Елизавета I - Маргарет Джордж
– Ясно. – Я велела одному из гвардейцев заплатить парнишке. – Ты все сделал правильно.
Однако правда заключалась в том, что я сама только что увидела маяк и больше не знала ровным счетом ничего. Правда откроется, лишь когда прибудут осведомленные свидетели.
– Готовьтесь, – велела я моим гвардейцам.
Рэли, их командир, находился сейчас в западных графствах. Он должен был видеть армаду. Как далеко вдоль побережья она продвинулась?
Миновало полных три дня, прежде чем до Лондона дошли подробности. Первым армаду засек 29 июля капитан галеона «Золотая лань», охранявшего вход в Ла-Манш. Он заметил примерно пятьдесят испанских парусов неподалеку от островов Силли и направился прямиком в Плимут, за сотню миль, чтобы предупредить Дрейка.
На следующий день, 30 июля, армада вошла в пролив.
Сегодня было 1 августа.
– Расскажите мне в точности, что произошло, – велела я гонцу.
Голос мой звучал хладнокровно, хотя сердце готово было выскочить из груди.
– Я не знаю. Думаю, испанцы застали нашу западную эскадру в Плимутской гавани, запертую неблагоприятным ветром. Если они ее заметили, она стала для них легкой добычей.
– И что дальше?
– Я уехал до того, как нам стало известно, что произошло.
У меня защемило сердце. Новости приносили больше вопросов, чем ответов. Неужели наш флот из-за ветра оказался в ловушке и был уничтожен испанцами? Неужели вся Англия, совершенно беззащитная, теперь перед ними как на ладони?
Никто ничего не знал. Мы ждали в Ричмонде, а дни между тем текли один за другим – второе августа, третье, четвертое. Мои гвардейцы безотлучно находились при мне, а все входы во дворец были забаррикадированы. Мы не разбирали наши сундуки и почти не спали.
Мы боялись худшего: что испанцы в этот самый миг идут маршем на Лондон.
– Но, – твердила я Марджори, – мы можем утешать себя тем, что всю Англию они все равно не завоюют, пусть даже возьмут в плен нас и захватят Лондон. Южные графства и Лондон – это еще не все королевство. В Уэльсе и на севере края суровые, а люди еще суровей. А на востоке сплошные топи и болота. Раз уж испанцам за тридцать лет не удалось покорить нидерландцев, нас им не укротить никогда. Если я и все мое правительство исчезнем, появятся новые предводители.
– Наш народ рождает отчаянных борцов, – отвечала она. – Если испанцы захватят нашу землю, мы превратим их жизнь в ад.
– А если они попытаются расквартировать здесь столько солдат, сколько понадобилось бы, чтобы укротить нас, им придется оголить Нидерланды, и тогда они их потеряют, – заметила Кэтрин.
Я посмотрела на моих фрейлин. Их спокойствие не было напускным. А ведь у обеих мужья сражались с захватчиками, и от них не приходило никаких вестей.
– Ох, дамы, – сказала я. – Мы все – один народ, и у нас одна судьба.
Но что же все-таки происходит?
Уже поздно ночью в Ричмонд приехал лорд Хансдон. Я приветствовала его со смесью страха – перед теми новостями, которые он принес, – и облегчения, что томительная неизвестность наконец закончится, пусть даже мне предстоит узнать самое худшее.
Хотя ему шел уже седьмой десяток, он по-прежнему выглядел грозным воителем. Я попросила его подняться. Он выпрямился во весь свой внушительный рост и произнес:
– Ваше величество, я здесь затем, чтобы препроводить вас в безопасное место. Вы должны покинуть Лондон.
– Зачем? – спросила я. – Я не сдвинусь с места, пока не узнаю, что происходит!
Кэтрин, не в силах совладать с собой, бросилась к отцу и обняла его, шепча:
– Ох, слава Господу, вы не ранены!
Он похлопал ее по плечу, но произнес поверх ее головы, обращаясь ко мне:
– Даже мои новости уже устарели, хотя мне доложили их без промедления. Но вот что я знаю. Армада достигла пролива Те-Солент и острова Уайт. Произошло уже два боя, первый близ Плимута – где нам удалось вырваться из гавани, не дав им нас запереть, и выйти им на ветер, – а второй при Портленд-Билле. Ни один не закончился решительной победой. Но Дрейк захватил «Нуэстра Сеньора дель Росарио», нагруженный сокровищами. Команда не оказала никакого сопротивления. Когда испанский капитан услышал, кто ему противостоит, он немедля сдался, сказав: «Отвага и удача Дрейка так велики, что, похоже, ему содействуют сами Марс и Нептун».
Дрейк. И в самом деле казалось, что он непобедим – по крайней мере, на море.
– А дальше что? – спросила я.
Хансдон запустил пальцы в свою густую гриву:
– Армада продолжила плавание, а англичане продолжили преследование. Пока что неприятелю не удалось высадиться на сушу, но на острове Уайт будут для этого все условия.
– Мы укрепили его, – сказала я. – Вдоль берега выкопан огромный защитный ров, а губернатор Джордж Кэрью собрал три тысячи человек на защиту. Еще девять тысяч ополченцев охраняют Саутгемптон.
– Наш флот сделает все, что будет в его силах, чтобы не дать им войти в Те-Солент и получить, таким образом, доступ к острову Уайт. Но удастся ли нам помешать испанцам воспользоваться приливным течением, будет зависеть от погоды.
– И все это происходит… прямо сейчас?
– Я полагаю, что на рассвете. Вот почему нужно, чтобы вы отправились со мной и моими солдатами туда, где враги не смогут вас найти.
– Вы что хотите сказать? Вы уверены, что испанцы высадятся на сушу, а мы ничем не сможем им помешать?
– Я всего лишь хочу сказать, что, если они высадятся на сушу, дорога на Лондон им будет открыта.
– Но они пока никуда не высадились.
– Бога ради, мадам, к тому времени, когда мы узнаем, что они высадились, вы выглянете в окно и увидите испанские шлемы! Умоляю вас, позаботьтесь о себе. Если вас так мало заботит ваша собственная участь, подумайте хотя бы о тех солдатах и моряках, которые рискуют своими жизнями, чтобы спасти вашу!
Как он посмел бросить мне в лицо подобное обвинение?
– Судьба Англии заботит меня куда более моей собственной жизни, – парировала я. – Я настаиваю на этом, если это придаст людям мужества сопротивляться.
Я не могла позволить, чтобы меня отодвинули на второй план, сделали бесполезной зрительницей.
– Я желаю видеть, как будет разворачиваться битва, своими глазами, – потребовала я. – Я хочу отправиться на южное побережье, где смогу следить за происходящим, а не трястись от страха в убежище где-нибудь в центральных графствах.
Да, я поеду и буду наблюдать за
