Селим Ялкут - Братья
Раймунд
__ __Мы с Жискаром, не спеша, объезжали город, стражники, тащились позади, и изнывали от скуки. Троим я приказал остаться с нами. Остальные ушли под Аскалон, а эти в мечтах были там же.
— Я слышал, твой брат ранен. — Сказал Жискар.
— Приходит в себя.
— Благодаря ему, говорят, удалось взять город. Избавил от мучительной смерти своего друга. Самолично прикончил его. Никогда не слышал ничего подобного. Оказалось достаточно, чтобы люди превзошли самих себя. Теперь город наш. К былым подвигам добавился еще один. Твой брат всегда отличался. Другой тоже хорош. Только тебя не хватает.
В голосе Жискара чувствовалась насмешка. Это была его обычная манера, раздразнить собеседника, вызывая на ссору. Я отмалчивался. Не умею отвечать быстро, мне требуется время, чтобы найти нужные слова.
— Конечно, Артенак рассказал тебе. Мы допрашивали грека, оказалось, твой Франсуа носил в храм порченое масло для праздника Пасхи.
— Он не знал.
— Не сомневаюсь. Так оно и было. Там виновата женщина. Ты видел ее?
— Нет. Я не сторож брату своему.
— А то как же. Хотелось бы на нее глянуть.
Со стороны мы напоминали мирно беседующих приятелей. Не спеша, выехали на базарную площадь. Всегда переполненная и шумная, сейчас она была почти пуста, и только в центре, у фонтана толпились люди. Там шла шумная торговля. Вслед за солдатами под Аскалон отправилось немало народа, рассчитывая поживиться в случае удачи. Им повезло. Солдаты разграбили покоренный город и пошли дальше, а перекупщики, обзавелись награбленным, и теперь свезли его к нам. Все это распродавалось сейчас в спешке, как бывает в дни войны. Мир наступит и вернет все на свои места, а пока время торопит — налетай, рви, расхватывай.
— Сейчас будет весело. — Жискар привстал в седле. — Вперед. Не отставать.
— Королевская стража. Королевская стража. — Выкрикивал я, требуя повиновения.
— Эй вы! Разве не слышите… Королевская стража. — Жискар пробивался сквозь толпу, тесня ее лошадью. Плеть ходила над головами. — Кто будет платить в казну? Или под Аскалоном зря старались. Все забрать. Пусть сначала заплатят.
Мы с удовольствием взялись за дело. Орали со всех сторон — правые и виноватые. Но хлыст образумил упрямцев. Солдаты работали копьями, как палками. Большего не требовалось. Толпа неохотно расступалась. Краем глаза я заметил Чипо. Он был здесь и за спиной Жискара посылал мне условный знак. Но сейчас было не до него.
— Тащите все сюда — Командовал Жискар. Он спешился, освободил лавку и расположился на ней. Горы товаров у его ног росли буквально на глазах. Солдаты хозяйничали. Владельцы, оттесненные в сторону, кричали и грозились, но перечить не смели. Так было заведено — с законом не спорят. Жискар был решителен и неумолим. Казалось, горб его уменьшился, а сам обладатель стал внушительнее и выше.
— А теперь будем рассчитываться. — Жискар перекрикивал возмущенную толпу. — Дайте место, много места. Кто первый?
Дело едва началось, но тут, во главе отряда конных рыцарей на площадь выехал Жоффруа. Люди бросились к нему. Жоффруа не нужно было долго просить.
— Кто велел? Почему? — Людей у Жоффруа было побольше — буйных, хмельных — против троих пеших солдат и нас с Жискаром. Тот, стоя на лавке, сравнялся с Жоффруа ростом, и прожигал его ненавидящим взглядом.
— Верни, что забрал. — Распоряжался Жоффруа. Пока люди в Аскалоне набирались сил перед дальнейшим походом, эти отпросились в город, развлеклись и готовы были продолжить веселье.
Шум был такой, что мы не слышали собственных голосов. Пришла пора мне вмешаться.
— Именем закона. Сначала пусть уплатят налог. Именем закона.
— А, это ты. — Узнал меня Жоффруа. После возвращения из Дамаска, мы здоровались издали, и не более. — Зачем ты тут?
— Начальник городской стражи. Они не имеют права торговать, пока не заплатят пошлину.
— Пусть так. — Глаза Жоффруа были воспалены от яркого солнца. Он быстро остывал. Повернулся к притихшим торговцам. — Вы слышали, что он сказал? Придется платить. Этому. — Он показал на меня, потом перевел палец на Жискара. — Нет, этому. — Жоффруа качнулся в седле, он был здорово пьян. — Он здесь главный. Так что давайте.
— А ты, — Жоффруа обратился к Жискару, — не забудь все пересчитать. До последнего гроша. Вот тебе за труды. — Жоффруа порылся в одежде, достал монету и бросил ее к ногам Жискара. — За твое драгоценное время. И вы присоединяйтесь. — Обратился он к своим. — Он много не берет. Довольно медного гроша. — Компании это показалось смешным, нас стали забрасывать мелочью. — С них возьмешь остальное. — Жоффруа раскланялся издевательски, и веселая компания отправилась восвояси. Взрывы хохота были еще долго слышны.
За все это время Жискар — белый от ярости, не произнес ни слова. Лицо его стало каменным. Он слез с лавки, встал рядом со своими трофеями и скомандовал. — Подходи, кто первый.
Сказать по правде, я остался доволен, упрямец получил хороший урок. Если бы не мое знакомство с Жоффруа, неизвестно, чем бы все кончилось. Не сразу я вспомнил о Чипо. Жискар пока был занят делом.
— Синьор, женщину, что вы спрашивали, я видел сегодня. Она была здесь. На ней не было рыжих волос, но это была она. Я узнал ее. А потом ее увели. Я видел, она не хотела идти. Ее забрали силой, синьор…
Жискар закончил сбор, и мы отправились дальше. Ехали молча, свернули в узкую улочку. Впереди, перекрывая путь, шел человек и выкрикивал устало и монотонно, видно, не первый час. — Если кто видел или знает об Эспере из Марселя, пусть скажет. Награда полагается. Если кто видел…
— Королевская стража. — Я прокричал дважды. Глашатаю полагалось немедленно отойти к стене, но он оказался неповоротлив, и Жискар попробовал на нем хлыст. Он до сих не мог придти в себя от оскорбления.
— Братец Эспер, — бормотал он. — Негодяй, каких мало. Давно следовало оторвать ему голову. Разбойник.
— Ты знал его?
— Еще бы. Видно, получил по заслугам.
— Этот Эспер — человек Дю Бефа?
— Как и другие. Можешь добавить сюда этого мерзавца Жоффруа.
— Но Жоффруа с Дю Бефом враги. Они ссорились при мне, когда мы возвращались из Дамаска.
— Это сейчас, а прежде закадычные друзья. Вместе грабили сирийцев, пока не налетели на засаду. Жоффруа попался и сел на цепь в Дамаске, а эти даже не пошевелили пальцем, чтобы отбить или выкупить. И сейчас бы сидел, если бы не твой братец. Было бы больше пользы для всех. Потому Жоффруа не может простить Дю Бефу. Эспер из той же компании. Такой же негодяй, можешь мне поверить.
— Похоже, ты готов воевать со всем миром.
— Ты догадался. Мне нужна справедливость.
— Сегодня, я слышал, на площади похитили женщину.
— Это здесь причем? Какая-нибудь шлюха. Кто же еще. Приличные сидят дома.
— Как думаешь, для чего?
— А ты не знаешь? Ей конец, если не сбежит.
Мы долго молчали, потом Жискар спросил. — Наверно, у твоей жены есть здесь родственники?
— Ее отец был важным человеком. Его помнят.
— Армяне — хитрый народ. Армяне и евреи. Они знают про нас все. Не поймешь, кто здесь хозяин.
— Добавь сюда греков. Почему спрашиваешь?
— Они тебя помнят. И знают, что ты здесь. — Неожиданно высказался Жискар.
— Перестань говорить загадками. — Слова вырвались невольно. Я был взволнован. Похоже, Жискар заметил и остался доволен.
— Я хочу сказать. — Поучающе произнес он. — Тебе следует быть более внимательным.
— Тогда скажи, кто ты. Чтобы я мог верить твоим словам.
— Кто я? Одинокий волк.
— Одинокий? С этим надеешься на удачу?
— У меня достаточно ушей.
И мы отправились дальше. Если он хотел отплатить мне за унижение, свидетелем которого я стал, ему удалось. Самолюбие Жискара теперь удовлетворено. Больше в тот день мы не разговаривали. И я был этим доволен. Есть о чем подумать. Карина живет в постоянной тревоге и ее настроение передается мне. Таково время. Город сейчас почти пуст, люди ушли в поход, а те что остались, живут тихо и настороженно, дожидаясь вестей.
Франсуа
__ __Болдуин пошел вдоль побережья. Удача воодушевила его. В город привезли раненых, среди них — Франсуа. Поместили его в госпиталь Марии Латинской, недалеко от Храма Господа. Лекарь прописал перевязки, мази и покой. Несколько дней Франсуа провел, лишь изредка приходя в сознание. Кроме лекаря им занималась Зира, Раймунд позаботился о том, чтобы ее пропускали беспрепятственно, несмотря на общее негодование. Язычница в монастырской лечебнице — никогда прежде такого не было. Зира шла решительно и молча, усаживалась возле Франсуа, и медленно, глоток за глотком поила его чем-то своим, бормоча непонятное, себе под нос. Было от чего ужаснуться. Дело решил отец Викентий. Он поручил опеку больного монаху, тот дожидался, пока Зира уйдет, читал молитву и крестил все вокруг. — Колдунья — Твердил монах.
