Колин Маккалоу - Травяной венок. Том 2
Маневрируя в решении незавидной задачи казнить Гая Мария и преисполненные решимости выполнить свой долг как подобает римлянам (хотя и сознавая, что этот долг не слишком-то популярен среди жителей города), магистраты послали за Бургундом, мастером на все руки.
Бургунд, не зная ничего о событиях, происшедших в Минтурнах в этот день, складывал в кучу огромные камни у стен, тянувшихся вдоль Аппиевой дороги, готовясь к ремонту отдельных участков. Оторванный от своего дела посланным за ним рабом, он отправился к форуму, шагая своими длинными, неторопливыми шагами, расстояние между которыми было настолько огромное, что другой государственный раб бежал вприпрыжку, пытаясь не отстать от него.
Главный магистрат поджидал его, стоя на узкой улице вне форума. Эта улица вела в зал собраний и храм Юпитера. Если работа должна быть сделана таким образом, чтобы спровоцировать восстание, то ее нужно выполнить немедленно, пока не узнала толпа на форуме.
– Бургунд, вот тот человек, что мне нужен! – воскликнул дуумвир. – В тюремной камере за нашим Капитолием есть узник. – Он отвернулся и остальное уже бросил через плечо, небрежным и беззаботным тоном: – Ты задушишь его. Это изменник, приговоренный к смерти.
Германец все еще стоял неподвижно, затем поднял руки и посмотрел на них, словно удивляясь их величине – никогда прежде его не вызывали, чтобы убить человека. И убить его такими огромными руками! Для него это было легче, чем для другого свернуть шею цыпленку. Разумеется, он сделает то, что ему приказано, и сделает, не говоря ни слова; но внезапно чувство спокойного благополучия, которым он наслаждался в Минтурнах, улетучилось от порыва этого единственного ветерка. Он станет городским палачом, так же как выполнял до этого всю неприятную работу. Переполненные ужасом его, обычно спокойные голубые глаза, обратились к задней стороне капитолия, где стоял храм Юпитера. Там помещен тот узник, которого ему приказано задушить. И, по-видимому, очень важный узник, но кто он?
Бургунд глубоко вздохнул и тяжелой походкой отправился к задней стороне храмового подиума, где находилась дверь в небольшой лабиринт, расположенный за ним. Чтобы войти туда, ему пришлось не только наклонить голову, но и перегнуться почти вдвое. Он оказался в узком каменном помещении, несколько дверей из него вели в разные стороны. В дальнем конце этого помещения размещалась железная решетка, закрывавшая узкую щель, через которую проникал свет. В этом мрачном месте хранились городские архивы и городская казна, а за первой дверью налево содержались те редкие мужчины и женщины, которых дуумвират приказывал задерживать до тех пор, пока кто-нибудь не брал на себя хлопоты по их освобождению.
Дубовая, толщиной в три пальца, дверь была даже меньше, чем входная. Бургунд вывернул запирающий ее болт, согнулся и протиснулся в камеру. Подобно предыдущему помещению, она была освещена через зарешеченное отверстие, которое находилось выше, чем нижняя стена основания храма, а потому шум с форума сюда почти не доносился. Света было так мало, что поначалу Бургунд ничего не видел, пока его глаза не привыкли к полумраку.
Напрягая зрение, он, наконец, различил какой-то серо-черный ком, имевший грубые человеческие очертания. Кем бы он ни был, но он поднялся на ноги и предстал перед своим палачом.
– Чего ты хочешь? – громко спросил узник, и в его голосе послышались повелительные нотки.
– Мне было приказано задушить тебя, – просто ответил Бургунд.
– Ты германец! – резко воскликнул заключенный. – Какого племени? Давай же, отвечай мне, ты, простофиля!
Последние слова были произнесены еще более резко, но не это заставило Бургунда заколебаться с ответом, а то, что теперь, когда он мог уже различать все более ясно, на него был направлен взор свирепых и пламенных глаз.
– Я из племени кимвров, господин. Обнаженный, большой человек с ужасными глазами, казался еще больше от переполнявших его чувств.
– Что? Рабу – и одному из тех, кого я завоевал впридачу ко всем остальным, – поручают убить Гая Мария?!
Бургунд вздрогнул и захныкал, закрыв руками голову и съежившись.
– Убирайся! – продолжал греметь Гай Марий. – Я не встречу свою смерть в убогой темнице от руки германца!
Завывая, Бургунд бежал прочь, оставив и дверь камеры и входную дверь приоткрытыми.
– Нет, нет! – завопил он, вырвавшись на открытое пространство форума и обращаясь к тем, кто находился на площади: – Я не могу убить Гая Мария! Я не могу убить Гая Мария! Я не могу убить Гая Мария! – и слезы ручьями текли по его лицу.
Авл Белае большими шагами пересек форум и мягко взял за руки рыдающего гиганта.
– Все правильно, Бургунд, тебя не должны были просить об этом. А теперь прекрати плакать, ты хороший парень! Довольно!
– Я не могу убить Гая Мария! – повторил Бургунд, вытирая свой мокрый нос о плечо, поскольку Белае все еще держал его за руки. – И я не могу позволить, чтобы кто-либо другой убил Гая Мария!
– Никто не убьет Гая Мария, – заверил его Белае, – это недоразумение. А теперь успокойся и выслушай новое поручение. Отправляйся к Марку Фурию, возьми у него вина, одежду и принеси все Гаю Марию. А затем отправляйся вместе с ним ко мне домой и оставайся там до моего прихода.
Успокоенный, как ребенок, гигант преданно взглянул на Авла Белае и помчался выполнять поручение.
Белае повернулся лицом к вновь собравшейся толпе, на минуту задержав взгляд на дуумвирах, спешивших из зала собраний, а затем начал говорить весьма агрессивно:
– Ну, граждане Минтурн, вы собирались позволить вашему любимому городу взять на себя омерзительное убийство Гая Мария?
– Авл Белае, мы должны сделать это! – задыхаясь от быстрой ходьбы, заявил приблизившийся старший магистрат. – Ведь это великая измена!
– Меня не волнует, какое это преступление, – отрезал Авл Белае. – Минтурны не могут казнить Гая Мария!
Толпа криками одобрения выразила искреннюю поддержку его речам, так что магистрату пришлось созвать собрание и там обсудить этот вопрос. Результатом стало далеко идущее решение: Гай Марий был свободен. Минтурны не могли взять на себя ответственность за смерть человека, который шесть раз был консулом в Риме и спас Италию от германцев.
– Итак, – удовлетворенно сказал Авл Белае Гаю Марию немного позднее, – я очень рад сообщить тебе, что желаю твоего скорейшего возвращения на мой корабль с наилучшими пожеланиями от всех Минтурн, включая и наш глупый магистрат. И на этот раз обещаю тебе, что корабль немедленно отплывет и уже больше не станет высаживать тебя на берег.
Искупавшись и наевшись, Марий почувствовал себя значительно лучше.
– Я видел много доброты с тех пор, как покинул Рим, Авл Белае, но доброта Минтурн потрясла меня. Никогда не забуду это место. – Он повернулся, чтобы ответить болтавшемуся рядом Бургунду своей самой благодарной улыбкой, которая только могла появиться на его лице. – Я не забуду и того, что меня пощадил германец. Благодарю тебя.
– Ты оказываешь моему дому большую честь, находясь здесь, Гай Марий, – молвил Белае, вставая. – Но я вздохну спокойно только тогда, когда увижу твой корабль выходящим из гавани. Позволь мне сопровождать тебя на пристань. Ты сможешь выспаться на борту.
Когда они вышли на улицу, большинство жителей Минтурн уже поджидало их там, чтобы сопроводить до гавани; Гая Мария встретил поток приветствий и пожеланий, которые он принял с царственным достоинством. Затем все направились на берег с таким чувством важности и, одновременно, облегчения и воодушевления, которое не испытывали годами.
На пристани Гай Марий обнял Авла Белае.
– Твои деньги все еще на борту, – напомнил тот, утирая слезы, – я отправил на корабль лучшую одежду для тебя и лучший сорт вина, чем тот, который обычно пьет мой капитан! Я также посылаю с тобой раба Бургунда, поскольку у тебя нет слуг. Город опасается за него – ведь когда вернутся солдаты, какой-нибудь местный дурак может проговориться. А он вовсе не заслуживает смерти, и я купил его для тебя.
– Я с удовольствием принимаю Бургунда, Авл Белае, но не потому что, беспокоюсь о тех солдатах. Я знаю, кто нанял их, – человек, у которого нет ни капли авторитета и который пытается создать себе репутацию. Сначала я подозревал Луция Корнелия Суллу, но тогда это было бы намного серьезнее. Однако если бы у консула были войска, чтобы послать их на мои поиски, они бы еще не успели достигнуть Минтурн. Эта компания была послана жаждущим прославиться частным лицом. Ну держись, Секст Луцилий!
– Мой корабль в твоем распоряжении до тех пор, пока ты не сможешь снова вернуться домой, – улыбнулся Белае, – капитан об этом знает. К счастью, его груз – фалернское вино, и оно будет только улучшаться все время, пока ты не сможешь выгрузить его. Мы желаем тебе всего наилучшего.
– И я желаю тебе того же, Авл Белае, и никогда тебя не забуду, – растроганно проговорил Гай Марий.
