Евгений Богданов - Поморы (роман в трех книгах)
— Вот послушайте! — бумажка, которую Родион держал в руке, оказалась телеграммой. — Женюсь. Благослови. Приезжай. Свадьба первого мая.
— Ну дает у тебя братец! Наконец-то собрался жениться! Ему уж, поди, за сорок?
— Да. Возраст, можно сказать, критический для женитьбы. Любопытно, какая краля его там захомутала? Посмотреть бы… Но как? Владивосток — не Архангельск, до него не рукой подать. Он, небось, думает — сел да поехал. А одна дорога чего стоит!
— Да-а-а, — Панькин по привычке почесал затылок. — Задачка не из легких.
— До первого мая осталось чуть больше недели, — размышлял Родион. — Аэродром у нас действует последние дни…
— Да. Потом Чубодерова не жди до конца мая, пока посадочная площадка не просохнет, — посочувствовал Панькин — Тихон-то ведь домой вернуться намеревался. Я помню, писал он тебе, что тоскует по Унде.
— Собирался. Да разве молодая жена поедет в такую даль? Я хоть и не знаю ее, не видал, однако думаю так, — вздохнул Родион. — И если рассудить здраво, видимо, и сам Тихон уже крепко прижился там… У нас условия плавания особые, нам надо промыслом заниматься, а он не рыбак — капитан торгового судна, в своем роде морская аристократия. У них ведь дела: привез — увез, и все заботы. Придут в порт — ходят в отглаженной форме и в белых перчаточках. А мы самые что ни на есть обыкновенные работяги. У нас роба в рыбьей чешуе, сапоги в тюленьей крови… Разве может он находить рыбные косяки да по нескольку недель в море возле одной-двух банок[65] крутиться? А штормовать с тралами на борту? Вряд ли… — Родион говорил спокойно, но чувствовалось, что он переживает разлуку с братом. — Жалко, что не прибился Тихон к родному берегу. Война все спутала. Не она — остался бы на Севере…
Тихон Сафоныч задумался. Родион был прав.
— Это верно, — наконец вымолвил он. — Моряк моряку рознь. И хоть все плавают, да не одинаково. А Тихона там, видимо, ценят и уважают. Квартиру имеет… Теперь вот семьей обзаводится. Это много значит, когда на берегу жена ждет. А все же, Родион, не мешало бы его еще разок прощупать. Вот будет Климцов покупать новый тральщик — пригласи на него Тихона. Авось клюнет…
— Попробовать можно, но я надеждой себя не тешу. С чем вернулись из Архангельска покупатели?
— Договорились о приобретении арендуемых тральщиков. Осталось выполнить формальности.
— Это здорово! — Родион взволнованно заходил взад-вперед. — Хоть и старенькие суда, да будут свои. Климцов, кажется, смекалкой не обижен. Есть хозяйская жилка.
— Парень дельный! Он еще себя покажет.
— Нет, на свадьбу ехать не придется, — решил Родион. Приглашение брата не выходило у него из головы. — Да вот еще забота: Елеська в этом году кончает десятый класс. Я его агитировал по мореходной части, но у него душа к другому лежит. Хочет ехать в архитектурный институт. Вот те и поморский сын! Нет чтобы идти по дороге отцов-дедов.
— Уже подал заявление?
— Собирается.
Августа налила им по стакану чаю, выжидательно посматривая на Панькина: Что он скажет о решении сына? Знала, Родион всегда считался с мнением Тихона Сафоныча.
— А почему все-таки в архитектурный? Разве есть такие задатки? — поинтересовался Панькин.
— По черчению, видишь ли, у него высокие оценки. А к архитектуре он тяготеет, должно быть, еще с той поры, когда на лавке из кубиков дома сооружал, — усмехнулся Родион.
— Так не отговаривай его. Пусть учится. Хотя по мне так лучше было бы, ежели бы он стал рыбаком. Но ведь у молодежи свой интерес в жизни. Мешать им неразумно.
Августа благодарно глянула на бывшего председателя. А Родион удивился: раньше Панькин старался удержать молодежь дома, на промыслах. Что такое с ним произошло? Или теперь рыбаки стали не нужны, поскольку он больше не председатель?
— А семейная традиция? Ты, Тихон Сафоныч, раньше частенько о ней говаривал.
— Традиция традицией, а раз у парня своя цель, пусть добивается. Может, из него хороший зодчий получится. Может, у нею талант! А мы этот талант в море утопим…
— И что такое делается с молодежью! — сказал с неудовольствием Родион. — Мы вон, бывало, за честь считали, если на ванты пошлют или хоть на камбуз картошку чистить. А они… — не договорил он.
Очень уж хотелось Родиону, чтобы сын был помором — плавал бы на колхозных судах, женился на рыбацкой дочери и зажил своим домом тут, в селе.
— Ну а дочь как? — спросил Тихон Сафоныч.
— Та еще трешки да колы из школы носит. Устал воспитывать…
— Полно! — вступилась за Светлану Августа. — Много ли трешек-то? А единица одна была еще осенью, да и то случайно. Уж ты, муженек, не позорь Светку-то!
— И понимаешь ли, — продолжал Родион, не придав значения замечанию жены, — понимаешь, Тихон Сафоныч, теперь она жинсы просит.
— Чего чего? Жинсы?
— Ну эти самые, штаны… Я спрашиваю: Зачем тебе штаны? Ты ведь не мужик. А она говорит: Мода такая — А где носить их будешь? — А тут, в селе. Иной раз, говорит, холодно, ветер поддувает, дак в штанах теплее… Видал, Тихон Сафоныч?
— Нда-а-а… Ну что же, купи ей жинсы, раз надо.
Августа рассмеялась.
— Да джинсы! Не жинсы…
— Ну джинсы. А где я их возьму? В Архангельск надо заказывать. И есть ли там — с нашлепками, с молниями, да еще, говорит, потертые. Вишь, моднее потертые-то…
— Купи матерьялу в рыбкоопе, Августа сошьет. А потрет Света сама, на реке с песочком, — рассмеялся Панькин.
— Слава богу, хоть вы-то, Тихон Сафоныч, улавливаете веяния современной моды, — полушутя заметила Августа. — Отец, ну, отец! Ты же глава сельсовета, тебе не к лицу не понимать этого!
— Вот потому-то и не надо жинсов, что я — глава сельсовета. Какой пример подадим другим? Что, ежели все девки и молоды женки в жинсах заходят? Это у нас-то! В старом поморском селе!
— Тебя не переубедишь, — махнула рукой жена. И переглянулась с Панькиным, который от души смеялся, слушая перепалку.
— И ты в жннсах пойдешь? — обратился Родион к Августе.
— А что? И я пойду, если под настроение. Возьму тебя под руку и пойду в джинсах в клуб. Худо ли?
— Фигура не та. Задок луковкой…
— Сяду на диету, — глаза жены рассыпали веселые искорки.
— Диета не поможет.
— Много ты понимаешь! Я по науке.
Родион отпил чай из стакана, недовольно пошмыгал носом.
— Вот ноне жизнь какая, Тихон Сафоныч. И надо нам быть настороже, чтобы старинные традиции вовсе не потонули в западных жинсах!
— Да джи-и-инсы! — опять поправила Августа.
— Ну ладно, — примирительно сказал Панькин. — Вот ты говоришь раньше… А куда нам с тобой было податься из села с четырьмя-то классами? В Архангельск на лесозавод — бревна катать? Или на пристани грузчиками? Уж лучше плавать. И потом, в прежние времена глава семейства старался удержать детей дома, потому что ему нужны были работники. Один на карбасе или на еле в море не выйдешь за той же селедкой. Кто помощники? Да сыновья, дочери, зятья… И ловецкие угодья распределялись по числу душ. А теперь этого нет. Теперь для молодых — институты, техникумы, училища всякие. Города манят теплом, светом, весельем… Вот и уезжают. И на канате не удержишь. Хотели бы, да, не в силах. Такая, брат, логика жизни.
Августа заметно повеселела.
— Правильно говорите, Тихон Сафоныч. У нынешней молодежи жизнь совсем другая, интересы — тоже.
Родион молчал, отпивая чай маленькими глотками и глядя куда-то в угол.
— Так, да и не так, — сказал он наконец. — Трудной работы не хотят делать. За чертежной доской в городском уюте куда легче, чем на Канине рюжи норить или в море за треской да селедкой мотаться. Вот в чем причина. Прежде всего!
— Одна из причин, — осторожно поправил Панькин.
2
Климцов вел дела напористо, энергично и даже с азартом, свойственным молодым, искреннем и порывистым людям, еще не знакомым с ушибами и синяками, какие иной раз доводится получать от вышестоящих организаций за промашки или недоработку. Им пока все в охотку, во всем они еще делают для себя полезные открытия. Но им присуще и скептическое отношение к старому и вполне естественное желание заменить его более современным, без чего движение вперед немыслимо.
В сравнительно короткий срок Иван Данилович приобрел два тральщика, заменил невода на семужьих тонях, отремонтировал склад и рыбоприемный пункт, свел и еще кое-какие усовершенствования в хозяйстве.
Он вылетел самолетом к приходу своих судов в Мурманский порт, познакомился с кораблями и экипажами, выслушал просьбы и пожелания колхозных капитанов, а перед отъездом установил личный контакт с руководителями судоремонтной базы.
Колхозники первое время присматривались к Климцову, как он начинает ходить в председательской упряжке, не попадает ли ему шлея под хвост, не ошибается ли, не злоупотребляет ли по молодости доверенной ему властью. Но вскоре убедились, что Климцов — хороший хозяин и рука у него уверенная и твердая.
