Нина Молева - Княгиня Екатерина Дашкова
Из редких замечаний княгини я знала, что она переписывается со своими английскими друзьями и не перестает им жаловаться на одолевавшие ее пустоту и одиночество. Задуманная поездка в Англию оказалась одинаково невозможной из-за пошатнувшегося здоровья княгини и из-за появившегося большого банковского долга, увеличивать который княгиня не считала возможным. Она часто вспоминала своего самого близкого друга миссис Гамильтон и ту обстановку откровенности и высоких интересов, которая их столько лет сближала. Дети не могли заполнить образовавшуюся пустоту, принося все новые и новые разочарования сердцу матери. Поэтому таким благословением свыше княгине показалось решение миссис Гамильтон прислать к ней в Россию свою племянницу мисс Мэри Вилфорд. Мисс Мэри предполагала задержаться у княгини на целый год, и эта перспектива заняла все мысли и чувства княгини.
— Ваше сиятельство, к вам граф Алексей Григорьевич Орлов!
— Да ты что, Еремей? Алексей Орлов? Не перепутал ли?
— Никак нет, матушка княгиня, граф Алексей Григорьевич собственной персоной. Просил узнать, не будет ли вашей милости принять его сиятельство.
— Орлов… А впрочем, тебе интересно будет его увидеть, мое дорогое дитя. Я рассказывала тебе о нем. Это цареубийца, который помог вступить на трон нашей великой императрице Екатерине. Что могло привести его ко мне? Мы в ссоре и не встречались множество лет. Да что это я — проси, Еремей, проси.
— Ваше сиятельство, разрешите выразить вам глубочайшее мое почтение и поблагодарить за то, что вы милостиво решили меня принять. Давно собирался нанести вам визит, но боялся, что вы не пожелаете меня видеть.
— Да, граф, не виделись мы с вами так давно, что, кажется, встречаемся уже в царстве теней.
— Я о том и подумал, княгиня, что хоть отношения наши складывались не всегда благополучно, мы оба принадлежим к одному времени и одинаково благоговеем перед памятью покойницы, царствие ей небесное. Тень великой Екатерины не может нас не объединить.
— И это несмотря на то, что мы с вами, по всей вероятности, по-прежнему не будем сходиться во взглядах. Присаживайтесь, граф. Я не спрашиваю вас о причине вашего столь неожиданного визита, хотя не сомневаюсь, он вызван не сантиментами или, во всяком случае, не одними сантиметрами, не правда ли? Но сначала хочу вам представить моего юного друга мисс Мэри Вилфорд. Она приехала из туманного Альбиона, чтобы скрасить мое старческое одиночество.
— Рад знакомству, рад. Видите ли, ваше сиятельство, меня привела к вам забота о такой же юной и прелестной особе. Это моя дочь Анна.
— Ваша дочь? Так что же вас беспокоит в отношении ее?
— Я хотел бы представить ее вам, княгиня, и заручиться для моей Аннушки вашим высоким покровительством.
— Вы просите о моем покровительстве для вашей дочери, граф?
— Единственной, княгиня, и обожаемой.
— Это и впрямь неожиданность.
— Не такая уж большая, княгиня. Я не знаю женщины, заслуживающей большего уважения. Впрочем, в этом я всего лишь присоединяюсь к общему мнению.
— Спасибо, граф, хотя мне и трудно верить вашим словам. Но наши счеты не должны распространяться на молодое поколение. Само собой разумеется, привозите вашу дочь. Я буду рада с ней познакомиться.
— Она уже здесь, княгиня.
— Как здесь? Где же?
— Она ждет в карете. Ждет вашего решения.
— Боже мой, граф, как же вы могли! Немедленно ведите ее сюда. Немедленно! К тому же сегодня прохладно на улице, и она может простыть. Еремей! Беги вниз, помоги молодой графине выйти из кареты и проводи ее к нам.
— Нет, княгиня, не лишайте меня радости самому привести к вам дочь. Я последую за вашим дворецким.
— Я коротко переведу вам смысл нашего разговора, мой милый друг. Это верно, что вина графа в отношении императора Петра Третьего формально не доказана, но есть и иные обстоятельства, набрасывающие тень на его имя. Вы слышали имя принцессы Елизаветы, той, что была похищена в Ливорно?
— И затем погибла в какой-то тюрьме в России? О, о ней много говорили в Англии.
— Да, знаю. Так вот граф Алексей Орлов и есть тот человек, который организовал в Италии похищение этой принцессы. Но теперь он хочет показать мне свою единственную дочь, и невинному ребенку я не могу отказать.
— Моя дорогая русская мама, я все не решаюсь вас спросить…
— Не решаешься? Разве я вам в чем-нибудь отказывала, милая мисс Мэри? Тогда смелее!
— Я просто боялась вас огорчить, потому что меня заинтересовал тот страшный граф, который приезжал с дочерью.
— Он показался тебе страшным?
— В нем есть что-то застывшее, неживое, начиная с этого портрета императрицы Екатерины на груди с такими неправдоподобно крупными бриллиантами и кончая огромными гайдуками и этим карликом-уродцем в шутовском костюме. Я видела у вас уже немало гостей, но не с такой же свитой!
— Ты права. Граф Орлов отстал от времени. Так ездили в Москве по меньшей мере тридцать лет назад.
— Что же побуждает его быть таким старомодным?
— Видишь ли, мой друг, граф не может похвастать своим происхождением. Он из небогатой семьи и неожиданно, по милости императрицы Екатерины, оказался владельцем неслыханных, сказочных богатств, о каких ты могла читать только в восточных сказках. У нас говорят в таких случаях, что богатство ударило ему в голову, а отсутствие хорошего воспитания не позволило удержаться в рамках хорошего вкуса.
— А откуда взялось его богатство?
— Я не хотела бы отвечать на этот вопрос. Догадки — это еще не уверенность, и неосторожное предположение может бросить незаслуженную тень на имя великой императрицы. В одном я уверена: немалое богатство ему принесло похищение принцессы Елизаветы, хотя это и было государственным преступлением.
— Даже преступлением?
— Конечно. Принцесса была иностранкой, к тому же невестой известного немецкого владетельного принца. Ее похищение было совершено обманным путем, когда ее заманили на русский военный корабль под предлогом его осмотра.
— И принцесса была одна? Но так не бывает.
— Но так и не было. Принцесса Елизавета была со свитой, а также вместе с английским посланником и его супругой. Все было устроено так, как будто граф Орлов принимал их всех от лица российской императрицы.
— А почему императрице Екатерине понадобилось это похищение? Ведь это же не была ее подданная?
— Конечно, нет. Но императрица подозревала в ней родную дочь императрицы Елизаветы Петровны и, следовательно, претендентку на русский престол, хотя принцесса и не имела для этого достаточных прав.
— Почему же?
— Принцесса была внебрачной дочерью императрицы. Впрочем, русское правительство утверждало, что принцесса была и вовсе самозванкой.
— А в чем же была правда?
— Я предоставляю тебе самой сделать вывод. Скажу только, что принцесса превосходно владела пятью языками, виртуозно играла на нескольких музыкальных инструментах, в совершенстве знала государственное устройство всех европейских стран, отлично танцевала и ездила верхом. Остается вопрос, где могла всему этому научиться самозванка?
— Где же, моя русская мама?
— Как хорошо, мое дитя, что твоя жизнь проходила в этом изумрудно-зеленом ирландском городке, которого никогда не касались страсти монаршьих дворов. Твоя бесхитростность согревает мое сердце сознанием, что еще можно встретить в жизни человека, порожденного самой натурой и не испытавшего презренной ломки так называемой цивилизации. Но я предпочту именно поэтому поставить тебя перед вопросом вместо ответа. Да, подобное образование требует времени и немалых средств, которые кем-то должны были быть предоставлены.
— И этот человек известен?
— Для своего и твоего блага я не буду называть никаких имен. Кстати, пусть твое воображение займется иными темами. На этой неделе мы с тобой приглашены на праздник в Нескучном, который так не понравившийся тебе граф Орлов собирается дать в мою честь. Его любезность не позволяет мне отказаться, а ты получишь редкую возможность увидеть сказочное зрелище.
— А что такое Нескучное?
— Это и Москва, и не Москва. Дом графа расположен на краю столицы среди огромного парка, на крутом берегу реки Москвы. Лишенный императрицей права жить в Петербурге, Алексей Орлов устроил в нем маленький Версаль, праздниками в котором поражал воображение москвичей. Надеюсь, ты все это увидишь.
— Но почему императрица лишила графа права жить в столице? Ведь он выполнял все ее поручения.
— За удачное похищение принцессы Елизаветы.
— Тогда я и вовсе ничего не понимаю.
— Просто оно компрометировало правительство в глазах и европейцев, и даже собственных подданных. В результате граф не получил никаких официальных наград, был отравлен в отставку и на жительство в Москву.
