Поле мечей. Боги войны - Конн Иггульден
Брут вместе с центурией остался на улице, перекрыв дорогу, а Цезарь подъехал к двери, которую помнил еще с прошлой кампании. Спешившись, постучал. Стоять на месте было страшно холодно, так что пришлось как можно плотнее запахнуть плащ.
На порог вышел незнакомый человек, очевидно хозяин дома.
– Да? – произнес он, равнодушно глядя на воина.
– Галлия, – коротко произнес Юлий, и человек тут же сделал шаг назад, пропуская его в дом.
Откуда-то из глубины здания слышалось потрескивание огня, – очевидно, в комнате горел очаг. Навстречу вышли Помпей и Красс. Горячо пожимая сенаторам руки, Цезарь ощутил прилив благодарности и едва ли не нежности. Судя по всему, они разделяли теплые чувства Юлия, и улыбки казались вполне искренними.
Красс заговорил первым:
– Давненько мы не виделись, друг мой. Ты привез моего сына?
– Конечно, ведь ты просил об этом. Привести его сюда?
Красс явно колебался, но наконец принял решение.
– Нет, не сейчас, – с явным сожалением ответил он. – Сначала необходимо поговорить. На столе еда, а возле очага горячее вино. Сядь поешь и как следует согрейся.
Юлий подумал об оставшихся на холодном ветру легионерах и ощутил укол совести. Красс просил, чтобы встреча прошла без свидетелей, но пристанище на ночь искать все равно придется. Интересно, сколько человек удастся разместить в этом просторном доме? Остальным придется ночевать в конюшнях.
– Давно вы в городе? – уточнил Цезарь.
Сенаторы отрицательно покачали головой.
– Всего лишь несколько дней, – ответил Красс. – Скоро предстоит возвращаться в Рим, так что хорошо, что ты приехал.
– Разве можно было не приехать после такого таинственного письма? Пароли, ночные марши – все это очень увлекательно. – Юлий улыбнулся. – Если честно, зимой здесь куда приятнее, чем в Галлии. Вы и представить не можете, насколько там сейчас холодно и тоскливо.
Бывшие консулы обменялись многозначительными взглядами, и Цезарь заметил, что со временем неприязнь между ними заметно сгладилась. Он терпеливо ждал, пока кто-нибудь объяснит, зачем же все-таки его сюда позвали, но, судя по всему, ни тот ни другой не знали, с чего начать разговор. Юлий молча жевал кусок холодной баранины и ждал.
– Помнишь наш договор? – наконец заговорил Помпей.
Цезарь кивнул:
– Разумеется. Приятно, что все мы его выполнили.
Помпей кивнул, соглашаясь:
– Однако время идет. Необходимо пересмотреть условия.
– Я так и понял, – с готовностью ответил Юлий. – Консулы уже сменились, и потому вы пытаетесь решить, какую еще пользу можно от меня получить. Говорите прямо, чего хотите.
Красс сухо, сдержанно усмехнулся:
– Ты, как всегда, исключительно прямолинеен, Цезарь. Хорошо, будь по-твоему. За годы галльской эпопеи в сенате произошли значительные изменения.
– Знаю, – коротко ответил Юлий, и Красс понимающе улыбнулся:
– Да, конечно. У тебя, несомненно, есть собственные надежные источники. В таком случае ты наверняка знаешь о последних веяниях: тебя собираются отозвать из Галлии. Победы за Рейном не понравились сенаторам. Покорение германских племен не входило в круг твоих задач, так что Помпею пришлось изо всех сил тебя защищать.
Юлий лишь пожал плечами:
– Ну, в таком случае мне остается лишь поблагодарить. И все же считаю, что сделал именно то, что необходимо. Рейн – великая река и должен принадлежать нам.
Помпей наклонился к очагу, чтобы согреть руки.
– Ты же прекрасно знаешь, как быстро меняется настроение сенаторов. Сейчас они бурно тебя приветствуют, а через пару месяцев будут так же бурно требовать твоей головы. Это вечная история.
– А вы не сможете повлиять на решение?
Цезарь старался держаться как можно спокойнее, ничем не выдавая собственного волнения. От ответа на вопрос зависело слишком многое.
– Именно затем мы и приехали сюда. Тебе необходимо продлить время действий в Галлии, и я вполне могу предоставить такую возможность.
– Дело в том, что, когда я отправлялся в те края, ни о каких временных ограничениях не было и речи, – напомнил Цезарь.
Помпей нахмурился:
– Ситуация изменилась. Срок твоего консульства закончился. Никто из нас троих уже не может претендовать на этот пост. В сенате сейчас заседает слишком много новых людей, которые знают тебя исключительно как военачальника, который ведет дела где-то очень далеко от Рима. Твои постоянные доклады им попросту надоели, а потому они мечтают перекрыть этот бурный поток.
Цезарь молчал, внимательно глядя на сенатора.
Помпей на секунду задумался, а потом продолжил:
– Выведя легионы из Аримина, ты оставил север беззащитным. Этот шаг стоил тебе немалого числа голосов в сенате, и вряд ли удастся вернуть их даже сейчас. Кредиторы обращаются за помощью к сенаторам. Поговаривают даже о том, чтобы отдать тебя под суд за убийство Ариовиста. Все это, вместе взятое, и привело к решению лишить тебя командования и вернуть в Рим.
– Так какой же будет цена за отмену этого решения? – негромко поинтересовался Цезарь. – Дочь я тебе уже обещал.
Помпей вымученно улыбнулся, с трудом скрывая усталость. Красс заговорил первым:
– Ты быстро и правильно все понимаешь, Цезарь, и это радует. Что касается меня, то в обмен на поддержку я прошу возвращения сына, Публия Красса. Его место во главе моего легиона. Помпей обещает выделить мне одну из провинций, и там мальчик продолжит образование – после того, как ты дал ему основы командования и руководства. В письмах он находит для тебя лишь самые лестные слова.
– В какую же именно провинцию ты собираешься его отправить? – оживился Юлий. Эта тема весьма его интересовала.
– На восток, в Парфию. Эта страна отказывается допускать мои корабли и не разрешает им торговать, а военачальник вполне может проникнуть туда, куда не удается попасть торговцу.
– Царю торговцев, – поправил Цезарь.
Красс с улыбкой кивнул:
– Даже ему иногда необходим легион.
Цезарь взглянул на Помпея:
– Итак, Красс мечтает подчинить Риму Парфию. А потому я отпущу его сына Публия, чтобы тот возглавил легион. А что же
