Женщина в Древней Руси - Александр Петрович Торопцев
В полночь началась атака. Соединения Репнина и Боура двинулись на сопки, за ними следом шли еще три ударные колонны. До рассвета русские были уже на склонах. Противник шквалом огня пытался спасти положение. Румянцев послал Репнина и Боура на левый фланг, а сам, выстроив ударную группу в каре, повел солдат вперед. Турки ответили атакой конницы. До этого дня самым надежным заслоном против кавалерии считались деревянные рогатки, которые солдаты выставляли перед строем. Так действовали многие армии Европы. Румянцев крикнул солдатам: «Не рогатки, а огонь и меч – защита ваша». Страшно было солдатушкам: кони резвые летят, у янычар сабли острые. Хоть чем-нибудь прикрыться. Нет, кричит бравый генерал, не прикрываться надо, а стрелять из ружей! И держать строй, держать. Огонь и сплоченность в строю – и атака конницы отбита! А в это время с левого фланга донеслись звуки пушечных залпов – сигнал ко всеобщей атаке. Румянцев оставил армию генералам Олицу и Брюсу, а сам поскакал к Репнину и Боуру. Солдаты, увидев генерала на высоком коне, ободрились и в строгом строю двинулись по склону наверх.
В двенадцать часов дня для турок и татар все было конечно: они оставили свой лагерь, бежали с поля боя, но затаили злобу на удачливого победителя, и через две недели после Ларгской битвы стопятидесятитысячная армия османов зажала в клещи семнадцатитысячный корпус Румянцева, перекрыла дороги, надеясь уничтожить русскую рать, двинуться в Польшу.
Русские оказались в тяжелом положении. У них было: вооружение и боекомплект – но только для быстрой, стремительной операции, опыт и задор победителей – но изрядно подуставших, прекрасные генералы Репнин, Племянников, Боур, Брюс, Олиц – но военачальники у противника тоже были замечательные, к тому же жажда реванша делала их очень опасными, неустрашимый Румянцев – но почти десятикратный перевес у турок. Что делать?
Атаковать! Румянцеву даже в голову не могло прийти иное решение. Он поделил армию на пять частей, построил их в каре на незначительном расстоянии друг от друга, расположил в центре конницу и по знаменитой Траянской дороге двинул полки в бой. Перекрестный огонь артиллерии не подпускал к русской коннице ни пехоту, ни кавалерию противника, быстрое продвижение армии Румянцева шокировало турок, но, надеясь на огромный численный перевес, они смело приняли бой. Граф зорко наблюдал за маневрами врага. Янычары пытались зайти в тыл атакующим, он резко повернул влево, угрожая отрезать от стана турок их конницу, не забывая о главной цели битвы – о ставке крымского хана. Турки поначалу не поняли задумки Румянцева, а тот, не теряя боевого порядка, все ближе продвигался к сопке, на которой расположился турецкий стан.
Весь день шел упорный жесткий бой.
Ночью визирь приказал укрепить сопку тройными рвами, заполнил их янычарами, расставил пушки – не подойдешь. А русские шли и шли к лагерю визиря, ничто не могло остановить их. Румянцев был в центре событий, не страшась ни пуль, ни снарядов. И вот настал решающий момент, каре Племянникова вплотную приблизилось к стану визиря! Победа?
Нет! Из лощины вылетела конница турок и врезалась в правый бок каре Племянникова. Десять тысяч турок на три тысячи уставших, измотанных боем пехотинцев. Русские солдаты не выдержали натиска, бежали к каре генерала Олица. Румянцев, понимая, что побегут и другие каре, что страх хуже эпидемии, пришпорил коня и помчался в гущу боя.
«Стой, ребята!» – крикнул генерал отступающим в смятении солдатам, и те остановились, сдвинулись в каре и, увлекаемые командующим, рванулись вперед, преодолели трехъярусные рвы, погнали турок к Дунаю. Могучая река сотнями глотала обезумевших турок. Визирь спасся чудом. Сорок тысяч убитыми потеряли в тот день османы.
2 августа Румянцев стал генерал-фельдмаршалом. Война продолжалась еще несколько лет. Турки и татары Крыма сопротивлялись отчаянно, сил у них было очень много. И только в 1774 году, когда войско Румянцева заперло верховного визиря Махмета Мусун Заде с двухсоттысячной армией в котле, перерезало все пути к Андрианополю, второй столице Османской империи, когда моральный дух янычар был сломлен окончательно и началось повальное бегство турок и татар, визирь признал поражение и согласился на все условия победителей. Россия получила Азов, Керчь и Эникале в Крыму, Кинбурн в устье Днепра, свободный выход в Черное море и четыре с половиной миллиона рублей за военные расходы.
Екатерина II наградила Румянцева, как никого ранее:
1) наименование Задунайского за форсирование Дуная; 2) грамоту с прописанием побед его; 3) за разумное полководство: алмазами украшенный фельдмаршальский жезл; 4) за храбрые предприятия: шпагу, алмазами обложенную; 5) За победы: лавровый венок; 6) за заключение мира: масличную ветвь; 7) в знак монаршего благоволения: крест и звезду ордена Святого Апостола Андрея Первозванного, осыпанные алмазами; 8) в честь его и для поощрения примером его потомства: медаль с его изображением; 9) для увеселения его: деревню с пятью тысячами душ в Белоруссии; 10) на постройку дома: сто тысяч рублей из Кабинета; 11) для стола: серебряный сервиз; 12) на убранство дома: картины.
Очень рада была Екатерина славной победе.
Румянцев-Задунайский вернулся в Малороссию. Вскоре императрица послала его сопровождать наследника престола в Европу, где фельдмаршала принимали с невиданными почестями как знаменитые полководцы, так и властители государств.
Находясь в зените славы, обласканный императрицей Румянцев по возвращении на Родину занялся мирными делами. Как многие полководцы всех времен и эпох он обладал удивительной памятью на лица, знал имена солдат, хотя был к ним строг в бою и на частых маневрах, учениях. Спустя десять лет после Кагульской битвы он однажды увидел в провинциальном городе обыкновенного сторожа, вспомнил, что тот сражался с турками в его полках, подошел к бывшему солдату, назвал по имени и поцеловал. Воины любили его, а в те минуты, когда он с мальчишеским задором мчался на резвом коне в бой, говорили с восхищением: «Ты прямой солдат!»
В 1787 году вновь возгорелась война с турками. К этому времени во дворце и в армии вознесся Потемкин, напористый политик, хороший полководец, фаворит Екатерины II. Румянцеву трудно было ладить и уживаться с любимцем императрицы, дружбы между полководцами не получалось (а именно им вверены были войска
