Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов

— Ты приглядывай там себе помощников, — говорил Хрустов Евсею. — Лучше из своих, из деревенских, набрать, с ними сладу больше. А чужаков кто знает, что у них на уме?

— Я пригляжусь. Кого попало не возьму.

Заработки намечались хорошие, и желающих на заготовку леса было много, особенно среди пришлого люда. Каждый хотел заработать денег да показать себя, на что он способен. Понравишься на работе, глядишь, и ещё позовут куда. Пока сам не прислонишься к жизни, не найдёшь свой проулок к достатку. Кто ж тебе поможет?

Как бы там ни было, а брали только здоровых, жилистых ребят, лес не любит хлюпиков — там некогда будет нянчиться, да и некому. Хрустов позвал выбирать людей ещё и Лаврена, у того глаз острый, лодырь да хитрован не проскочат. Набрали два десятка человек, в этот раз заготовки надумали делать нешуточные: железная дорога требовала лес. А раз есть потребность, можно и постараться — в таком деле выгода явная. Главное, чтобы погода не подкачала, да не навалило раньше срока снега. А то бывает так, что снег пройдёт недельку, другую, не переставая, навалит по брюхо коню — вот и попробуй таскать лес к реке, где плоты вяжут. Хоть и недалеко, а всё ж. Копеечку кладут за лесину, а не за то, сколько ты снега протоптал, чтобы доставить её.

Работа пошла без раскачки. Запели пилы, застучали топоры, задымились костры на делянах. То тут, то там с громким хрустом падали деревья, поднимая столбы снежной пыли. Сучкорубы быстро делали своё дело: распиливали дерево по размеру и на лошадях таскали готовые брёвна на берег. Люди световой день работали на воздухе, греясь у костров, а вечером собирались в большом зимовье, срубленном ещё летом. Большая железная печка, обложенная камнями, топилась круглосуточно: на ней готовили еду, постоянно стоял ведёрный чайник с кипятком. В зимовье было тепло и сухо, на полу часто меняли пихтовый лапник, от которого стоял приятный запах. Мягкие иголочки приятно щекотали ступни, когда приходилось пройти босиком, чтобы поставить валенки на просушку.

Нестор Хрустов, которого отец всё же послал на лесозаготовки, пару дней проболтался на деляне, изхныкался, и его посадили в зимовье вести учёт заготовленному лесу, а также поддерживать тепло в помещении. Евсей, помня наказ Ильи Саввича, сказал, что если он, Нестор, и здесь не справится, то отправит его Евсей пешком домой, в Конторку. А на дворе стоял декабрь, и у волков начинался гон, так что идти пешком через лес было опасно. Нестор испугался, стал стараться, понукаемый крепкими матерками кашевара.

Родион с ружьём ходил по округе, добывал птицу и коз к общему столу. Евсей не ставил его на работу с лесом потому, что мал ещё брат. А без мяса и мужики быстро ослабнут, выходит, что Родька здесь оказался незаменимым человеком. Однажды Родька добыл лося, за которым снарядили повозку, чтобы вывести мясо. От строганины силы прибавлялось заметно, видно, сырое мясо даёт больше пользы, чем варёное.

Евсей ходил по делянам, приглядывался к работникам. К удивлению, отметил, что местные ребята, прослывшие бездельниками, тут были самостоятельные и работящие. Просто по характеру такие: прикажи — сделают, промолчи — сами не догадаются, что надо делать. Таким людям нужен поводырь. Присмотрел Евсей несколько человек из чужих, кто хорошо показал себя в работе и в зимовье вёл себя как должно: не канючил и не ныл.

Не дожидаясь окончания работ, Евсей с Родионом поехали в Конторку — Хрустов их срочно вызвал. Пришлось взять с собой и Нестора, тот со слезами на глазах просился домой. Потом он с гордым видом стоял за прилавком и рассказывал всем любопытным, как он совершил подвиг и наготовил леса на три года вперёд.

Хрустов поторапливал Евсея со сбором группы, которую вскоре следовало отправлять в верховья Бирюсы.

Евсей попросил молодожёнов собраться у Маркела, у него дом был просторнее. Принёс несколько пакетов с продуктами, пару бутылок сладкого вина для женщин, водки, разных конфет и печенья. Разговор намечался, как понимал Евсей, в основном с женщинами: их надо было упросить, чтобы отпустили мужей на полгода в тайгу. Как это сделат. ь парень не знал. С ребятами разговаривать — это одно, а как женщин убеждать — сразу и не сообразишь.

— Что, мужиков наших забрать хочешь? — сразу спросила Настасья. — А не отдадим, правда, Наташа? Повадились, как лето, так в тайгу. Вам там мёдом намазали, что ли?

— Так они же к карагасам ходят, а там молодые девки очень русских любят, по какой причине, я точно не знаю, но догадываюсь.

— И по какой же? — спросила Настя.

— Потом расскажу, что мне старухи поведали.

— Вы старух побольше слушали бы, подольше бы в девках сидели, — ответил Евсей.

— А ты никак нашим мужикам завидуешь? А хочешь, и тебя сосватаем, у нас девок на селе много свободных. Даша, есть у нас девки незамужние?

— Есть, — сказала Дарья и покраснела.

— Ладно, садись за стол, потом поговорим, — скомандовала Настасья.

Гости стали присаживаться к столу парами, только Евсей один сидел за торцом стола в переднем углу:

— Ты у нас за святошу будешь, — хохотнул Маркел.

— Ну, давайте выпьем за женщин, — сразу пошёл в атаку Евсей. — Давайте, девоньки, винца сладкого пригубите, авось и подобрее станете.

— Может быть. — Наталья отпила немного и сморщилась. — А сладко.

— Чего тогда морщишься? — спросил муж.

— По привычке, — ответила она и засмеялась.

— Даша, а ты чего не пригубишь даже? Так не годится! — сказала хозяйка.

— Я не пью, не могу.

Дарья помочила губы, сморщилась и вытерла их платочком.

— Ничего, нам больше достанется, — махнула рукой Наталья.

— Пейте, хватит всем.

Мужики пили водку. Хоть Евсей и не любитель выпивать был, но положение требовало. Вскоре за столом стало свободней, напряжение спало.

— Вы правы, девоньки, мне с вашими мужиками поговорить надо, но раз теперь они ваши, значит, без вас разговора не получится, — начал Евсей.

Такое начало понравилось всем, особенно женщинам. Поняв свою значимость, они немного расслабились, понимали, что и их слово берётся во внимание.

— Мужики, перво-наперво хочу получить ваше согласие, а то я буду договариваться, к примеру, с Настасьей, а Маркел вдруг не захочет идти, придётся тогда ей взашей мужа выгонять.

— Он у меня в доме голова, так что ему и решать, —