Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
Но мадам Иоланда подошла к нему почти вплотную.
– Скажи, Танги, какое главное чудо случилось сегодня?
– Я думал, главнее прихода Девы…
– Шарль, наконец-то, поверил в себя! – перебила мадам Иоланда. – То, чего я не смогла добиться в течение стольких лет, свершилось сегодня! Ты видел, с каким лицом он к нам вернулся? Нет? А я видела, потому что ждала этого! И теперь никакому Ла Тремую не удастся ославить Жанну шарлатанкой. Он может взывать хоть к папе, может выпросить у него даже буллу о ереси, что вряд ли, потому что Рим будет молчать по этому вопросу… Но, даже если и не смолчит, для Шарля это ничего не будет значить! Если одна его вера станет противоречить другой, он выберет ту, которую обрёл сегодня, и отречётся от прежней!
Дю Шастель с опаской перекрестился.
– Не пугайся, – засмеялась герцогиня, – до этого не дойдет. Для Рима мы устроим шумную проверку Девы «на подлинность». Я сама её организую и сама за всем прослежу. А потом добьюсь возвращения в армию Ришемона, его восстановления в правах коннетабля, и вместе мы отсечем Ла Тремуя от королевского двора, как нарыв от тела! Теперь всё будет хорошо! – она возбужденно и зябко потерла руки. – Теперь всё получится! Иди, Танги, мне нужно побыть одной.
Дю Шастель поклонился.
– Ваша вера заразит любого, мадам.
– Это потому, что я ни в чём не сомневаюсь.
Вечером того же дня Рене тайно привел в комнату Жанны Клод.
Пропустив её перед собой, чтобы девушки получили возможность обменяться парой слов наедине, он сделал вид, что отдаёт распоряжения стражникам. Но Жанна и Клод только обменялись взглядами и, сойдясь, свели руки в крепком пожатии.
Наблюдая за ними из-за двери, Рене вдруг подумал, что они похожи, как сёстры, заключённые волею судьбы в мужскую одежду. Только у Клод, подстригшейся совсем недавно, волосы были чуть короче.
Он выждал ещё немного, но поскольку девушки не разговаривали, вошел к ним и закрыл за собой дверь.
– Тебе нравится тут, Жанна? – спросил Рене, осматривая комнату.
– Это не имеет никакого значения, потому что я не собираюсь тут долго задерживаться.
– Ну, завтра ты в поход ещё не отправишься, поэтому сядьте обе и послушайте меня. Это важно. И надо, чтобы вы обе поняли – насколько важно.
Он подождал, пока девушки усядутся на большой сундук вдоль стены, где уже лежали кое-какие вещи, привезённые спутниками Жанны, передвинул свечу, чтобы видеть лица обеих, а сам сел в тени, откинувшись и вытянув ноги.
– Тебе устроят проверку, Жанна. Где и как долго она будет проходить я не знаю. Но она обязательна, чтобы успокоить самых неверующих и заткнуть рты откровенным противникам. Бояться нечего. Проверкой займётся моя матушка, а она… – Рене почесал кончик носа, чтобы скрыть улыбку, ползущую по лицу. – На всей земле вряд ли найдется человек, верящий в тебя больше, чем её светлость герцогиня Анжуйская… Конечно, вопросов зададут много, и задавать их будут люди не всегда доброжелательно настроенные. Однако все они всего лишь служат каким-то другим людям. Да – людям знатным, имеющим власть в этом мире, и кто-то обязательно пошлёт папе отчёт о беседах с тобой, но даже папа – всего лишь человек… Ты же должна слушать только того, кто стоит надо всеми, но рядом с тобой…
– Я не понимаю, – перебила Жанна, – зачем ты говоришь о том, что и так понятно? И почему говоришь только обо мне? Разве Клод не встанет рядом со мной перед судьями?
– Нет.
Руки Рене нервно сжались.
– Ты должна уяснить, что здесь ваша дружба никому не интересна. Все ждали Деву из пророчества и никого больше! Если здесь кто-нибудь узнает, что Клод не твой паж, а… ещё одна девушка из Домреми, я не смогу поручиться, что проверка пройдет успешно. Вдруг кому-нибудь взбредет в голову засомневаться – которая из вас настоящая… Начнётся такая неразбериха, что в ней мы снова увязнем не на один месяц. Не спеши. Время Клод ещё придёт.
Девушки переглянулись.
– Какая разница, Жанна? Я всё равно буду рядом, знают обо мне или нет, – сказала Клод, пожав плечами. – До самого конца, помнишь?
– Мне не хотелось, чтобы война тебя коснулась.
– Она всех касается. Так или иначе.
– За твоей спиной она многого избежит, – поспешил вставить Рене. – Но если ты расскажешь о Клод… – он запнулся. – Боюсь, в этом случае у неё не останется ни выбора, ни свободы.
Жанна, подумав, кивнула.
– Я всё поняла, Рене. Конечно, – она повернулась к Клод. – Мы ведь с самого начала договаривались, что война – это только моё, да?
– До этого может и не дойдёт, – пробормотала Клод, опуская голову. – Воля Божья едина для всех… – попыталась продолжить она, но осеклась.
Когда-то, только узнав о пророчестве, Клод искренне верила, что именно так и должно быть – Дева принесет избавление от войны одним своим появлением!
Но, прожив несколько дней возле королевского двора – даже не при нём – девушка начала испытывать сомнения, подавляющие её веру всё больше и больше.
Особое смятение внесла в её душу комиссия, пришедшая решать возможность допуска Жанны к дофину. По мнению Клод эти люди – кроме, пожалуй, отца Паскереля – были скорее уверены в невозможности появления Девы, нежели в том, что пророчество действительно свершилось. И теперь без особой уверенности произнеся последние слова, она заметила лёгкое, как тень, сочувствие, пробежавшее по лицу Рене, и, конечно же, осеклась.
Видимо не зря и молодой герцог, и правитель Лотарингии – старый герцог Карл, то и дело предупреждали их о том, что при дворе всё будет как-то не так. Они знали. И здесь действительно было не так. Клод это понимала всем своим существом, крайне чувствительным ко всему, что шло вразрез с естественным ходом вещей.
– Ничего не бойся, Жанна, – сказала она, стараясь искренне верить в то, что говорит.
А потом, бросив короткий взгляд на Рене, добавила:
– Я точно знаю – все, кто любят тебя, всегда будут идти за тобой, как бы тяжело им при этом ни было.
ШИНОН (утро)
Утром по замку разнеслась весть о том, что днём его величество собирает у себя очень приватный совет, куда приглашены Иоланда Анжуйская и Ла Тремуй. А пока он желает лично убедиться в ратных искусствах, которыми владеет прибывшая Дева, для чего распорядился расчистить площадку в саду, где, по слухам, всю ночь расставляли мишени, турнирные кольца и якобы даже скамьи для зрителей.
