На пороге великой смуты - Александр Владимирович Чиненков
– Суженый-ряженый, погладь меня! – прозвучал пугливый девичий голос, и задержавший дыхание казак понял, что первой заголилась Марья Комлева.
Пошарив рукой, он коснулся наконец упругих ягодиц девушки и едва не замурлыкал от прилива ни с чем не сравнимого наслаждения.
– Ой! – воскликнула девушка и пулей выпрыгнула в предбанник.
– Ну, что там? – зашипели её подруги.
– Господи, да я и сама об том не ведаю, – зашептала возбуждённо Марья. – Ежели не померещилось, то кто-то провёл по заднице мохнатой лапой!
– А не брешешь? – усомнились девчата.
– Вот теперь сами спробуйте, – недовольно огрызнулась девушка. – Ваш черёд, вот и убедитесь.
Пока девушки спорили, ликующий казак стянул с руки мягкую рукавицу и приготовился встретить следующую попку гадальщицы голой ладонью. Долго ждать не пришлось. Тихо скрипнула створка, и взволнованный девичий голосок проговорил:
– Суженый-ряженый, погладь меня!
«Варька Горюнова!» – подумал восхищённо Мастрюков и провёл по ягодицам девушки ладонью.
– Ой, Господи! – воскликнула потрясённая Варька и, видимо рванувшись вперёд, что-то зацепила ногой в предбаннике.
– Ты чего? – полным упрёка голосом спросила её Марья. – Сейчас разнесёшь всю баньку по брёвнышкам. А у нас ещё Стешка не гадала!
– Меня тоже по заднице погладили, – зашептала Варька, – только вот… Ладонью голой, а не пуховой, как тебя.
– Знать, жених твой бедняк-голодранец будет, – позлорадствовала Марья. – Давай теперь ты заголяйся, – обратилась она к третьей девушке, которая стояла молча.
– Ох, боюся я, – робко ответила та.
«Стешка Ерёмина, – улыбнулся Мастрюков. – Ну, суй сюды задницу, Стеша. Сейчас я удивлю тебя маленько!»
– Чего пужаешься? – надавила на подругу Марья. – Видишь, мы с Варькой живёхенькие, и ничего.
– Давай, давай, – поддержала Комлеву Варвара. – Что, не хочешь знать, с кем жить доведётся?
Скрип двери подсказал разомлевшему казаку, что подруги убедили Стешку на гадание, и она просунула в баню свою попку.
– Суженый-ряженый, погладь меня! – прошептала девушка, но казак её расслышал.
«Вота и табе женишок зараз, Стеша! – ухмыльнулся он и слегка шлёпнул её по ягодицам. – Пущай тебе забияка достанется!»
– Ой! – воскликнула перепуганная Стеша. – А он шлёпнул меня.
– Знать, смертным боем тебя лупить муженёк будет! – со знанием дела пояснила Варвара. – Мне о том маменька ещё сказывала.
– Я тожа хочу! – вдруг прозвучал в предбаннике голосок Глаши.
– А что, давай! – радостно поддержали её подруги. – А то опосля жалеть о том будешь.
Скрипнула дверь, и Мастрюков понял, что пришла пора.
– Суженый-ряженый, погладь меня! – едва ворочая языком, прошептала Глаша.
Казак уже натянул на руку варежку, решив «осчастливить» её «богатым суженым», чтобы загладить свою вину перед ней. Но в последний момент передумал. Озорная мысль пришла в голову, и Матрюков быстро стянул варежку с руки.
Зачерпнув из котла пригоршню воды, он выплеснул её в то место, в котором, по его расчётам, должна была находиться попка девушки. И по возгласу той он понял, что выплеснутая наугад вода достигла цели.
– Господи, а он водой горячей плещется! – прозвучал в предбаннике полный ужаса голос Глаши. – Это что ж, мой суженый горьким пьяницей будет?
В ответ послышалось хихиканье, после чего голос Варвары сообщил:
– Как-то сомнительно всё это. Сколько слыхала про гаданья эдакие, но никто не сказывал, что взаправду это всё чувствовал.
– А давайте-ка баньку-то оглядим, – вдруг предложила отчаянная Марья. – Ежели никого не сыщем, знать, взаправду гаданья наши!
– А ежели кого сыщем? – испуганно воскликнула Глаша.
– Тогда заголим его зад и в котёл эдак посадим, – не слишком-то весело «пошутила» Варька, но, судя по хихиканью девушек, казак понял, что подруги согласны с нею.
Дверь из предбанника в баню резко распахнулась, Мастрюков замер, соображая, что делать, и в этот миг двор огласился истошным криком благоверной супруги Софьюшки:
– Гришка! Где тебя черти носят, раздолбай треклятый?
Девушки, визжа и хохоча, одновременно выпорхнули из бани на улицу и, утопая по колени в снегу, бросились бежать со двора Мастрюковых. А уставшая, видимо, дожидаться мужа Софья, стоя на крыльце, ещё громче завопила:
– Ты что там, к куче говна примёрз, идол окаянный? Али вожжи проглотил, а теперь…
«Фу ты чёрт, пронесло», – радостно подумал казак, выходя из бани, а для жены крикнул:
– Уже иду я, Софушка! Кто ж подумать-то мог, что эдак вот пришпичит зараз?..
* * *
Авдотья не пошла с сестрой и её подругами гадать на суженого в баню Мастрюковых. Вместо банных чудачеств она решила сходить к Мариуле и погадать на суженого по зеркалу. Одна она боялась даже взглянуть в сторону зеркала, а вот под присмотром ведуньи…
Гадание с зеркалом считалось самым опасным. Суженый-ряженый должен был появиться сверху: сначала голова, затем лицо, потом плечи и пояс. Но ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он отразился в полный рост – мог утащить гадающую в потусторонний мир. Нужно было вовремя повернуть стекло зеркальной поверхностью вниз, положить на стол и сказать: «Чур меня!»…
Мариула придирчивым взглядом осмотрела накрытый стол, и тут за окном послышались чьи-то шаги. Она выглянула: «Авдотья… Чего это она вдруг пришла? Да ещё одна? – подумала Мариула. – Чего это она не идёт, а словно крадётся неуверенно?»
Открылась дверь, и Авдотья появилась в проёме.
– Что-нибудь стряслось, голуба моя? – спросила Мариула.
– Нет.
Авдотья попробовала улыбнуться, но у неё это не получилось.
– Ну чего застряла в дверях-то? Проходи, коли пришла!
– Я так, – начала Авдотья, топчась на месте, и как-то страдальчески взглянула на Мариулу. Её лицо вдруг вспыхнуло. – Погадать вота пришла.
– Что ж, добро пожаловать, – улыбнулась приветливо Мариула.
Девушка молчала. То ли ждала чего-то, то ли, стиснув зубы, зажала в себе все слова, с которыми шла сюда.
– Погадать на зеркале у себя дозволишь? – спросила она наконец, вынув из кармана полушубка завёрнутое в платочек зеркальце.
– Айда-ка, проходи.
Мариула помогла девушке раздеться и завела её за печь, где в углу ютился столик с кухонной утварью. Освободив его, Мариула усадила девушку на табурет, а перед ней поставила большое, в красивой деревянной оправе зеркало. Перед зеркалом она поставила зажжённую свечу.
– Ну что? – посмотрела ведунья на Авдотью. – Готова ли?
– Да.
– Тогда снимай с себя крестик нательный и на стол положи.
Авдотья послушно исполнила требование Мариулы.
– Ещё одёжку с себя снимай, косу расплетай.
Девушка исполнила и это требование ведуньи.
– А теперь гляди в зеркало не мигая, – сказала вкрадчивым голосом Мариула. – Да не пужайся, коли что худое углядишь. Я буду рядом.
Сидела Авдотья долго, смотрела – от напряжения даже слёзы из глаз потекли. Девушка
