Честь Рима - Саймон Скэрроу
Аполлоний немного ослабил хватку, чтобы мальчик мог ясно говорить. — Его место. Место главаря.
— Он сейчас там? — указал пальцем Катон. — Не лги, иначе тебе будет хуже.
Мальчик кивнул.
— Он один?
Он ничего не ответил.
— А теперь правду, — потребовал Катон, слегка надавливая на рану, чтобы побудить к ответу.
— Панса с ним. И еще двое его людей. Отпусти меня.
— Без шансов. Аполлоний, свяжи его и заткни рот.
— С удовольствием, — Аполлоний потянулся за своей пращой и использовал веревку, чтобы связать запястья и лодыжки мальчика, прежде чем заткнуть ему рот кожаным мешочком.
Пока шпион охранял своего сквернословящего пленника, Катон осторожно вошел в проход и последовал за ним, пока он не повернул под прямым углом. Дорожка была открыта небу, и света было более чем достаточно, чтобы разглядеть потрескавшуюся и влажную штукатурку с обеих сторон. Пространство было настолько тесным, что человеку приходилось двигаться по нему под углом. На углу он остановился и осторожно огляделся. Проход здесь был в два раза шире, а в двух метрах от него находился дверной проем с вставленной в него железной решеткой на высоте головы. Дверь была открыта, и он мог слышать звуки голосов и движения за ней.
Он повернулся, чтобы поманить остальных. Макрон пришел сразу же, в то время как Аполлоний закончил затыкать рот мальчику, а затем предупредил пекаря, чтобы он продолжал свою работу и никоим образом не пытался вмешиваться. Когда он присоединился к своим товарищам, все трое встали наготове на углу.
— Каков план? — спросил Макрон. — Мы возьмем их живыми?
— Если возможно. Для жителей Лондиниума было бы хорошо, если бы Мальвиния судили и казнили в качестве предупреждения всем другим потенциальным главарям банд.
— А если он будет сопротивляться? — с надеждой продолжил Макрон.
— Он умрет.
— Или мы, — сказал Аполлоний. — Их больше, чем нас.
— Верно, — ухмыльнулся Макрон. — Но мы — это мы, и это не очень хорошо для Мальвиния и его мальчиков…
Катон махнул им вперед. — За мной.
С поднятым мечом и учащенно бьющимся сердцем он остановился на пороге. По другую сторону двери был небольшой аккуратный дворик с неглубоким имплювием в центре. Аккуратно подстриженные живые изгороди высотой по колено служили границей между двором и колоннадой, а несколько статуй и греческих ваз с изображением мифических сцен были установлены на постаментах в нишах вдоль стен. В каждую сторону открывались две двери, а еще один проход напротив двери вел вглубь дома.
— Хорошее убежище, — задумчиво произнес Макрон. — Достойное эпикурейца.
— Тсс. — Катон еще никого не видел, хотя теперь голоса стали более отчетливыми, и он был уверен, что может различать ровный тон Мальвиния со стороны прохода. Он прошел вперед во двор, Аполлоний и Макрон разошлись веером по обеим сторонам.
Они прошли половину пути, когда из одной из боковых комнат вышел мужчина с корзиной, набитой одеждой. Он на мгновение застыл, увидев троих вооруженных людей, затем уронил корзину и закричал: — Мальвиний! У нас гости!
Макрон был ближе всех и перепрыгнул через низкую изгородь, чтобы противостоять человеку, когда тот обнажил свой меч. Стук шагов по каменному полу возвестил о прибытии Мальвиния и остальных его людей, которые выбежали из прохода с оружием наизготовку. Член банды, стоящий перед Макроном, полоснул его, затем потянулся к ручке украшенной урны в ближайшей нише, чтобы метнуть в своего противника.
— Нет! — в ярости заревел Мальвиний. — Убери свои гребаные руки! Это бесценно, осел!
Его человек отшатнулся в смертельном страхе перед гневом своего хозяина и сосредоточился на Макроне, который присел на корточки, готовясь к схватке. Двое бойцов проверяли реакцию друг друга серией отвлекающих ударов.
В открытом дворе Катон и Аполлоний стояли по обе стороны от небольшого пруда лицом к Мальвинию, Пансе и еще одному головорезу с телосложением боксера. Быстро взвесив ситуацию, Мальвиний отступил, отдав приказ. — Убить их.
Более крупный человек бросился на Аполлония и обрушил серию яростных ударов мечом, оттесняя шпиона назад. Катон столкнулся с Пансой, который осторожно подошел с лукавой ухмылкой на лице. — Я так понимаю, ты лидер смутьянов?
Катон ничего не ответил, но слегка опустил свое тело, чтобы уравновесить вес, готовый к быстрому движению.
— После того, как мы покончим с вами, мы выследим и убьем ваших друзей, ваших женщин и ваших детей, — продолжал Панса, рисуя кончиком меча небольшие круги, пытаясь спровоцировать Катона на опрометчивую атаку. Но последний стоял на своем, просто пристально глядя в ответ. Внезапно Панса сделал выпад, выставив свой меч и перенеся вес через плечо, когда он развернулся в талии. Катон справился с ним легко, отбив лезвие в сторону с резким металлическим лязгом. Он попытался ответить, но Панса был легок на ноги и легко ушел, качаясь из стороны в сторону.
— Слишком медленно, солдат!
Они расступились, и Катон бросил быстрый взгляд по сторонам. Макрон яростно обменивался ударами в колоннаде, в то время как Аполлоний сражался со своим гораздо более крупным противником, ловко отражая каждую атаку, пока боец рычал с растущим раздражением от гибких движений шпиона. Катон переориентировался на своего противника как раз в тот момент, когда Аполлоний ударил члена банды в бедро — не смертельный удар и не парализующий, но все же кровоточащая рана, которая еще больше разозлила его врага.
В тот же момент противник Макрона отбил клинок центуриона в сторону и бросился вперед, сбив их обоих на каменные плиты у подножия постамента, на котором стояла греческая урна Мальвиния, оставив Макрона в ловушке под своим весом. Урна слегка качнулась, и член банды инстинктивно потянулся, чтобы зафиксировать ее, дав Макрону возможность схватить его за горло левой рукой, сомкнув пальцы вокруг дыхательных путей. Бандит откинул голову назад и вырвался, прежде чем нацелить свой меч на лицо Макрона. Макрону как раз хватило времени, чтобы схватить его за запястье в отчаянной попытке удержать лезвие подальше от глаз. Его собственный меч был придавлен противником и оставался совершенно бесполезным.
Это должно было стать испытанием на прочность, ведь другой человек имел преимущество в том, что мог надавить всем своим весом на руку Макрона. Острие приближалось, и Макрон понял, что долго он не протянет в этом неравном поединке. Упершись одной ногой в землю, он ударил коленом в пах, пытаясь сбить противника с ног. Вместо этого он тяжело приземлился на постамент, и тяжелая урна покачнулась, а затем опрокинулась вперед, врезавшись в затылок человека, прежде чем разбиться о плиты. Мужчина застонал и рухнул на Макрона. Кровь потекла по его волосам и залила лицо.
— Моя урна! —
