Ясуси Иноуэ - Хозяйка замка Ёдо
О-Ити и её дочери не имели ни малейшего понятия о том, как протекает совет. Они знали только, что в этот день в том самом крыле, где они живут, идёт важное обсуждение, исход которого предугадать невозможно. Летнее солнце нещадно жарило своими ослепительными лучами чисто выметенный двор. На территории замка царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь назойливым стрекотом цикад, подобным эху дождя. Даже боевые кони притихли, не подавали голоса. Вокруг не было ни единой живой души — вероятно, стражи получили приказ наглухо закрыть ворота внутреннего кольца укреплений.
Поздно вечером О-Ити сообщили, что её хочет видеть Нобухико. Чело княгини омрачилось, но она не успела обдумать, чего следует ждать от визита племянника, — тот, весело улыбаясь, уже ворвался в женские покои, наступая на пятки гонцу, известившему о его приходе. Молодой воин непринуждённо опустился на дзабутон, указанный тётушкой, вежливо поприветствовал родственниц и попросил княжон оставить его наедине с госпожой О-Ити. Тятя тотчас увела сестрёнок в сад, рассудив, что лучше уж подышать вечерней прохладой, чем томиться взаперти в унылых внутренних помещениях. Их, однако, очень скоро позвали обратно в гостиную. Нобухико уже ушёл. Мать сидела там одна, на её лице застыло мрачное выражение.
— Присаживайтесь, девочки мои, — спокойно произнесла она. — Итак… Только что Нобухико просил меня стать второй женой господина Сибаты, и завтра мне надлежит дать ему ответ. Но прежде я бы хотела посоветоваться с вами.
Тятя онемела от изумления. Брачное предложение было совершенно неожиданным. Её матушка должна стать женой Кацуиэ Сибаты?! До сих пор мысль о том, что О-Ити может выйти замуж во второй раз, не приходила ей в голову. Что до любовных чаяний Хидэёси, задумываться об их воплощении в жизнь было просто смешно. Конечно, девушка не видела ничего удивительного в том, что её мать, красивая тридцатишестилетняя вдова, привлекает взоры воинов. Но заключить союз после смерти Нагамасы с другим мужчиной… Эту возможность Тятя даже не рассматривала.
— Теперь, когда господин Нобунага мёртв, спокойному существованию, которое мы вели в этом замке, тоже настал конец. И дело не только в нас — сегодня Нобухико, Нобукацу и главные военачальники собрались здесь на совет по поводу наследования.
— Стало быть, прожект вашего замужества был предложен на совете? — спросила Тятя.
— Едва ли. Но нам тоже следует сделать выбор и примкнуть к одному из двух лагерей, потому-то Нобухико и приходил просить моей руки для господина Сибаты.
— А вы сами, матушка, что об этом думаете?
— Я? — О-Ити на мгновение закрыла глаза, погрузившись в свои мысли. — Я скажу вам об этом завтра. И вы, дети мои, тоже хорошенько всё обдумайте. Единственное, что я знаю наверняка, — это что мы в любом случае не сможем остаться в Киёсу, поскольку отныне замок станет резиденцией Нобукацу.
— Нам придётся уехать потому, что он будет здесь жить?
— Нет. Никто нас отсюда не выгонит, но мы не сможем вечно пребывать на его попечении. Если вы против моего брака, мы останемся здесь, но тогда будьте готовы к тому, что в нашей жизни произойдут значительные перемены.
Охацу и Когоо не способны были вымолвить ни слова и только растерянно переводили взгляд со старшей сестры на мать и обратно.
Решение, принятое на военном совете в тот день, и брачное предложение, переданное через Нобухико О-Ити, стали компромиссом, примирившим до поры до времени Кацуиэ Сибату и Хидэёси Хасибу. Маленький Самбо-симару был признан главой клана Ода, и ему предстояло вскорости переехать в Гифу. Охрана этой крепости на период восстановления Адзути вменялась в обязанность Гэнъи Маэде и Нагатаникаве Тамба-но-ками. Нобукацу и Нобухико оба стали опекунами малолетнего наследника. Кацуиэ, Хидэёси, Нагахидэ Ниве и Кацуири Икэде надлежало вернуться в свои владения — каждый из них пришлёт своих официальных представителей в Киото и таким образом будет участвовать в управлении государством.
Это постановление было одобрено всеми членами совета и увековечено в письменном виде. Нобукацу сделался наместником провинции Синано, Нобухико досталась Овари, Хидэёси — Тамба; Кацуиэ был выделен доход в шестьдесят тысяч коку[45] с уезда Нагахама в провинции Оми, Кацуири Икэде — сто двадцать тысяч коку с Осаки, Амагасаки и Хёго; Нагахидэ Ниве отошли два уезда — Такадзима и Сига в провинциях Вакаса и Оми; Кадзумасу Такикава получил прибавку в пятьдесят тысяч коку и северные угодья Исэ.
Тяте было невдомёк, что значат все эти решения для полководцев и будущего страны, зато она понимала, что теперь Кацуиэ Сибата отправится на север, в своё княжество[46]. И если мать примет его брачное предложение, им снова придётся скитаться, бежать на новое место, в далёкие северные земли.
Девушка встала и в одиночестве вышла в сад, где совсем недавно вместе с сёстрами ждала, когда закончится приватная беседа О-Ити и Нобухико. Ещё вчера она горячо надеялась, что всё военное могущество и вся власть клана Ода сосредоточатся в руках Кацуиэ Сибаты, теперь же никак не могла унять в душе тревогу при мысли о том, что надо доверить этому воину жизнь матери, сестёр и свою собственную. Конечно, если мать откажется заключить с ним союз, их положение станет ещё более шатким, а будущее — туманным, и всё же Тяте мерещилась смутная опасность в том, чтобы связать свою судьбу с судьбой Кацуиэ Сибаты. Девушка и сама не сумела бы сказать, чего именно боится, просто на неё накатило дурное предчувствие — в точности как в тот миг, когда она узнала, что Такацугу воспользовался смутой, воспоследовавшей за самоубийством Нобунаги, и бросился отвоёвывать свои владения.
Нет, определённо, связываться с Кацуиэ Сибатой — ошибка, неверный путь. У Тяти не было ни одной более или менее весомой причины так думать, ни единой крупицы сведений, на основании которых можно было бы усомниться в воинской доблести этого мужчины. Просто на подсознательном уровне будущее в компании Кацуиэ Сибаты казалось ей сумрачным и холодным. Точно так же несколькими днями раньше, стоя перед Хидэёси Ха-сибой, она уловила исходившее от него ощущение надёжности и света, а Кацуиэ был, как ей почудилось, окружён странным ореолом трагедии. Возможно, увидев внутренним зрением благоприятную ауру Хидэёси, она невольно сгущает краски вокруг его противника? Как бы то ни было, ясно одно: что-то заставляет её противиться союзу матери с Сибатой. Но ни матери, ни сёстрам она не сможет внятно объяснить, что у неё на сердце…
В своё время Тятя невольно сравнила для себя поведение своего двоюродного брата Такацугу и Удзисато Гамоо после смерти Нобунаги Оды. И в первом и во втором случае предчувствия её не обманули. Поступок Такацугу действительно оказался преждевременным и безрассудным, а Удзисато в выборе пути не ошибся.
Тятя остановилась под старым вязом в самой глубине сада, куда до сих пор не отваживалась забредать в одиночестве ночной порой. В дали пульсировали пятна света — это фонарики горели в гостиной, но силуэты матери и сестёр она различить не могла, только слабые огоньки, отважно вступившие в поединок с мраком.
От матери Тятя узнала, что Удзисато Гамоо присутствовал на дневном совете. И сейчас ей в голову пришла мысль встретиться с ним, чтобы попросить о помощи. Молодой воин, заменивший на совещании вассалов дома Ода своего отца, казался ей в тот момент самым могущественным и заслуживающим доверия человеком. Ну конечно же! Кто ещё распишет ей все за и против союза матери с господином Сибатой?
Она вернулась в гостиную. Сёстры всё ещё сидели там — заметно взвинченные. Как ни гнала их О-Ити спать, они наотрез отказались её покинуть, сославшись на то, что просто не в состоянии сомкнуть глаз.
Назавтра Тятя ещё до полудня озаботилась отправить посланника к Удзисато. Если у господина Гамоо найдётся свободное время, она бы очень хотела повидаться с ним; он может зайти на женскую половину, она, Тятя, сама готова нанести ему визит — остаётся только известить её о том, где господину Гамоо будет удобнее встретиться.
Посланник вскоре вернулся с ответом: военный совет закончился ещё накануне, у Удзисато нет никаких обязательств, и он сию же минуту заглянет к ней.
Тятя спешно велела прибрать в павильоне, которым они с матерью раньше не пользовались, и уселась там ждать Удзисато.
Молодой воин явился в походном платье и при оружии. Пришёл один, без сопровождающих. Тятя встретила его у входа в павильон. Глядя на старого знакомого, она заметила, что в его манере держаться и разговаривать появилось больше солидности и достоинства. Теперь, в свои двадцать семь или двадцать восемь лет, Удзисато уже не был похож на молодого воина — он выглядел опытным полководцем.
— Рад вас видеть в добром здравии. Мне надлежало самому подумать о том, чтобы нанести вам визит, но цель моего пребывания в замке была столь важна, что я уж было собрался в обратный путь, дабы передать отцу постановление совета, когда неожиданно подоспело ваше приглашение, — сказал Удзисато, усевшись на выходящей в сад энгаве в официальной позе — спина прямая, ладони на коленях.
