Честь Рима - Саймон Скэрроу
— Теперь я здесь, мама. Навсегда. И Петронелла тоже.
Порция напряглась и ослабила хватку, затем отступила назад, смахнув слезы руками, и посмотрела на Петронеллу.
— Надеюсь, ты была хорошей женой моему сыну.
— Она такая прекрасная жена, о которой мужчина может только мечтать, — сказал Макрон. — Ты убедишься в этом сама, как только вы узнаете друг друга получше.
— А она сама за себя не может сказать?
— Я могла бы, — мило улыбнулась Петронелла, — при условии, что мне удастся вставить хоть слово.
Порция на мгновение вздрогнула от возмущения, и Макрон испугался, что она может разразиться вспышкой ярости. Но вместо этого она вдруг откинула голову назад и захихикала.
— Значит, у нее есть немного смелого духа! Хорошо, он ей понадобится, чтобы справиться с нами обоими.
Она жестом указала на скамейку по другую сторону стола, за которым она работала.
— Садитесь туда.
Повернувшись к человеку, который проводил новоприбывших, она приняла более властную манеру.
— Денубий, принеси нам вина. Разожги огонь на кухне и подогрей немного тушеного мяса, затем принеси нам холодные отбивные и хлеб.
— Да, госпожа. Какое вино вы хотите?
— Возьми один из кувшинов из Галлии. Только хорошо залей его водой. И принеси еще дров для жаровни
Он кивнул и поспешил выйти из комнаты.
Макрон отодвинул скамью и усадил Петронеллу первой, чтобы она оказалась ближе к теплу поленьев, горящих в жаровне. Дым от пламени был достаточно едким, чтобы перебить доносящийся с улицы пронизывающий запах грязи, а так же привкус пота и пролитого вина и эля внутри комнаты. В комнате витал аромат вареных овощей и жареного мяса, и он почувствовал, как его желудок заурчал, когда аппетит взял верх над ним.
Когда все трое устроились на скамье, Порция обняла руками свою худенькую фигуру.
— Полагаю, возникает очевидный вопрос: как вы двое поженились? Честно говоря, я не думала, что Макрон из тех, кто женится. Откуда ты родом, девочка? Тарс?
Петронелла покачала головой, изо всех сил стараясь не реагировать на то, что ее называют девочкой.
— Я встретила вашего сына, когда служила своему старому хозяину.
— Это был Катон, мама. Мой командир. Ты помнишь его?
Порция окинула его ледяным взглядом.
— Я старая, но не выжила из ума. Конечно, я помню Катона. Как поживает дорогой мальчик? Надеюсь, жив?
— Очень даже… По крайней мере, он был таким, когда я видел его в последний раз, перед тем как мы покинули Рим.
— Значит, он не оставил тебе девушку по завещанию?
— Очевидно, нет, — резко ответила Петронелла. — Господин Катон освободил меня, чтобы я могла выйти замуж за вашего сына.
— Освободил тебя? — Порция изогнула бровь, прежде чем обратиться к Макрону. — Значит, ты влюбился в обычную рабыню?
Макрон взял руку жены и сжал ее с таким же отчаянием, как и с нежностью, пытаясь предотвратить любое выражение возмущенного негодования.
— В Петронелле нет ничего обычного, мама. Я понял это почти сразу, как только впервые увидел ее. Она честная, сильная и умная, и я люблю ее.
— Ты любишь ее. С каких это пор любовь стала уважительной причиной для женитьбы? Дал ли ее хозяин достойное приданое, когда отдавал ее замуж за тебя?
— Катон был щедрым.
— Рада это слышать. Итак, кроме упомянутых тобой качеств, чем она будет полезна для нашего дела?
— Я могу прекрасно ответить за себя, — вклинилась Петронелла. — Я умею читать, писать и работать с цифрами. Возможно, когда-то я была рабыней, но я родилась свободным человеком, и теперь, когда я снова свободна, я не буду обязана никому, кому не пожелаю. Это касается и тебя, Порция. Я буду говорить все, что считаю нужным, с кем угодно. Даже с матерью моего мужа.
Кровь отхлынула от лица Макрона, и теперь он принужденно улыбался, пытаясь разрядить все более сгущающуюся напряженную атмосферу между двумя женщинами.
— У нее также есть отличный правый хук, чтобы справиться с любыми нарушителями спокойствия, которые могут затеять драку в этом месте. Она что-то среднее между официантом и вышибалой. Очень полезное качество.
Петронелла бросила на него враждебный взгляд.
— Что ж, спасибо тебе за такие добрые слова.
Порция с минуту внимательно рассматривала свою невестку, а затем покорно пожала плечами.
— Полагаю, тебе придется к этому прибегнуть. Время покажет. Я буду внимательно наблюдать за тем, как ты справляешься. Устраивайся и играй свою роль в деле, и я думаю, что у нас все получится.
Их прервал Денубий, который вернулся, держа в одной руке поднос с тарелкой холодного мяса и двумя маленькими хлебами, а в другой — кувшин с четырьмя маленькими чашами, подвешенными к ободку. Он поставил их на стол и сел рядом с Порцией.
— У тебя есть работа, — резко сказала она. — Проследи, чтобы покрывала постирали, а потом пусть шлюхи уберут свои комнаты.
— Но я подумал, что мог бы представиться вашей семье, госпожа.
— Позже. Ступай.
Денубий отвернулся со страдальческим выражением лица, опустив плечи. Порция увидела на лице сына выражение жалости.
— О, не беспокойтесь о нем. Он привык к острому краю моего языка. С ним все будет в порядке, когда он вернется к своим обязанностям.
Макрон внимательно осмотрел их окружение.
— У тебя тут работают девушки?
— Не здесь. — Порция жестом указала на занавешенный дверной проем в боковой части комнаты. — Бордель находится там. Это хороший заработок, учитывая всех солдат и моряков, которые проезжают через Лондиниум. Я купила соседнее здание несколько лет назад и перестроила его. Там есть еще один вход на главную улицу, которым могут воспользоваться клиенты, если они не хотят сначала выпить. Но большинство заходит сюда, чтобы выпить несколько чаш, прежде чем отправиться к девушкам.
— Сколько у вас женщин? — спросила Петронелла.
— Двенадцать. Шесть из них принадлежат мне. Остальные арендуют свои койки и платят мне долю за каждого клиента, которого они обслуживают.
— Двенадцать? — Макрон издал благодарный свист. — Ты явно преуспела, мама. Бордель и постоялый двор. Теперь, когда я здесь, я могу помочь расширить дело еще больше.
— Только убедись, что ты держишь руки подальше от женщин, — предупредила его Петронелла. — Иначе ты вполне можешь оказаться счастливчиком, которой ощутит на себе мой хук справа, которым ты так восхищаешься.
— О, я не думаю, что мне нужна помощь в расширении дела, — сказала Порция. — Я справлялась без тебя семь лет. Кроме трактира, комнат, которые я сдаю путешественникам, и борделя, есть пекарня и мясная лавка, и у меня есть планы по импорту вина. Об этом
