Ирвинг Стоун - Те, кто любит. Книги 1-7
Абигейл могла бы ответить, что все утро готовилась к встрече с королевской семьей. Но вместо этого она сказала:
— Нет, сир.
— Почему? Вы не любите ходить пешком? — спросил король.
— В этом отношении я довольно ленивая, ваше величество.
Король Георг III откланялся, а затем ему представили Нэб.
Прошло целых два часа, прежде чем к Адамсам подошли королева Шарлотта, дочь короля и принцесса Августа с фрейлинами. Фрейлина королевы представила Абигейл королеве, которая, казалось, внутренне сжалась. Абигейл чувствовала, что Шарлотта смущена; да и она сама не могла отрицать неприятное ощущение. И все же она должна была признать, что король выглядел человечным. Королева спросила:
— Миссис Адамс, вы въехали в ваш дом?
— Нет еще, ваше величество, но мы ожидаем получить со дня на день нашу мебель из Гааги.
— Извините, как вы находите новый дом?
— Все прекрасно, ваше величество. Особенно приятен простор площади Гровенор и парка.
Королева быстро откланялась и направилась к следующим визитерам. Тем временем Абигейл была представлена дочери короля, произнесшей с сочувственным взглядом:
— Вы не очень устали, миссис Адамс?
— Немного. Благодарю за внимание, принцесса.
— Сегодня гостиная действительно полна.
Прием окончился через полтора часа, королевская семья удалилась, и семья Адамс также отбыла из дворца. Абигейл чувствовала себя измочаленной. Ныли ноги, но Джон был доволен своей женой.
— Его величество соблаговолил приветствовать тебя, моя дорогая миссис Адамс. Все в гостиной наблюдали, как поведет себя король по отношению к тебе. К вечеру об этом будет знать весь Лондон.
— У меня получилось не столь хорошо с королевой.
— Она говорила с тобой так же сердечно, как с другими, а это важно. Из сегодняшнего приема можно сделать довольно уверенный вывод, что королевская чета и министры хотели бы относиться к Америке, как к другим иностранным государствам. Это то, что нам как раз нужно, и ты внесла в это свой вклад.
Абигейл вздохнула:
— О, дорогой, это означает, что я должна присутствовать на церемониях дважды в месяц летом и каждую неделю во время зимнего сезона?
— Да, так. Большая часть жизни дипломата тратится на соблюдение протокола. Без протокола мы никогда бы не добились соглашения с Англией.
— Подаю в отставку. Знаешь ли ты, что ни мне, ни Нэб не разрешено надевать то же самое платье дважды в год? Не стану говорить, сколько стоили нам эти платья.
— Я смирился с мыслью, что мы вернемся домой банкротами. Но если я смогу приехать с надежным торговым договором в руках, то не стану возражать.
Мебель прибыла в полной сохранности. Абигейл быстро расставила ее по местам, чтобы покинуть дорогой отель. Ее порадовал хороший вкус Джона.
Ей особенно понравилась кровать с покрывалом цвета зеленых яблок, три стула, обтянутых зеленым бархатом, письменный стол с зеркалом и секретер, который она поставила в комнату Нэб. В качестве подарка от отца она поместила в этой комнате книги английских поэтов, изданные компанией Белл, и переплетенное в кожу Полное собрание сочинений Шекспира. Абигейл поразила расточительность Джона, который купил комплект обтянутых красным бархатом стульев для столовой, а также зеленый диван и глубокие кресла для гостиной.
Обставив дом, Абигейл занялась поисками прислуги. Ей казалось невероятным, что в Лондоне потребуется больше слуг, чем в Отейле, и к тому же платить им придется намного больше. Она нашла дворецкого, в его обязанности входило следить за наличием вин, заниматься закупками, наблюдать во время приемов за состоянием стола и буфетов, полировать столовое серебро, а также командовать другими восемью-девятью слугами. Его называли «мистер» не только слуги, но и члены семьи Адамс. Следующей по рангу шла горничная: она причесывала женщин, следила за постельным бельем, а в остальное время занималась шитьем; далее шел повар и за ним уборщица. Дворецкий предположил, что Абигейл потребуется еще трое слуг — экономка, прачка и швейцар.
У семьи Адамс должен был быть также ливрейный лакей, и пришлось заказать ливрею для Брислера, поскольку нельзя было выезжать в карете без двух лакеев. Джон привел кареты в первоклассное состояние, дополнительно расходуя на лошадей и кучера пятьсот долларов в год.
Однажды, когда Джон находился у друга на чае, кучер напился до положения риз, упал с козел, разбив два фонаря и расщепив переднюю поперечину кареты. Работавший в паре с Брислером ливрейный лакей-немец не понимал английского языка, но был честным и спокойным парнем и поэтому Абигейл решила оставить его. Ей не хватало Джонни. Он мог бы взять на себя многие мелкие дела и особенно учет расходов. К тому же он освоился с психологией торговцев, а она обнаружила, что в Лондоне в не меньшей степени, чем во Франции, мясник недовешивал мясо.
Джон и Абигейл изо дня в день ждали от Джонни весточку о том, что его судно прибыло в Америку и он добрался до Брейнтри. Но проходили недели, а сведений о нем не было.
Неопределенность финансового положения она скоро почувствовала. Конгресс не восстановил первоначальный более высокий оклад Джона.
Чтобы найти средства на свои вечерние платья, она попыталась экономить на питании. Поскольку ей не удалось убедить дворецкого быть бережливым при закупках, она стала покупать продукты сама, отправляясь, как в Бостоне, каждое утро на рынок за свежими фруктами, овощами и рыбой. Расходы резко сократились, но поползли слухи, а в газетах появились заметки о том, как миссис Адамс ездит в своем экипаже на рынок. Джон мягко заметил:
— Боюсь, дорогая, что мы не можем позволить себе такую бережливость.
— Понимаю, — грустно ответила Абигейл, — но газеты также намекают, что американский посланник до сих пор не дал обеда другим посланникам.
— Это не личные нападки, а нападки на представителей Америки. Газеты получают четырнадцать — девятнадцать долларов за полдюжины строчек оскорбительных очерков. Платят те, кто хотел бы поставить Америку на колени. Теперь нам понятно, почему король Георг относился по-глупому к американским колониям, толкал их к войне и независимости в то время, как они хотели оставаться лояльными и любящими англичанами. Он, видимо, был окружен плотной стеной придворных, министров и советников, сквозь которую не могла пробиться правда об Америке. Однако они правы в одном: мы должны дать обед посланникам, сколько бы это ни стоило.
Джон и Абигейл подружились с группой американских художников: пользовавшимися успехом в Англии Бенджамином Уэстом, Джоном Синглтоном Копли и Джоном Трамбаллом.[48] Им нравилось после рабочего дня привозить своих жен в дом на площади Гровенор, посидеть за рюмкой вина и с раскуренной трубкой, поговорить об искусстве. Художник Матер Браун попросил у всех трех членов семьи Адамс разрешения написать их портреты.
Адамсы частенько наведывались в Шутер-Хилл к Джошуа Джонсону, брату бывшего губернатора Мэриленда. Он поселился в Англии еще до революции как представитель аннаполисской фирмы, женился на англичанке и произвел на свет стайку миловидных дочерей. Джонни проводил довольно много времени в Шутер-Хилле в то время, когда ожидал приезда матери и сестры на «Эктиве».
Абигейл понимала, что у любви особое расписание, в ней не придерживаются правил протокола и логики, ее границы расплывчаты и не могут быть измерены материалистическими инструментами и определены законами алгебры. Тем не менее она проглядела два события, определившие остальную часть жизни Нэб. В начале августа исполнилось четырнадцать месяцев, как она разлучилась с Ройялом Тайлером, и за это время получила от него еще во Франции лишь одну пачку из четырех писем. Хотя в Массачусетсе давно знали о назначении Джона в Англию, от Тайлера не пришло ни поздравления, ни какого-либо сообщения о желании встретиться.
Нэб искала утешения у родителей. Они пробудут в Англии еще два года, какой смысл в таком случае тянуть дело? Ведь неопределенное положение неприятно для всех. Джона расстраивала эмоциональная нестабильность Тайлера; он был явно не тем молодым человеком, какому можно доверить судьбу дочери.
Нэб написала Тайлеру:
«Сэр, с настоящим вы получите ваши письма и миниатюру вместе с моим желанием, чтобы вы вернули мою моему дядюшке Кранчу, надеюсь, что вы довольны нынешним положением дел.
А. А.».
В отказе Ройялу Тайлеру не говорилось ни слова о полковнике Уильяме Смите, влюбившемся в Нэб с первого взгляда. Абигейл он показался скромным, достойным, внимательным, правда, с отдельными перепадами настроения; с самого начала она предвидела, что семья будет удовлетворена, породнившись с ним. Он жил по соседству и питался у Адамсов, частенько бывая в их семейной столовой, чтобы написать памятки и письма для Джона на столе, освобожденном от кувшина с шоколадом и подносов с булочками, маслом и джемом. Уильям Смит не отличался глубокомыслием и нельзя сказать, чтобы много читал; английская пресса даже называла его неграмотным. Однако он старательно снимал копии с писем и отчетов Джона Конгрессу, держался независимо, был жизнелюбив, у него был узкий выступающий нос и чувственные губы. Он не увлекался поэзией и чтением театральных пьес, но с женщинами был потрясающе сентиментален и импульсивен.
