Генри Хаггард - Падение Иерусалима
Дамаскинец почувствовал прилив счастья, и сердце юноши забилось сладкой тревогой. Пройдёт ещё каких-нибудь месяца два, караван его отца прибудет из Дамаска, и он также весело и шумно отпразднует свою свадьбу с любимой девушкой, а потом поселится с нею в чудном иерихонском оазисе, где ему предлагают купить дачу по сходной цене и где он займётся прибыльной торговлей благовониями. Надо будет устроить и судьбу Филиппа. Он уговорит отца взять приятеля в компаньоны. Филипп малый расторопный. Две или три поездки с караваном в Африку за золотым песком и слоновой костью могут обогатить его и сделать счастливым обладателем прелестной Мириам.
Мечты юноши были прерваны лёгким шумом приближающихся шагов. В глубине кипарисовой аллеи белело женское покрывало и обрисовывалась тёмная фигура мужчины. Дамаскинец спрятался за дерево, чутко прислушиваясь. Мимо него прошёл бен-Иаким, ведя под руку женщину, лица которой нельзя было рассмотреть. Грек нашёптывал ей что-то на ухо, а она, кокетливо отклоняя головку, отстраняла его опахалом. Марк вздрогнул. По фигуре и костюму это была его невеста. Ревность закипела в сердце влюблённого, и он зорко следил за подозрительной парочкой. Иродианин довёл свою даму до площадки фонтана перед террасой дворца и на прощанье долго не выпускал её руки. Она, по-видимому, охотно слушала льстивые речи и только тогда вырвала у него свою руку и убежала, когда чересчур предприимчивый волокита хотел обнять её за талию. Марк незаметно прокрался за ним в тени кустарника и после бегства девушки бросился за ней по горячим следам в залу пира.
Фамарь с раскрасневшимся лицом сидела на табурете, обмахиваясь опахалом, и, чтоб скрыть своё волнение, делала вид, что следит за танцующими.
— Где ты была? — хриплым голосом спросил её Марк, весь бледный от гнева.
Девушка удивлённо вскинула на него глаза и ответила с досадой:
— Ты, кажется, выпил слишком много сладкого вина! Вместо того чтоб быть со мною, внимательный жених всё время просидел за чашей.
— Я сейчас видел тебя в саду...
Фамарь вспыхнула.
— Оставь меня, если не хочешь, чтоб я заплакала и пожаловалась брату на твою грубость! Боже, какой позор! Все видят, что ты затеваешь со мной ссору...
Она встала и в гневе удалилась прочь. Ошеломлённый бен-Даниил с недоумением смотрел ей вслед, не смея догнать невесту.
XIX
Вдоль берега Средиземного моря расстилаются две равнины Палестины, пересекаемые крупными отрогами гор Кармила. Параллельно с ними тянется длинный ряд холмов; на восток от них лежит низменность ЭльГор, а по ту сторону Иордана цепь Моавитских и Галаадских гор, так что страна делится на четыре параллельные полосы: приморскую береговую линию, горную страну, Иорданскую долину и Заиорданские земли.
Горная страна, занимающая пространство между приморской низменностью и Иорданской долиной, оканчивается двумя отрогами длинного ряда холмов, пересекающих долину Иездреель, или Эздрелон. Южная масса этих известковых холмов образует Иудею, а северная Галилею.
Когда Соломон, вознаграждая заслуги Хирама, отдал ему провинцию, состоящую из двадцати городов в округе Кедес Нафтали и носившую название Гелиль, то Хирам, взглянув на неё, сказал Соломону: «Что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» — и назвал их землю презренной — Кавул. С тех пор Галилея осталась у иудеев презренной страною, и это мнение ещё более укоренилось, когда её заселили финикияне, аравитяне и происшедшие от них и евреев смешанное потомство. К тому населению в царствование Ирода Великого присоединилось множество греков, внёсших в страну свою утончённую образованность и язык, сделавшийся общеупотребительным. Тогда Иудеи прозвали Галилею «языческой».
Но вопреки основанному на предрассудках презрительному мнению иудеев о Галилее, эта страна была цветущей и во всех отношениях стоила выше своей спесивой соседки. Жители её деревень и нагорных городков отличались образованностью и трудолюбием, жизнь их текла спокойно и мирно. Большею частью то были смешанные потомки переселившихся из Египта евреев; они утратили характерные черты еврейской расы и сохранили только простую веру своих отцов вместе с любовью к стране Израиля. Однако их сомнительное происхождение и скромность в глазах иудеев, преклоняющихся перед золотом и внешним блеском, были хуже всякого порока.
Страна была дорогой к морю, и в её долинах жили по соседству люди всех наций. Города со множеством селений лежали близко один от другого и были так густо населены, что в самом меньшем из них было до пятнадцати тысяч жителей. Народ в них был предприимчивый, старательно обрабатывавший каждый клочок земли. Но если нагорные городки Галилеи, скрывающиеся посреди ореховых и дубовых лесов, отличались благосостоянием и культурой, то её надольные города тем более блистали богатством и кипели жизнью. Весь западный берег Геннисаретского озера кипел бурной деятельностью. Он буквально был унизан городами, мызами и сёлами. По западному берегу этого озера, имеющего всего двадцать вёрст длины и девять ширины, теснились такие многолюдные города, как Капернаум. Хоразин, Вифсаида, Геннисарет, Магдала и Тивериада, так что весь берег казался сплошною набережной одного огромного города. Воды Геннисаретского озера рассекались четырьмя тысячами судов разного типа, начиная с больших военных гальон и кончая раззолоченными гондолами богачей и простыми лодками рыбаков. Прибрежные города служили центральным рынком караванного транзита между Египтом и Дамаском. Четыре дороги пролегали к Геннисарету. Первая из них тянулась от Капернаума по западному берегу мимо городов к низовьям Иордана, вторая пролегала по южной стороне озера и через мост у Тивериады шла через Перею к Иерихону. Третья вела через Семифорис, весёлую столицу нагорных городков, к знаменитому порту Акре на Средиземном море, а четвёртая пролегала через горы Завулоновы к Назарету, откуда спускалась в Эздрелонскую долину и шла в Самарию и Иудею.
По этим дорогам двигались беспрерывные караваны, и приезжие иностранцы толпами гостили в галилейских городах. Тивериада, новая, возведённая Иродом Антипою столица, была одинаково языческим, как и еврейским городом. Храмы, синагоги и школы, выстроенные в кудрявом стиле иродовой эпохи, были еврейские. Амфитеатр, бани и золотой дом Антипины, чисто античного стиля, украшенные живописью и статуями богов Эллады, были вполне языческими, отчего благочестивые иудеи никогда не входили в «нечистую» Тивериаду, где к тому же улицы, проведённые по разрытым кладбищам, вселяли им суеверный страх, и они только издали смотрели на стены и башни весёлого города и на дворец Антипы, отражающийся в зеркальных водах озера со своими мраморными львами и скульптурными архитравами.
Все нагарные городки Галилеи, центром и столицей которых служил живописный Семифорис, похожи друг на друга, как родные братья; все они, точно жемчужные гнезда, блещут на тёмно-зелёном фоне холмов, у всех одинаково простые домики из белого камня, обвитые плющом и виноградом, с плоскими крышами, где воркуют и греются на солнце голуби; у всех одинаково узенькие, идущие уступами и зигзагами улицы, и все они полны цветущих садов с тёмной зеленью фиг и олив, с пышным белым и алым цветом на померанцевых и гранатовых деревьях и с ярко зеленеющими на солнце финиковыми пальмами. Почва вокруг этих городков прекрасно обработана и орошена. Виноградники и оливковые рощи чередуются с засеянными хлебом полями, пастбищами и фруктовыми садами. Всюду весело порхают птицы, между которыми голубая сиворонка блещет, как живой сапфир на пёстрой мозаике полевых цветов. Толпы детей играют у прохладного источника, или со звонким смехом гоняются по полям за яркими бабочками, или же отважно карабкаются на вершины родимых гор, чтобы смотреть оттуда на орлов, повисших в безоблачной синеве неба, на вереницы пеликанов, с шумом перелетающих с Киссонского потока на Галилейское озеро, на белеющие вдали паруса кораблей из Хиттима, на пурпурную вершину Кармила, где среди лесов скрывался пророк Илия. Эти нагорные городки с населением из земледельцев, ремесленников и пастухов нисколько не отличаются от простых деревень и только потому называются городами, что обнесены стенами и укреплены башнями.
На севере Эздрелонской долины холмы, которые тянутся от востока до запада Иорданской долины к Средиземному морю, некогда принадлежали к завулонову колену и потому называются Завулоновыми горами. В центре этих гор известковое ущелье ведёт в небольшую долину, имеющую форму амфитеатра, в конце которой находится город Назарет, выстроенный на скате холма, возвышающегося на пятьсот футов над долиной. Через Назарет проходит караванная дорога из Семпориса в Акру, а также в Иудею и Самарию.
