Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2
— У меня такие падчерицы, что если к ним еще и дочь прибавится, то я, пожалуй, так в Индии и осяду — смешливо сказал адмирал, наклоняясь, целуя ее в губы.
— Скучно, — сказала Мэри, сидя на подоконнике, не глядя, завязывая и развязывая морские узлы на бечевке.
— Вот, смотри — сестра подозвала ее к столу. «Ну как?».
— Полезное умение, — присвистнула Мэри, вглядываясь в два листа бумаги. «И не отличить, вообще. У меня бы так никогда в жизни не получилось, я неаккуратная. А ты одним только почерком можешь?
— Я, — улыбнулась Полли, протягивая сестре перо, — могу, каким хочешь. Вот, распишись, например.
Мэри размашисто расписалась, и сестра, быстро, внимательно взглянув на бумагу, повторила подпись — росчерк в росчерк.
— Виллем рассказывал, — задумчиво проговорила Мэри, — что есть люди, которые делают фальшивые деньги. Они бы тебя с руками оторвали.
— А еще, — Полли развернула тетрадь, — вот, смотри.
Мэри задумалась, разглядывая ряды цифр. «Вот так, просто, я не смогу, — печально проговорила она, — мне надо для этого Кардано почитать, Ars Magna, а она в библиотеке.
— А в библиотеке Питер, — Полли закатила глаза. «Почему-то, когда мы занимаемся, он спокойно там появляется, а когда он читает — все должны ходить мимо, на цыпочках».
— Давай на лошадях прокатимся, — предложила сестра, — до деревни и обратно. Как приедем, так он и закончит уже.
— Мистрис Доусон не отпустит, — скривила губы Полли, и смахнула со смуглого лба темную, волнистую прядь волос.
— А мы спросим, не надо ли ей чего в деревне купить, — хитро улыбнулась Мэри. «А то дорога скользкая, женщина она пожилая…»
— Только платье надень, — велела Полли. «Мы же на женских седлах поедем».
Мэри вздохнула, посмотрев на свои бриджи темной шерсти, и кожаный камзол. «А как было удобно, — пробормотала она.
— Ты в детстве, помню, говорила, что будешь, как девочка, — напомнила ей сестра.
— Я и есть девочка, — сердито ответила Мэри. «Мне просто платья не нравятся, вот и все. И не командуй, ты меня на полчаса старше всего лишь».
— Слушай, — сказала Полли, когда они уже переодевались в своей маленькой гардеробной, — мне мистрис Доусон рассказала, что леди Мэри, ну первая жена сэра Стивена, — она, оказывается, умерла в ту же ночь, как мы родились. И дочка ее умерла, их вместе похоронили, помнишь, их могила рядом с папиной.
— Ужас, — поежилась Мэри и замерла: «Это что у тебя?».
— Грудь, что, — сердито сказала сестра. «Растет».
Мэри опустила голову и посмотрела на свою грудь — плоскую, будто у мальчишки. «А вы не растите, — велела она.
— Вот так они тебя и послушали, — ухмыльнулась Полли. «Уже и крови пойдут скоро, наверное. Интересно, Лиза замуж за Федю-то вышла или так, и выдали ее — за этого Шуйского князя?»
— Лиза по Феде всегда вздыхала, — Мэри натянула простое серое платье, и повела плечами:
«Ну, я же говорю — неудобно. И не побегаешь, и не покувыркаешься».
— Девочки не бегают, — в точности повторив интонации старшей сестры, произнесла Полли, и обе скисли от смеха.
Уже выводя свою белую кобылку с конюшни, Полли вдруг остановилась: «Вернемся, у матушки и дитя уже новое будет, интересно, кто?»
— Я, когда миссис Стэнли приезжала в последний раз, слуховую трубку сделала, — сказала Мэри, садясь в седло. «Как адмирал рассказывал, в Японии такие устройства есть. Ну и опробовала, у матушкиной опочивальни».
— И что? — Полли потянулась открыть ворота усадьбы.
Мэри поджала и без того тонкие губы. «Миссис Стэнли сказала, что матушке лет уже немало, и что это опасно может быть. Ну, роды».
Полли только вздохнула, и, посмотрев на серую, унылую равнину вокруг, твердо сказала:
«Нет, все будет хорошо. Много женщин после сорока рожают».
Мэри перегнулась в седле и прошептала что-то сестре.
— Ну конечно, — рассмеялась та. «Они каждую ночь в одной постели спят, понятно, что они не только о делах там разговаривают».
— Ему уже почти пятьдесят лет! — ахнула Мэри. «Он ведь старик уже».
— Он весной на Молуккские острова три корабля ведет, — заметила Полли. «Так что никакой он не старик, а вовсе даже — молодой еще. Вон королева, мы же видели ее, ей почти шестьдесят, разве старуха она?»
— Нет, — пробормотала Мэри, вспомнив высокое, стройное видение в белом атласе и расшитым серебром кружевах, — совсем нет.
— Ну вот, — рассудительно закончила Полли и пришпорила свою лошадь.
В большой столовой усадьбы Клюге горели свечи. Марта наклонилась к сидящему справа от нее Исааку Кардозо и тихо сказала: «Вы не волнуйтесь, мистер Кардозо, тарелки и все остальное у вас — новое, и рыбу для вас я готовила на новом противне. Мне ваша жена все рассказала».
— Я уж и не знаю, как вас благодарить, миссис Марта, — так же тихо ответил купец.
— Ну что вы, — она принялась за ягненка, — раз уж мы с вами теперь одно дело затеяли, то часто будем друг у друга обедать, надо привыкать.
— Вина вам налить? — спросил Кардозо, грея в руках стакан с можжевеловой водкой.
— Это хорошая, дон Исаак, — рассмеялся адмирал, — наша, из Голландии. Тут, в Лондоне, такой не найдешь.
— Разве что немножко, — улыбнулась Марта, положив руку на свой живот, — это бургундское мой брат прислал, из Парижа, а он в винах разбирается. Жаль, что мне теперь его и нельзя почти, и не скоро будет можно, — она чуть вздохнула.
— Жена все хочет в Амстердам съездить, — ласково проговорил Кардозо, — на дочку Эстер посмотреть. Все же Мирьям нам как внучка почти, заодно и с отцом ее познакомимся. Он же тоже ваш родственник?
— Брат троюродный, — Марта отложила серебряную, с рукояткой слоновой кости вилку, и громко сказала: «А вот это, джентльмены, вокруг ягненка — это овощ из Нового Света. Ешьте, он вкусный, лучше турнепса».
— Не опасно ли? — пробормотал кто-то из купцов. «Мало ли что там, в Америках, растет, может быть, оно для нас и не подходит».
— Положи-ка мне, дорогая, — Виллем протянул тарелку. «Я чувствую, что надо подать пример нашим гостям».
За столом воцарилось молчание. «Очень вкусно, — наконец, сказал адмирал. «Вообще, — он смешливо обвел глазами стол, если вы, джентльмены, не поторопитесь — я вам ничего не оставлю».
— Да, действительно, — пробормотал кто-то, жуя. «А что, его прямо из Нового Света привезли?»
Марта расхохоталась. «Нет, конечно, он и тут прекрасно растет. Жалко только, что крестьяне — люди косные, его редко кто пока сажает».
— Ну, — заметил Кардозо, накладывая себе овощи с отдельного блюда, — то же самое было и с табаком. Я помню времена, когда на курящих людей оглядывались, а теперь вон — на Лондонском мосте каждый второй — с трубкой. Так что и для этого овоща придет время славы».
Когда Марта убрала со стола, и, принеся кофейник, сказала: «Вот теперь можете курить», — адмирал развернул на столе большую карту Индийского океана.
— Ну что, джентльмены, — Марта опустилась в кресло и сцепила тонкие пальцы, — у «Клюге и Кроу» есть к вам деловое предложение. Я рада вам сообщить, что ее Величество разрешила нашему торговому дому отправить собственную экспедицию в Индию и на Молуккские острова, — из трех кораблей, которые сейчас строятся в Дептфорде, под командованием мистера де ла Марка, что сидит здесь.
Она взглянула в карие глаза Виллема и, улыбаясь, продолжила: «Все знают о Московской компании и о компании Восточных Земель, что торгует со Скандинавией. Мой покойный муж, да хранит Господь Бог его душу, перед смертью ездил с двумя торговыми миссиями в Персию.
Так вот, его мечтой было основать новую компанию, которая называлась бы: «Компания купцов Лондона, торгующих в Ост-Индиях». Об этом, джентльмены, мы бы и хотели с вами поговорить.
Питер открыл калитку, и, поежившись, засунув руки в карманы, подошел к простой серой плите. Высеченные буквы были покрыты легкой изморозью. «Я есмь воскресение и жизнь», — прочел мальчик и тихо сказал: «Здравствуй, папа».
Он присел рядом и погладил камень ладонью. «Все хорошо, — сказал Питер. «Я вот задачи все решил, все, что мне учитель перед каникулами дал. Мы пока по книге Сакробоско занимаемся, но скоро дальше пойдем. С языками у меня тоже отлично, так что ты не волнуйся.
Утром я на складе работаю, с рассвета, ну там, принеси-подай, — мальчик усмехнулся, — а после обеда — занимаюсь. Матушка говорит, что еще пару лет — и меня можно будет в лавку пустить, ну тоже, на побегушках сначала, а потом и к покупателям приставить. Так что все будет в порядке, папа, — он на мгновение прервался, и, помолчав, стерев рукавом слезу, продолжил, — ты за дело не бойся, я на твое место встану.
Питер поднялся, и, перекрестившись, прошептал: «Дай ему, Господи, покой во владениях Твоих. И другу моему, Митеньке, тоже».
Мальчик вдруг вспомнил, как после возвращения в Лондон он боялся спать один в своей детской — как только он закрывал глаза, он видел ту, залитую солнцем, площадь в Угличе, и маленькое тело на ней.
