Станислав Десятсков - Персонных дел мастер
В свой черед, как докладывал Меншиков, господа датчане имели ревность не по разуму и, не дождавшись русской подмоги, встретились со шведами в открытой битве при Гадебуше. Первым бёжал с поля баталии, конечно, Флеминг со своей прославленной ретирадами конницей. Немногим дольше продержались и датчане. Яростный натиск шведской пехоты опрокинул сначала первую, а затем и вторую линию, и, бросив обоз и пушки, датский генерал Ранцау отступил в полной конфузии. От полного разгрома датчан спасло только то, что Стенбок не стал их преследовать, а расположил свое войско на винтер-квартирах между Висмаром и Любеком.
«И что прикажете делать?» — немо звучал вопрос Меншикова в письме.
Но Петр уже знал, что потребно делать. И оттого, что знал, действовал как бы в едином порыве, так, как действовал под Полтавой. У него не было ни сомнений, ни колебаний, когда он поспешил в лагерь Меншикова.
— Не разобьем этого шведского героя — почитай, весь наш великий союз развалится. И так уже союзнички по своим столицам разбежались и за воротами укрылись. Ну а мы в чистом поле воевать не боимся! — И Петр приказал поднимать войска.
Однако настигнуть Стенбока на винтер-квартирах не удалось: то ли лазутчики доложили, то ли старый лис нюхом учуял погоню, но внезапно поднял свою армию и двинулся к богатейшему ганзейскому городу Гамбургу. Появление грозных шведов под стенами большого города так напугало городской магистрат, что он поспешил откупиться от Стенбока деньгами и знатными припасами.
И только появление русских драгун заставило Стенбока прекратить грабеж и спешно идти на север, в Голштинию. Роман, который шел со своим эскадроном в дальней разведке, столкнулся со шведскими рейтарами прямо на городских лугах под Гамбургом. Но шведы не приняли бой, ускакали на север. Было ясно, что Стенбок отходит в Голштинию. Но если русские понимали, что шведы отходят, то в Дании сей дерзкий маневр был принят как начало шведского вторжения. Впрочем, у Магнуса Стенбока, в чьи паруса, казалось, задул бешеный ветер фортуны, и впрямь созрел план оторваться от русских и, пройдя Голштинию, выйти к замерзшим проливам и внезапно подойти к датской столице.
В Копенгагене началась страшная паника, и сам король датский Фредерик IV вынужден был отправиться навстречу Петру, вопия о немедленном русском сикурсе. Свидание двух государей состоялось в Рендсбурге. Петр не только не отказал в помощи своему незадачливому союзнику, но и предложил вместе выступить в немедленный поход для спасения датской столицы.
Однако Копенгаген был огражден от шведов внезапной оттепелью, которая столь часто бывает на Балтике. Налетевший с Атлантики теплый ветер сломал лед в проливах, и Стенбоку не оставалось ничего иного, как вновь отступить в Голштинию. Враждебные армии шли теперь навстречу друг другу, и неминуемая встреча произошла в Голштинии, под Фридрихштадтом.
День 30 .января 1713 года стоял тихий, пасмурный. С утра шел редкий мокрый снег, дороги совсем развезло, и войскам идти было можно только по высоким насыпным плотинам, которые перерезывали болотистую угрюмую равнину перед Фридрихштадтом. Только по этим двум плотинам и можно было перейти через непроходимое болото в предместье города Кольденбиттель. Неудивительно, что, осмотрев столь крепкие позиции, Магнус Стенбок сразу указал: «Здесь мы и задержим русских!» Вход на плотины шведы перекрыли траншеями, а на другом конце плотин стали шведские пушки.
На военном совете с королем Петр предложил одновременную атаку: по одной плотине атаковать русским, по другой — датчанам. Однако король Фредерик, явившийся на совет в крайнем раздражении, прямо заявил, что датчане на явное самоубийство не пойдут.
— Впрочем, мы согласны пропустить впереди, себя русских по обеим плотинам! — великодушно согласился датский командующий фельдмаршал Ранцау.
— Что ж, путь самый опасный есть всегда и самый почетный! — гордо ответил Петр и приказал Меншикову двинуться сразу по двум плотинам.
— Атаковать дружно по сигналу ракетой! — напутствовал Петр своего фельдмаршала.
— Эка дело шведские пушки! Да у меня Корнев их под Тюлендорфом в конном строю брал. Чаю, и сейчас возьмет! Возьмешься, а, Корнев?
— Можно попробовать...— глухо ответил Роман, у которого снова мелькнула мысль о счастливой избавительной пуле. Тогда не будут сниться по ночам ни Марийка, ни Ивасик.— Почему ж не попробовать! — сказал он уже решительно.
— Не дури, Данилыч...— сердито буркнул Петр, отъезжая к своей колонне.— Действуй по уставу — сначала бей пушками по окопам, потом по моей ракете пускай в атаку пехоту. Возьмешь Кольденбиттель, тогда и бросай драгун на Фридрихштадт.
Меншиков согласно наклонил голову. Выставленные перед плотинами русские и датские пушки открыли такой частый огонь по передовым траншеям, что засевшие там шведские караулы частью были перебиты, частью бежали па другую сторону плотин под защиту шведских орудий. В этот миг, прорезая пасмурное небо, с шипением взвилась ракета, запущенная Петром, и раздалось грозное «ура!» — то царская колонна пошла на штурм. По сигналу Меншикова бросилась на плотину и его пехота. Стоило, однако, солдатам подняться из захваченной траншеи и вступить на плотину, как навстречу ударила стальная крупа шведской картечи. Не успела пехота добежать до середины плотины, как раздался второй залп шведских пушек. А из самой траншеи, прикрывавшей шведскую артиллерию, раздался дружный залп засевшей в ней шведской пехоты и в третий раз в упор ударили по русским шведские пушки. И все смешалось — передние солдаты завернули назад, задние шеренги еще напирали на передних, и в эту людскую гущу в четвертый раз плюнули картечью шведские пушки. Откатилась назад русская пехота, остались лежать на плотине мертвые и раненые.
— Я ведь говорил на военном совете, что нужен не штурм, а блокада Фридрихштадта. Меня не послушались — и вот результат! — Датский генерал-квартирмейстер Шультен обращался вроде бы к своему королю, но Меншиков-то хорошо понимал, что генеральская стрела пущена в него, фельдмаршала. Потому, приказав выдвинуть прямо к плотине всю артиллерию и открыть контрогонь по шведским пушкам, Меншиков ехидно предложил Шультену:
— Может, пустим в дело датчан? Ведь кому-кому, а вам, генерал, потребно отмстить за поражение при Гельзингере и Гадебуше.
— Я не позволю губить моих солдат в этой бессмысленной атаке! — высокомерно вмешался в разговор датский король,— Кстати, смотрите, фельдмаршал, и царская колонна споткнулась о шведские пушки!
В подзорную трубу и Меншиков ясно увидел, что на другой плотине шведские пушки тоже отбили атаку русской пехоты. В этот-то момент Роман, эскадрон которого дежурил при светлейшем, прямо обратился к Меншикову:
— Разрешите, ваше сиятельство, пойти мне в конном строю, как при Тюлендорфе!
— Не слышал разве, что сказал царь? — сердито буркнул Меншиков.
— Так ведь тут прямой расчет, ваше сиятельство. Они по пехоте четыре залпа успели сделать, а по мне больше одного не придется — добрые кони враз на другой конец плотины вымахают!
— И то верно! — повеселел Александр Данилович. Как истый кавалирист, он тоже был уверен, что лихая конница в состоянии сокрушить любую преграду.— Бери, Корнев, свой эскадрон да вызови других охотников из лейб-регимента, а я пока велю открыть всем пушкам беглый огонь по шведскому транжаменту.
И впрямь, когда Роман подвел свой конный отряд к плотине, вся местность была окутана столь густым пороховым дымом от частого огня русских и датских орудий, что шведы не уловили даже тот миг, когда драгуны, идя на полном аллюре, бросились в атаку. Первый залп шведской картечи накрыл драгун лишь на середине плотины. И залп тот действительно был единственным. Не успели шведские бомбардиры второй раз зарядить орудие, как палаши драгун замелькали над их головами. Смяв пехоту и захватив в конном строю пушки, драгуны ворвались вслед за своим отважным ротмистром в предместье Фридрихштадта.
И здесь случилось то, чего так ждал Роман. Шальная шведская пуля, пущенная из-за палисада, нашла наконец его. Правда, он не упал, а только уронил палаш и обхватил лошадь за шею. А дале помог Афоня, и подоспевшие драгуны бережно сняли с коня своего ротмистра.
Роман уже не видел, как русская пехота штурмом взяла и вторую плотину, захватила Кольденбиттель, а вслед за тем ворвалась на улицы Фридрихштадта. Непобедимые солдаты Стенбока, потрясшие всю Данию и Германию, бежали к неприступной голштинской фортеции Тонокген. Комендант сей нейтральной крепости полковник Вольф по секретной инструкции голштинского министра барона Герца впустил в цитадель шведов и захлопнул ворота перед союзниками.
— Если бы я сам, господа, не видел этой отважной атаки, я никогда бы не поверил, что кавалерия способна на такие чудеса...— весело вещал король Фредерик за дружеским застольем, устроенным после виктории.
