Дорога на фронт - Александр Тимофеевич Филичкин
Вагоны скрипели всеми суставами и, как корабли в бурном море, сильно качались то вправо, то влево. Они катились вперёд со скоростью старой телеги, что ехала по плохому просёлку. То есть, в лучшем случае, делали двадцать километров за час.
К удивлению Якова, встречная колея была тоже заполнена до последней возможности. В сторону Астрахани, один за другим шли большие составы. Они оказались набиты ранеными красноармейцами и беженцами из Сталинграда.
В нескончаемых эшелонах виднелось много платформ, нагруженных огромными ящиками, сколоченными из толстых досок. Как хорошо знал зенитчик, в них находилось станки и машины с заводов. Их с невероятной поспешностью увозили от наступавшего фронта.
Меж тем, солнце стремительно поднималось к зениту и светило всё ярче. Температура быстро и резко повысилась. В тесном купе стало нечем дышать. Поэтому, майор приказал: — Открыть окно настежь и всем спуститься на нижние полки.
Оказавшись внизу, Яков рванулся на помощь Хорену, что пытался исполнить приказа командира. Они крепко взялись за гнутые железные скобы, и потянули к земле деревянную раму, рассохшуюся от продолжительной службы. Она даже не тронулась с места. Действуя в четыре руки, друзья навались всем весом, и с огромным трудом опустили её до уровня столика.
Разгорячённый молодой человек высунул голову в открытый проём. Зенитчик повернулся лицом к Сталинграду и подставил лицо ветерку. Непроизвольно, он глянул по ходу движения. Выяснилось, что рельсы, идущие к северу, делали небольшой поворот в правую сторону.
Из-за изгиба низенькой насыпи, парень увидел, что дальше, бежали другие составы. Причём, все они двигались с весьма небольшим интервалом. Их разделяло пространство всего лишь в один километр, если не меньше. Сзади была та же картина.
— «Да у них разрыв-то совсем ничего». — удивился зенитчик: — «Ведь чаще всего, дорога идёт по прямой, как стрела, а не по длинной дуге, как теперь. Не везде можно понять, как же дела впереди? Случись что, на дистанции, тяжёлый «сдвоенный» поезд не остановится достаточно быстро. Паровоз сильно врежется в последний вагон, и случиться большая беда».
Тут он увидел мужчину, стоявшего возле путей с флажками в руках. Лейтенант бросил взгляд вправо и влево. Он разглядел цепочку людей, уходящую до горизонта. Они располагались на расстоянии тысячи метров один от другого и все смотрели по ходу движения.
В памяти всплыла короткая фраза, слышанная в зенитном училище — «живая блокировка составов». Если боец заметит крушение, он тут же поднимет красный флажок.
Это увидит другой человек, стоящий у него спиной. Он повторит данный сигнал. Заработает, так называемый, «оптический телеграф», то бишь, семафор. Команда «стоп» быстро дойдёт до машинистов всех прочих составов. Они сразу начнут тормозить.
Двигаясь неспешным порядком, поезд дошёл до какого-то небольшого посёлка. Там Яков увидел последствия налёта фашистов. От попаданий множества бомб, сооруженья и склады на маленькой станции все превратились в низкие кучи кирпича и щебёнки.
Вдоль всех путей лежали остовы разбитых вагонов, искорёженных пушек и закоптившихся от пламени танков на разорванных гусеницах. Вся эта техника не сумела добраться до фронта и поучаствовать в битве с врагом.
Здесь же валялся локомотив, разорванный взрывом на две неравные части. Длинный тендер с углем был небрежно отброшен на несколько метров. Давлением пара вывернуло котёл наизнанку.
Он выглядел, как ядовитый цветок, чьи лепестки, широко развели в разные стороны. Большие колёса были задраны к небу, как лапы мёртвой доисторической твари.
— «Чем ближе мы подъезжаем к городу Сталина, тем больше видим ужасной разрухи». — невольно сказал себе Яков: — «Интересно, как обстоят дела в самом пекле? Наверное, там не осталось и камня на камне».
Чем дальше состав уходил от засушливой Астрахани, тем медленней он продвигался на север. Мало того, он значительно чаще замирал вдруг на месте. Каждый раз, приходилось стоять по много часов. По эшелонам ползли неприятные слухи. Мол, впереди какой-то вагон сошёл с колеи и теперь стоял на земле.
Спустя какое-то время, появлялись путейцы и служащие железнодорожных частей РККА. Судя по внешнему виду, и те и другие были сильно измученны нескончаемой вахтой.
Как слышал Яков, эти несчастные люди жили поблизости с насыпью. Их небольшие землянки скрывались среди густого кустарника, растущего в ста метрах от места опасной работы.
Рядом валялись длинные кучи старых изношенных рельсов, а так же, гнилые деревянные шпалы, оставшиеся с довоенных времён. В незаметных с воздуха балках, пряталась различная техника, необходимая для починки дороги: автомобили, тракторы и примитивные краны. Они были укрыты маскировочной сетью пыльного серого цвета.
На гусеничном тягаче ремонтники приближались к месту аварии. Они цепляли к теплушке или платформе железные тросы и пытались стащить её под откос. Если не получалось, то звали на помощь солдат, находившихся в ближайшем вагоне. Десятки бойцов упирались в бок подвижного состава. Раскачивали его, как только могли и общими силами сталкивали вниз, в неглубокий кювет.
Рассыпанное продовольствие, которое можно было собрать, складывали в «полуторки» и под присмотром чекистов, тотчас отправляли неизвестно куда. Скорее всего, обратно на военные склады.
Новейшие танки, пушки и вооружение с боеприпасами бросали прямо на месте. Мол, сейчас его некому и нечем грузить. Возможно, позднее всё соберут. Всё это добро оставалось лежать, словно какой-нибудь мусор.
Затем, подвозили необходимые материалы, и путейцы брались за починку рельсовой трассы. Иногда разрушения железной дороги оказывались настолько серьёзными, что такие работы тянулись по много часов. После чего, соединялись разорванные на части составы, и начиналось, удивительно медленное, продвиженье на север.
К огромному сожалению всех лейтенантов, даже такая езда, продолжалась короткое время. Чуть впереди, происходила очередная авария. Всё опять повторялось сначала.
Первые сутки поездки прошли в той же унылой, тягучей манере. Других происшествий, кроме постоянных задержек, в дороге пока не случилось. Заняться пассажирам купе было, в общем-то, нечем.
Как читал Яков в книгах, офицеры из царских времён могли играть в карты, распивать дорогое шампанское и даже звать к себе в поезд табор цыган вместе с медведем.
Служащие РККА не относились к классу эксплуататоров трудового народа. Денег у них было не густо. Поэтому, все вели себя точно так же, как остальные советские люди. То есть, удивительно скромно.
Газет, журналов и книг, а так же каких-либо забав для игры на столе, вроде домино, шашек и шахмат, у проводников теперь не имелось. Во время страшных боев с гитлеризмом им оказалось не до такой ерунды.
Пришлось пятерым лейтенантам развлекать себя по-другому.
