Христоверы - Александр Владимирович Чиненков
– А ты не запамятовал, Георгий, что для священника, вступающего в брак, его избранница должна быть первой и единственной в жизни? – с суровым видом напомнил архиерей. – И ещё – женщина с ребёнком, разведенная либо вдова, не может стать женой священника? Ни при каких обстоятельствах ты не можешь повторно жениться, Георгий.
– Всё я это знаю, владыка, но ничего с собой поделать не могу, – опуская голову, ответил иерей.
Архиерей сначала перекрестился, прошептал молитву, после чего осуждающе покачал головой и развёл руками.
– Здесь какой-то совет я дать не могу, – сказал он. – Ситуация у тебя непростая. Здесь выбор придётся делать только тебе самому: либо служение Богу, либо новая семья. Выберешь второй брак, сана лишишься.
– И это мне ведомо, владыка, но выбор сделать никак не могу, – вздохнул горестно иерей. – Все прадеды мои были священниками, а я…
– И ты им побыл, – покачал головой архиерей. – Если не передумаешь, не образумишься и решишь связать свою жизнь дальнейшую с сектанткой.
– Не сектантка она уже, – с пасмурным видом уточнил иерей. – Она давно уже вышла из общины.
– И что, ты уже предложение ей сделал? – поморщился архиерей. – Или у тебя всё ещё сохранились пути отхода от похотливого соблазна?
– Боюсь, не соблазн это, а любовь самая настоящая, – пожимая плечами, ответил иерей. – У меня внутри песни звучат, когда я её вижу. А предложение ей я пока ещё не сделал. Решил прежде у тебя совета спросить, владыка. Лишь поговорив с тобой, я смогу сделать выбор, доселе мне непосильный.
Архиерей покачал головой.
– Здесь тебе никто совета правильного дать не сможет, – сказал он. – Дела душевные и сердечные только тебе решать самостоятельно. Я сказал тебе, что будет, если жениться повторно решишь, а ты ступай помолись, и, может быть, Господь тебе подскажет как быть.
* * *
Анна вернулась от подруги домой радостная. Отца дома не оказалось.
– А куда уехал папа? – поинтересовалась девушка у матери, застав её сидящей за туалетным столиком перед зеркалом.
– Его пригласил к себе один очень влиятельный человек, – ответила та, не оборачиваясь.
– Понятно, – вздохнула Анна. – Тогда я пойду к себе, мама.
– Постой, – Марина Карповна обернулась и строго посмотрела на дочь. – А ты не хочешь спросить, к кому и по какому делу уехал папа?
Анна с недоумением пожала плечами.
– А зачем мне знать? – сказала она. – Папа никогда не посвящал меня в свои заботы.
– Но на этот раз он поехал по твоим делам, доченька, – вздохнула Марина Карповна.
– По моим делам? – удивилась Анна. – Что-то я не помню, что просила его о чём-то.
– У того господина, к которому поехал Ваня, есть молодой сын, которому пора жениться, – заговорила Марина Карповна. – Я не знаю, где тебя увидел юноша, но ты очень ему понравилась.
– О Господи, вы опять за своё? – закатила глаза Анна. – Вы что, не знаете, как от меня побыстрее избавиться, родители?
– Не смей так говорить, дочка! – рассердилась Марина Карповна. – Тебе пора замуж, и это не обсуждается. А этот человек, по приглашению которого поехал папа…
– Что ты говоришь, мама? – вскричала Анна, заламывая руки. – Мы уже с тобой не раз говорили о моём замужестве? Я не хочу идти под венец под руку с тем, кого вы мне подыщете! Замуж я пойду только за того, кого полюблю!
– Ты что, дочка? – увидев перемену, происшедшую с дочерью, испугалась Марина Карповна. – Так можно просидеть в девицах до самой старости.
– Не беспокойтесь, не засижусь, – с пасмурным видом огрызнулась Анна.
– Но тот юноша, ну… – Марина Карповна замялась и, быстро подобрав подходящие слова, продолжила: – Не красавец он, но богат. Всю жизнь потом нас с отцом благодарить будешь.
– Мама, мне не с тугим кошельком, а с человеком жить, – всхлипнула от досады Анна. – Я хочу любить и быть любимой, а не в роскоши утопать, от смертной тоски страдая!
Видя такой решительный отпор, устроенный дочерью своему «замужеству», Марина Карповна даже растерялась.
– Доченька, не противься своему счастью, – сказала она, с беспокойством вглядываясь в ее лицо. – Вот, помню, наши родители…
– Не говори мне об этом, мама! – вскричала возмущённо Анна. – Я уже не раз слышала, как сговорились ваши родители и поженили вас с папой! А я не хочу так, и замуж за того, кого вы мне выбираете, я не пойду!
– Но как же ты не пойдёшь, если папа так хочет? – испуганно прошептала Марина Карповна. – Не пойдёшь же ты против нашей родительской воли?
Анна захотела что-то возразить матери и уже открыла рот, но не произнесла ни звука. В дом вошёл Иван Ильич Сафронов.
– Чего вы там судачите, барышни? – поинтересовался он, снимая шубу и передавая её подоспевшей горничной. – Разве не пора нам переместиться в столовую и хорошенечко поесть?
Уже за столом Сафронов снова внимательно осмотрел грустные лица женщин, но не проронил ни слова. Он много ел, посматривая исподлобья то на дочь, то на жену.
Когда ужин был закончен и кухарка стала убирать со стола, Сафронов взглянул на дочь.
– Вижу, Аннушка, мама тебе уже сообщила, по каким делам я сегодня ездил?
Под пристальным взглядом отца девушка поёжилась и побледнела.
– Папа, почему вы с мамой так настойчиво спешите выдать меня замуж? – спросила она тихо и почтительно.
– Это наше с мамой обдуманное, окончательное решение и обсуждению оно не подлежит, – нахмурился Сафронов. – Уже все твои подруги в большинстве своём замуж повыходили, и тебе под венец пора, доченька.
– Но я не хочу замуж, папа? – с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, сказала Анна.
– Хочешь не хочешь, а отказываться поздно, – поморщился словно от приступа зубной боли Сафронов. – Твоё замужество дело решённое, так что не взыщи и готовься к сватовству, доченька.
– Но я не хочу так, абы за кого? – огрызнулась сердито Анна. – Я уже говорила вам, и не раз, родители, что замуж только по любви пойду!
– Стерпится – слюбится, тебе мама не говорила такую мудрость, доченька? – ухмыльнулся Сафронов. – Мы ведь с ней тоже по воле родителей обвенчались. И, как видишь, вполне счастливы.
Анна закрыла лицо руками и тихо заплакала. Сафронов посмотрел на неё полным сожаления взглядом и тяжело вздохнул.
– Ну, будя реветь-то, – сказал он глухо. – Золотая слезинка не выкатится, уймись. Мы же с мамой не враги тебе и добра желаем.
Анна ничего не сказала, только заплакала ещё громче, навзрыд.
– Всё, будя, поговорим давай, – предложил дочери Сафронов. – Из университета тебя выдворили, годы идут… Как жить дальше собираешься, скажи?
Анна убрала от лица ладони и вытерла слёзы:
– Рано мне замуж ещё, родители, и не
