Беатриса в Венеции. Ее величество королева - Макс Пембертон
У Виктории не было коня. Она, не стесняясь, вскочила на круп лошади Рикардо и обхватила молодого человека сзади за талию[11]. Она не скрывала своего давнишнего к нему влечения, но он сам, занятый иными помыслами и ощущениями, воздерживался от соблазна.
Еще не светало, когда они прибыли в замок. Виктория осталась у дороги ожидать свой отряд, Рикардо тотчас же был впущен в замок. Его провели в один из приемных покоев. Он полагал, что там его встретит та, чье письмо было ему доставлено ночью. Но ошибся и изумился, увидав юную дочь Фаньяно Альму.
С этой девушкой были связаны лучшие воспоминания ранней юности, когда он часто видел ее. Домик дяди Кармине находился вблизи замка, так что мальчику случалось встречать около парка, в лесу и в полях эту прелестную молодую девушку. Она ему очень нравилась, однако, он, бедный простолюдин, мог любоваться ею только издали. А обменяться с нею несколькими словами довелось ему только однажды. А именно, когда он нашел на одной из внешних аллей парка оброненную ею золотую цепочку с медальоном. Он принес находку в замок и был допущен лично к дочери магната, она ласково поблагодарила его и расспрашивала о старике Кармине. С тех пор отрок, давно почтительно издали любовавшийся хорошенькой duchessina[12], почувствовал себя влюбленным. Боевая жизнь в период кардинальской войны и затем шесть лет более или менее бурного существования заставляли его забывать об этой почти ребяческой любви, однако она при малейшем поводе давала о себе знать в сердце Рикардо, проявляясь нежным, теплым воспоминанием — чувством, которого не пробуждала в нем никакая другая женщина.
За год приблизительно до созыва атаманов королевой в Неаполь Альма исчезла из замка: слышно было, что ее величество приблизила девушку к себе, назначив ее своей чтицей.
Общественное расстояние между молодыми людьми было так огромно, что Рикардо даже не приходилось бороться со страстью; он как будто не ощущал ее, а только вспоминал об Альме и дорожил редкими проявлениями ее в своем сердце, как чем-то неизмеримо отрадным, светлым, чистым, ощущением, которое нельзя было сравнить ни с какими иными элементами его существования.
На маскараде (который описан нами в первой главе) ему показалось, что голубая маска скрывает дорогое личико Альмы. В нем тогда проснулось было детское чувство. Оно охватывало его нередко и во время его лечения от раны, полученной после маскарада. Но затем жгучее, опьяняющее чувственное наслаждение, доставленное ему другой женщиной, совсем поглотило идеальное воспоминание детства.
Теперь же, когда он неожиданно увидел Альму, когда услышал ее спокойный, несколько горделивый, но все-таки приветливый голос, в сердце его опять шевельнулось что-то неописуемо чистое и теплое, влекущее к ней...
— Мне поручено просить вас подождать несколько минут в этой комнате, — обратилась к нему Альма. Капитан поклонился, девушка продолжала: — Мы с вами, кажется, знакомы... Ведь это вы много лет тому назад нашли и принесли мне цепочку, которую я потеряла в парке.
— Да, я, — смущенно отозвался Рикардо, — я счастлив нынче, что мне представляется случай оказать вам несколько большую услугу — охранять ваш замок...
— Услугу не мне, — с оттенком горделивости холодно отвечала дукессина, — не мне, а той, которая одна имеет право повелевать. Это она соблаговолила удостоить вас таким поручением.
Почти в это самое мгновение дверь за спиной Альмы растворилась, и в комнату вошла статная женщина. Девушка, приблизясь к ней, почтительно сказала:
— Если вашему величеству понадобится что-либо приказать, потрудитесь позвонить. Я явлюсь немедленно.
Смущение капитана и возросло, и странно усложнилось.
Каролина Австрийская была вся в черном: она дала обет не надевать иных цветов, покуда не возвратит мужу и себе неаполитанский престол.
Каролина пристально глядела на молодого человека, и, судя по улыбке, скользнувшей по ее глазам и устам, ей нравилось его смущение. Отпустив Альму, королева продолжала глядеть на калабрийца. Это уже начинало неприятно волновать его. Он недоумевал, что ему с собой делать. Всякие сомнения насчет тождественности красной маски с государыней окончательно было рассеялись, как вдруг она промолвила:
— Вас, полковник, мне рекомендовала одна моя большая приятельница, которая многим вам обязана. Я знаю, как раз вечером в Неаполе вы за нее рисковали своей жизнью. К тому же мне известны ваша доблесть и верность государю.
«Опять мистификации! — мыслил начинавший терять голову Рикардо. — Неужели дочь императоров может так лгать? Или в самом деле все было так, как она говорит?»
— Садитесь, полковник, — продолжала она. — Мы здесь не при дворе, а на войне. Не до церемоний. Моя приятельница никогда не переставала о вас помнить. Но обстоятельства не дозволяли ей сноситься с вами. У ней много забот и огорчений.
— Значит, ее здесь нет? — решился спросить Рикардо.
— Ее здесь нет. Здесь только королева.
И она пронзительно посмотрела в его глаза, как бы желая убедиться, понял ли он смысл ее слов.
— Да, понимаю, — сказал он, начиная несколько успокаиваться и оправляться.
— Ваша королева, — продолжала Каролина, — находится в весьма опасном положении. Война слишком долго затянулась без всякого успеха. Я решилась на месте сама удостовериться, в чем кроются причины неуспеха, и устранить их. Меня удостоверили, что, во всяком случае, мое пребывание в Калабрии не представляет для меня никакой опасности. И я приехала сюда из Сицилии. Однако оказывается, что я была слишком доверчива. Наши шпионы сегодня уведомили, что французы знают о моем прибытии; что, надеясь захватить меня, они посылают к замку Фаньяно довольно значительный отряд. Недалеко отсюда бухта св. Евфимии; там меня ждет вооруженная яхта. Я могу во всякое время отплыть на ней обратно в Сицилию. Но не уверена, что между замком и бухтой я не встречу препятствия. Я призвала вас сюда, желая узнать ваше мнение. Как вы думаете: следует ли мне поспешить обратно на корабль, или выжидать здесь неприятеля в уверенности, что созванные мною партизанские отряды отстоят замок?
— Простите, государыня, что я осмеливаюсь обратиться к вам с вопросом. Скажите, что вам известно о движении ближайших французских отрядов? Две роты командированы для атаки замка Фаньяно? Так. Но дорога от замка до залива св. Евфимии охраняется неприятелем или нет?
— Нет. Французы в данную минуту могут располагать в этой местности только тем, что сюда посылают. Все их остальные силы или далеко впереди,
