притянутый ремнями, низко провалившись в выдолбину и плотно занимая её всем телом, так что лопатки регионарха упирались в края этой колоды.
Прислушался. Снизу выдолбины донёсся писк, и Иктинос кожей ягодиц ощутил мягкое прикосновение тёплой шерсти. Вначале оно показалось ему приятным, но вдруг он почувствовал, как бы мелкий укус… Потом больнее и больнее. Регионарх всё терпел, но скоро сделалось невмоготу, и он закричал от страшной боли…
Над краем ямы свесилось несколько голов, и тот же бородатый мужик сказал безразличным голосом:
— Началось! Эти голодные твари станут проедать ему внутренности до тех пор, пока не выберутся наружу…
Последних слов регионарх не расслышал, ушедший в себя от переживания терзаемых его ужасных мучений…
Затем Карбеас велел подбросить к порогу жилища, которое временно занимало византийское посольство, тело бывшего регионарха, изъеденное крысами. На него без отвращения нельзя было смотреть, а так как оно стало разлагаться, то Мефодий приказал закопать.
Оптиона Астурия люди Гасмарана выпустили с мельницы живым; мерзких дел за ним не водилось, а то, что убивал сражаясь, — не в счёт: он — воин, солдат… Но даже ему, видевшему дико изуродованные трупы на поле боя, пришлось удивиться при взгляде на мёртвое тело Иктиноса: «Кто же так жутко умертвил его?… И за какие грехи, Господи?…»
5
Я не буду говорить о том, сколько терпения мне пришлось проявить, чтобы сестру и Дубыню подвигнуть на путь истинной веры… А пройти его, думаю, поможет им любовь. А пока мечтаю о дне, когда они примут крещение и обвенчаются в церкви…
Посеял я и в душе Доброслава семена христианства, но не жду быстрых всходов… Сейчас он с увлечением отдаётся пользованию больных травами и снискал себе славу лучшего лекаря не только среди монахов монастыря Полихрон, но и жителей окрестных селений, где язычник часто бывает вместе с философом.
Константина не узнать — куда подевалась былая бледность его лица с лихорадочным румянцем?! Он заметно окреп, повеселел и ещё глубже окунулся в работу. Мефодий очень рад исцелению брата и переменам в его душе; гордился и собой — из Константинополя за посольскую миссию в Тефрику получил от василевса и Фотия благодарность. Они сожалеют о потере Иктиноса, хотя гибель объясняют свойством его характера — похотливостью. От Астурия всё-таки узнали о посещении ими в Тефрике загородной мельницы, что привело, по мнению большинства, одного из них к ужасной смерти…
Бедная Климентина!.. Как она восприяла кончину мужа, оставшись теперь с двумя детьми? В материальном отношении ей, конечно, беспокоиться нечего, она является одной из богатых и красивых женщин Константинополя. Если захочет, то выйти во второй раз замуж не составит ей особого труда…
А сестра моя, когда я читал ей Новый Завет, очень заинтересовалась судьбою девы Марии. Хотя, отрицая рождение Христа от неё, Максимилла не должна была признавать её самою. Но сиротская доля Марии была понятна сестре. Она познала её сполна. Дубыне образ Пресвятой Девы тоже пришёлся по душе, но глубоко сочувственно осознал он всем сердцем нечеловеческие муки Иисуса, принятые за людей, погрязших в грехах… Только ему долго не удавалось понять тех, кто верил в справедливость веры Христа, а совершал подлости, идя на сделку с совестью. «Как же так?!» — слышал я от него наивный вопрос, не в силах и сам порой правильно объяснить натуру человека… И до появления Христа Всеначальный Бог во исправление людских душ наслал на землю всемирный потоп, уничтожив всех, кто мерзостен. Но народились новые люди и стали так же грешить, как прежде… Вот тут-то, в рассуждениях на эту тему, Максимилла и стояла на своём, уверяя, что люди есть создание Сатаны…
«А может, она и права?…» — приходили ко мне кощунственные мысли при виде пакостей, что творились вокруг. Но я эти мысли гнал молитвами прочь… И наступил момент, когда я начал Максимиллу и Дубыню готовить к Крещению.
Святая Церковь, внушал я им, преподаёт нам силы, «яже к животу и благочестию», как сказал апостол Пётр. Без них не может жить ни один член Церкви, а силы эти подаются по мере веры и любви к Богу. Действия же, через которые они подаются, называются таинствами.
Семь таинств угодно было учредить Господу: Крещение, Миропомазание, Причащение, Покаяние, Священство, Брак и Елеосвящение. Это седмичное число, с одной стороны, соответствует семи дарам Святого Духа, исчисляемым у святого пророка Исайи, с другой — обнимает все важнейшие моменты жизни человека от колыбели до могилы…
Крещение же является самым необходимым. Оно служит дверью в Церковь Христову: потому Крещение называют ещё «духовным рождением». Для некрещёного закрыты врата рая. Сам Господь сказал: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие». Но и здесь, на земле, некрещёный человек для Церкви как бы не существует: на него не действует благодать, подаваемая в таинствах, за него нельзя молиться в Церкви, его нельзя поминать при жизни, ни после смерти, его нельзя отпевать. С точки зрения Церкви, у некрещёного человека нет даже имени, потому что и самое имя даётся при Крещении.
Таинство Крещения освящено примером Господа нашего Иисуса Христа. Его Крещению предшествовала деятельность святого пророка Иоанна Предтечи. Он подготовлял людей к встрече со Спасителем, говорил им, что надо каяться в грехах, что надо быть душевно чистым, не надо ни обижать друг друга, ни клеветать друг на друга, и в знак очищения крестил людей в реке Иордан.
О Спасителе же он говорил так: «Вот идёт за мной Сильнейший меня, у которого я не достоин развязать ремень обуви Его. Я крещу вас водою, а Он будет крестить вас духом Святым».
В один из дней, когда Иоанн был на реке Иордан, приходит к нему Сам Спаситель Иисус Христос, Которому в то время исполнилось тридцать лет, и просит Иоанна крестить и Его, как простого человека. Хотя Он, как Бог, конечно, был совершенно чист от греха.
Иоанн ужаснулся и хотел удержать Его и сказал Христу: «Ты ли приходишь креститься ко мне? Это мне надо принять Крещение от Тебя». Но Иисус Христос возразил ему: «Оставь теперь: нам надо исполнить всю правду». Это то, говорил я Максимилле и Дубыне, что повелел Господь Бог…
