Терновый венец офицера русского флота - Александр Витальевич Лоза
Предлагаю всем офицерам и военным чиновникам проникнуться сознанием долга и тяжелой ответственностью перед Родиной за каждый проступок, влекущий уменьшение престижа офицера в глазах его подчиненных и всей массы населения, к явному ущербу обаяния молодой, еще не окрепшей, воссоздающейся русской армии. Без строгой требовательности армия не может существовать, а что бы требовать с других, нужно быть строгим к самому себе.
Всем же бессознательным и слабовольным, забывающим долг перед тяжко больной Родиной, я объявляю:
всякого офицера или военного чиновника, который с настоящего дня позволит привести себя в состояние опьянения, независимо от его чина и служебного положения, я буду представлять Временному Правительству для разжалования в рядовые и дальнейшего назначения пригодных к строевой службе — в строевые части, а непригодных к таковой — в рабочие команды. Трезвому офицеру не трудно будет уберечь от пьянства и своих солдат.
Генерального Штаба Генерал-Лейтенант МИЛЛЕР
В то время, когда мичман Б.Садовинский воевал с красными на Севере, его сослуживец, бывший мичман, военный моряк Красного флота А.Перротте готовил свой миноносец к боям с белыми на Волге и Каспии.
Из вахтенного журнала «Расторопного» за 1919 год:
марта 1919 г. Астрахань. 9:00. Аврал на палубе.
Воробьев
марта, суббота 1919 г. Астрахань. 4:00. Подошел буксир «Осетин».
4:30. Снялись со швартов и пошли на буксире к городу.
5:30. Ошвартовались правым бортом к эск. мин. «Москвитянин».
Воробьев
марта, воскресенье 1919 г. Астрахань.
9:00. Ушел отряд в 30 человек на похороны убитых во время мятежа. 12:30. Сделали салют в 21 выстрел.
14:30. Возвратился с похорон отряд.
Воробьев
30 марта, воскресенье 1919 г. Астрахань. Докование.
Воробьев
Экипаж миноносца «Расторопный» приводил корабль в порядок после зимней стоянки, заканчивал ремонт и организовывал пробу машин и механизмов.
Гражданская война, полыхала по всей стране. 7 мая 1919 года мичман Б.Садовинский получил распоряжение убыть в Холмогоры.
В Журнале исходящих бумаг командования Морскими Силами Правительства Северной области за май 1919 года сохранилась запись:
№ п/п 1480 от 7/V 1919
Мичману Садовинскому предлагается отбыть в командировку в г. Холмогоры 8/V.
Под Холмогорами проходили особо ожесточенные бои и молодой офицер, находясь на переднем крае, командуя пулеметной командой, проявил личное мужество и храбрость.
В скользком предрассветном тумане мичман Садовинский вкатил
«Шварцлозе» на пригорок, вытер пот со лба и принялся затаскивать ящик с лентами.
— Будет им равенство и братство, — цедил он сквозь зубы, — на всех патронов хватит…
Бруно вытащил из кобуры наган, проверил барабан — полон ли. Насыпал в карманы шинели горсть тупоносых револьверных патронов, тускло сверкнувших в ладони. Садовинский лежал на вершине пригорка и, щурясь, смотрел на ленту реки. Ее разрезал надвое небольшой бревенчатый мост. На той стороне редкое мелколесье, чахлые березки… Там красные…
Лед на реке сошел, но в распадках еще местами виднелся побуревший, грязный снег. Тянуло сладкой прелью… Со стороны красных началась стрельба, ухнули разрывы полевой артиллерии…
Ну, с богом! — выдохнул мичман. — Первый номер, к пулемету! — крикнул Садовинский, перекрывая грохот разрывов, и услышав в ответ, что тот ранен, сам прильнул к пулемету. «Шварцлозе» дрожал, и торопливо, пуля за пулей, изрыгал свинец и пороховую вонь…
Взошло солнце. Сугробы, развороченные артиллерийскими выстрелами, окрасились в серовато-красный цвет. В свете тусклого диска было видно, как редели наступающие цепи красных. Движение их замедлилось…
Ленту, — обернувшись, яростно закричал Садовинский. Бруно, вцепившись в бьющий замок пулемета, резал длинными очередями.
Красные остановились… Мичман понял, вернее нутром почувствовал, что сейчас самая пора подниматься в атаку.
За мной! В штыки! Кроша сапогами потемневший весенний снег, мичман рванулся вперед, оглянулся и побежал наперерез красным. За ним в штыковую атаку поднялись остальные…
За мной! Позади хрипло дышали и тяжело хлюпали сапогами… Красные цепи все ближе…
Не дожидаясь остальных, Садовинский бросился вперед. На ходу Бруно взвел курок нагана и увидел как прямо в него, нацелившись штыком в живот, летит красноармеец. Бруно выстрелил и резко увернулся в сторону… В нос ему ударил запах пороха, крови и потного тела… Красноармеец сложился пополам и штык его вонзился в землю у самых ног мичмана. Штыковая атака белых продолжалась, красные не выдержали, побежали… Мост был взят.
Да, красным крепко досталось, но и нам тоже, — думал мичман, тяжело дыша и оглядываясь. Коченеющие мертвецы своими пальцами будто сжимали красный снег… Вместе, рядом лежали и офицеры и солдаты, и бывшие чиновники и чернорабочие, и белые и красные. Лежали вперемешку, без различия в чинах и делах — смерть ни для кого не делала никакого различия.
Русские люди лежали на грязном снегу, убитые русскими же людьми…
Свои же — по своим! Эх, что за проклятие на род людской, — не выдержав, выругался Садовинский…
Мичман на собственном опыте знал, что после нескольких месяцев боев сердца у людей становятся каменными, душа черствеет или умирает вовсе. Это естественная защита человеческого мозга, чтобы не сойти с ума на войне. Но когда это происходит с миллионами людей за несколько лет — это дико! И когда еще совсем недавно это были нормальные люди, которые и не помышляли никогда, что смогут заколоть бывшего товарища или обворовать в траншее умирающего солдата — это чудовищно!
Вновь вахтенный журнал эсминца «Расторопный»:
2 апреля, среда 1919 г. Астрахань.
Окончили окраску подводной части. Производили работы по ремонту судна.
Воробьев
5 апреля, суббота 1919 г. Астрахань.
8:00. Начали приборку всей наружной части корабля.
9:15. Прибыл на поход начальник отряда миноносцев Попов. 9:30. Окончили приборку.
9:50. Снялись со швартов и пошли на пробу машин вверх по Волге. 16:55. Пришвартовались к эск. мин. «Москвитянин». За время по-
хода дали 22 узла при 305 оборотах.
Воробьев
9 мая 1919 г. Залив Тюб-Караганский.
6:02. Снялись с якоря дали полный ход, курс 360. Пошли переменными курсами
Воробьев
В период с 11 по 14 мая эсминец «Расторопный» стоял на якоре в заливе Тюб-Караганский. Экипаж миноносца «Расторопный» интенсивно учился и приводил материальную часть корабля в готовность к походам и боевым действиям на Каспии.
Слава Богу! Судьба не свела сослуживцев по миноносцу «Расторопный», бывших кадровых офицеров Российского императорского флота Бруно Садовинского и Александра Перротте в открытом бою. «Разведенные по разные стороны баррикад» и разделенные расстоянием более полутора тысяч километров, они не стреляли друг в друга…
Именно в это время, в середине мая,
