А. Сахаров (редактор) - Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II — Николай II

Однако внешне все было вполне благопристойно — император Николай никогда не допустил бы и малейшего отступления от приличий. Описывая в 1845 году в своем дневнике образ жизни царя: «В 9-м часу после гулянья он пьет кофе, потом в 10-м сходит к императрице, там занимается, в час или 11/2 опять навещает ее, всех детей, больших и малых, и гуляет. В 4 часа садится кушать, в 6-ть гуляет, в 7 пьет чай со всей семьей, опять занимается, в десятого половина сходит в собрание, ужинает, гуляет в 11-ть. Около двенадцати ложится почивать. Почивает с императрицей в одной кровати», — А. О. Смирнова-Россет, близко знавшая быт царской семьи, задавала себе недоуменный вопрос: «Когда же царь бывает у фрейлины Нелидовой?» Способствовало сохранению внешних приличий и поведение самой Нелидовой. А. Ф. Тютчева, познакомившаяся с Нелидовой позднее, в начале 50-х годов, писала о ней в своих воспоминаниях: «Ее красота, несколько зрелая, тем не менее еще была в полном своем расцвете. Ей, вероятно, в то время было около 38 лет. Известно, какое положение приписывала ей общественная молва, чему, однако, казалось, противоречила ее манера держать себя, скромная и почти суровая по сравнению с другими придворными. Она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным ее».

Уже упоминавшаяся А. И. Соколова утверждала, что связь Николая с Нелидовой была хорошо известна императрице и «если так можно выразиться, была санкционирована ею». После смерти Николая Александра Федоровна распорядилась, чтобы во все время, пока тело императора находилось во дворце, Нелидовой давали один час в день «свободно помолиться у дорогого ей праха».

В первые годы царствования Николая казалось, что молодой император, еще полный сил и энергии, сможет серьезно заняться реформированием России. И для этого были вполне реальные основания. В манифесте 13 июля 1826 г., изданном по завершении процесса декабристов, Николай не только осуждал «дерзостные мечтания, всегда разрушительные», но и признавал необходимость постепенного усовершенствования «отечественных установлений». В конце 1826 года из виднейших сановников империи был создан Секретный комитет, который впоследствии стали называть Комитетом 6 декабря 1826 г. (дата его создания). Его целью было изучение найденных в кабинете покойного императора Александра I многочисленных проектов, касавшихся изменений в различных частях государственного управления и выработки на их основе проектов реформ. Членами Комитета стали крупнейшие государственные деятели николаевской эпохи: В. П. Кочубей (председатель Государственного совета), И. В. Васильчиков (впоследствии также председатель Государственного совета), М. М. Сперанский, Д. Н. Блудов (председатель Государственного совета в царствование Александра II) и другие. Сам Николай, всем своим существом отвергавший идеи декабристов, тем не менее с вниманием отнесся к критике самодержавной системы, которая содержалась в их показаниях на следствии. Доказательством тому служит свод показаний, составленный по прямому распоряжению Николая правителем дел Следственного комитета А. Д. Боровковым. В нем говорилось о пагубном влиянии на Россию крепостного права и обосновывалась необходимость его уничтожения, шла речь о беззаконии и повсеместном распространении взяточничества, изображались беспорядки в администрации и хаос в законодательстве. В феврале 1827 года свод был передан Николаю I. «Государь, — говорил В. П. Кочубей Боровкову, — часто просматривает ваш любопытный свод и черпает из него много дельного; да и я часто к нему прибегаю».

Комитет интенсивно работал на протяжении трех лет, однако его деятельность оказалась безрезультатной. Практически ни один из подготовленных проектов не был реализован.

Свою основную задачу Комитет видел в подготовке закона о состояниях, то есть в создании свода правил, определяющих права и обязанности основных сословий государства. Выработанный проект закона сохранял в незыблемости крепостное право, но все же делал определенные шаги в сторону его смягчения: запрещал перевод крестьян в дворовые и продажу крепостных без земли. Предлагалось также создать новое сословие вольноотпущенных земледельцев, которые должны были образовать крестьяне, добровольно отпущенные на волю помещиками с землей или без земли. Обеспокоенные размыванием потомственного дворянства выходцами из непривилегированных сословий, члены Комитета предлагали принять меры к тому, чтобы прекратить этот процесс, начавшийся столетие назад. Ведь в соответствии с петровской Табелью о рангах любой чиновник, дослужившийся до VIII класса и получивший чин коллежского асессора, или офицер, получивший первый обер-офицерский чин, приобретали права потомственного дворянства. Комитет предлагал уничтожить такой порядок и сохранить возможность приобретения прав дворянства либо по рождению, либо в силу высочайшего пожалования. Николаю предлагалось принять меры к консолидации дворянства, для чего запретить раздроблять имения при продаже, залоге и наследовании. Для поощрения чиновников-недворян и купцов планировалось создать три новых сословия: «чиновных граждан», «именитых граждан» и «почетных граждан». Все три категории освобождались от подушной подати, рекрутского набора и телесных наказаний.

Кроме того, при активном участии М. М. Сперанского были разработаны проекты преобразования центральных и местных государственных учреждений. Предполагалось своеобразное осуществление буржуазного принципа разделения властей. Государственный совет должен был стать органом для обсуждения законов. Сенат разделялся на «правительствующий», состоящий из министров и представляющий собой исполнительную власть, и «судебный». Тем же принципом разделения властей предлагалось пронизать систему местных учреждений.

Все эти предложения получили предварительное одобрение Николая I, который время от времени совершал инспекционные осмотры высших государственных органов и лично убеждался в их недееспособности. Так, 10 (22) августа 1827 г. Николай неожиданно в десять часов утра появился в Сенате. Начав осмотр в уголовном департаменте, Николай, не застав там никого, перешел во второй, но и там никого не оказалось. Только в третьем департаменте Николай обнаружил сенатора П. Г. Дивова. «Его Величество подал мне руку и пожал мою», — записал в своем дневнике Дивов. — Я повел его из департамента в департамент. Он сказал мне сначала на ухо: «Это кабак», затем повторил это слово очень громко».

Однако одобрение императора не имело ровно никакого результата. Из всех подготовленных в Комитете 6 декабря 1826 г. проектов в Государственном совете обсуждался только проект закона о состояниях, да и тот был сперва отложен из-за резко отрицательного отзыва великого князя Константина Павловича, а затем и вовсе забыт. Остальные проекты Даже не обсуждались, и Комитет незаметно прекратил свое существование — для этого не потребовалось никакого специального указа императора. Он просто однажды прекратил свои заседания, и его члены больше никогда не собирались вместе. К 1831 году выяснилось, что реформы не столь уж необходимы и России, и ее новому императору.

Более успешно дело обстояло там, где, как казалось, не требовалось решительных преобразований, а необходимо было навести элементарный порядок. Читатель, наверное, удивится, узнав, что в первой трети XIX века в России продолжал существовать свод законов, принятый еще в XVII веке — Соборное уложение 1649 года. Как ни парадоксально, это вполне достоверный факт. Все попытки на протяжении последней трети XVIII века и в начале XIX века создать нормативное уголовное и гражданское законодательство ни к чему не приводили. Поэтому одной из первых забот Николая стала организация работ в области кодификации.

Работа по кодификации законов была возложена на созданное указом 31 января 1826 г. II отделение собственной Его Императорского Высочества канцелярии.

Во главе II отделения Николай поставил своего бывшего учителя М. А. Балугьянского. Но фактически его возглавлял и был душою всего дела М. М. Сперанский — один из самых крупных государственных деятелей России за всю ее многовековую историю. Сперанский предложил Николаю разбить работу на три этапа. На первом собрать все законы, изданные после Уложения 1649 года (что было уже в значительной степени сделано), и расположить их в хронологическом порядке, затем на этой основе составить свод действующих законов, разбив их на тома по сферам применения, и, наконец, подготовить окончательный текст нового уложения, отбросив устаревшие нормы и пополнив законы новыми статьями, более соответствующими духу времени.

Рассмотрев предложения Сперанского, Николай утвердил только два первых, отвергнув идею создания нового законодательства; Сперанский вынужден был подчиниться. К 1830 году гигантская работа по подготовке Полного собрания законов Российской империи была завершена. Чтобы представить ее масштабы, приведем воспоминания одного из сенатских чинов о том, на основании каких законов отправлялось правосудие в первой четверти XIX века. Сенатский чиновник И. В. Селиванов писал: «При неимении не только Свода, но даже простого собрания законов уголовные палаты проводили в своих решениях такие законы, которые никогда издаваемы не были. „…“ Высочайшие указы по получении подшивались один под другим, и из этого к концу года составлялась книжища страшной толщины, в которой, чтобы отыскать что-нибудь, надо было перелистать всю книжищу от первого листа до последнего. А как таких книжищ, чтобы найти что-нибудь, надо было пересмотреть целые десятки, то, право, откажешься от всякой поверки, махнешь рукой и скажешь: вероятно, верно, ежели написано». Понятно, каким титаническим должен был быть труд приведения всего этого хотя бы в относительный порядок.