Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
Ох, как радостно забилось в тот момент сердце бургундского герцога! Сбылась, почти сбылась мечта его отца! И над склоненными головами орлеанских послов Филиппу уже мерещилась такая же склоненная тень Луи Орлеанского!
Но триумф был недолгим.
«Я не из тех, кто обшаривает кусты в поисках гнезда, а потом отдает птенцов кому-то другому», – заявил Бэдфорд, узнав о посольстве, и наложил строжайший запрет на все действия герцога Бургундского по защите города.
Что ж, пусть так… Не хотите отдавать Орлеан – не надо! Хлопот меньше! Но Филипп тоже не из тех, кто позволяет говорить о себе, как о «ком-то другом»! И, если уж на то пошло, готов предоставить его Бэдфордскому сиятельству – этому умельцу «обшаривать кусты» – право как следует увязнуть под Орлеаном. Но сам он – по всем правилам рыцарской чести – осаждать город, воззвавший к нему за помощью, более не может. И Бог им всем в помощь, когда королевское знамя развернет эта новоявленная Дева, это воплощенное пророчество, это «чудо Господнее» или как там её ещё называют? Победить она, конечно, не сможет, но кровь англичанам попортит изрядно. За «Божьей посланницей» поднимется чернь, а Филипп ещё по Парижскому восстанию восемнадцатого года прекрасно помнил, как страшен бывает рабский бунт. И, похоже, Иоланда Анжуйская именно на этом строила свои расчеты…
Умно! Эх, знать бы – кто такая на самом деле эта Дева! Это многое расставило бы по местам.
Взгляд герцога снова скользнул по недостроенным павильонам.
Вот, кстати, и отличный повод вывернуться из дурной ситуации без оскорблённого лица, которое всегда так унижает. Свадьба! И всё с ней связанное. В конце концов, его невеста – дочь короля Португалии Жуана, а тот не зря получил прозвище Великий. Пренебрегать невестой, занимаясь в первую очередь политикой, а не подготовкой к свадьбе, герцог Бургундский права не имеет!
Филипп с явным удовольствием вспомнил полученное недавно письмо от принцессы Изабеллы. В нем она чрезвычайно мило называла герцога «Фелиппе» и благодарила за оказанную честь. Судя по всему, женой принцесса будет вполне сносной, поэтому следует поскорее достроить эти павильоны, чтобы перестали превращать площадь в какое-то лобное место, а потом отозвать часть войска из-под Орлеана.
«Оставлю только несколько отрядов на всякий случай. Но велю ни во что серьёзное не вмешиваться».
Герцог даже тихо рассмеялся, представив, как позеленеет от гнева Бэдфорд!
«Ничего-ничего, ваша светлость, – подумал он без особого злорадства, настолько ощущал себя хозяином положения. – Как только птенцы, так удачно вами найденные, дадут вам клювом по темени, я пожалуй подскажу, как их можно вернуть обратно в гнездо. И даже не стану сильно торговаться за эту информацию. Если… если, конечно, не будет выгоднее дать им разлететься»
Твердой рукой Филипп сжал чётки в руке.
Всё! Он вернул себе душевное равновесие и вполне готов к разговору, мысли о котором задержали его на этой башне.
* * *
Накануне вечером в замок приехала Мари де Ришемон – сестра герцога и супруга коннетабля Франции мессира Артюра, находящегося сейчас в откровенной опале у того, кто по мнению герцога Бургундского представлял собой жалкую смесь из полукороля-полудофина.
«Прав был отец, воюя с этим гнилым родом, – думал Филипп, направляясь из башни в то крыло замка, где разместилась приехавшая сестра. – У Шарля не хватает ума даже на расстановку сил при собственной персоне. Какой воюющий правитель, имея в своём распоряжении одного из лучших военачальников, да ещё с целой армией, отправит его фактически в изгнание и предпочтет такого хитрого пройдоху, как Ла Тремуй?! Этот лис готов предать уже теперь, только почуяв, что появление многообещающей девицы из Домреми расшатает его устойчивую позицию возле трона…
Однако, чёрт с ним. Сейчас важнее понять, зачем приехала Мари, которая, как истинная дочь нашего отца, никогда ничего не делает просто так».
Вчера, встречая сестру, герцог даже не пытался скрыть удивление, когда она с наигранной весёлостью тоже попыталась прикрыться свадьбой Филиппа и начала слишком долго и подробно пояснять ему, что другой возможности повидаться и поздравить может уже не представиться, поскольку пришла эта Дева, и мессир Артюр, скорей всего, снова отправится воевать. А она, верная супружескому долгу, уже не сможет так открыто посетить брачную церемонию, потому что Филипп ей, конечно, брат, но при дворе сейчас всё так перемешалось. Артюра держат на расстоянии, но герцогиня Анжуйская хлопочет за него, и будет неловко… Она может подумать, что за её спиной снова договариваются…
И так далее, и всё тому подобное, что окончательно убедило герцога: сестра приехала совсем по другому поводу, и имя этого истинного повода может быть только одно – пресловутая Лотарингская Дева!
– Моя невеста ещё даже не прибыла. Ты могла и не спешить с поздравлениями, сестра, – сказал он, пытаясь удержать на лице выражение серьёзное и почтительное, как будто поверил всему, что она тут наговорила.
И, судя по взгляду, который бросила на него Мари, её это выражение не обмануло – так же, как не обманули брата переполненные подробностями объяснения приезда.
– Я бы хотела позавтракать с тобой завтра наедине, – тихо сказала она. – Надеюсь, порядки, которые ты здесь завел, этому не противоречат?
– Буду счастлив, – пообещал Филипп.
А потом несколько часов проворочался без сна, размышляя о том, чего ему от этого разговора ожидать?
Он прикидывал всевозможные варианты, но пришел только к очевидному выводу: размышления, основанные на предположениях – это пустая трата времени и одна только головная боль. Варианты того, что Мари могла ему предложить, равно как и варианты того, что она может попросить, выходили взаимосвязанными и, одновременно, противоречащими друг другу. Поэтому, просто перебрав их в уме и посчитав, что предусмотрел почти всё и врасплох застигнут не будет, герцог счел за благо заснуть. Но утром первой ясной мыслью было неприятно кольнувшее его: «Зачем же она все-таки приехала?», из-за чего в покои сестры Филипп не торопился, не чувствуя себя полностью готовым к разговору. Завершил кое-какие мелкие дела и даже свернул зачем-то в угловую башню, где и застрял, разглядывая недостроенные павильоны.
Прислуга и фрейлины из покоев сестры были предусмотрительно удалены. Сама же Мари сидела за небольшим, подчёркивающим интимность встречи столом, и, судя по тому, как суетливо она подалась вперед при появлении брата, Филипп заключил, что ждет она его уже давно и очень нетерпеливо.
– Ты решил уморить меня голодом, любезный братец?
Филипп вздохнул.
– Дела, дела… Из Берри снова прислали жалобу на Гриссара, и нужно где-то искать деньги, чтобы
