Катарина - Кристина Вуд
Фрау Шульц, в свойственной ей манере держаться как струна, горделиво последовала в сторону главного входа и пару раз нажала на кнопку проводного дверного звонка. Спустя пару минут дверь отворила молодая девушка в черном платье горничной с темно-рыжими волосами, собранными в длинную густую косу. Она слегка склонила голову при виде хозяйки дома, едва заметно вытирая руки об белый передник. Женщина же, не церемонясь, проследовала в дом, снимая белоснежные перчатки на ходу.
— Хельга, это твои соотечественницы, они будут работать горничными. Будь добра, проведи им краткую экскурсию по дому. И распорядись, чтобы Тата подавала ужин. Я дико голодна, впрочем, как и наш гость, — командным тоном произнесла фрау. — Алекс, дорогой, вы можете отужинать с нами. С недавних пор вы у нас не частый гость.
— Благодарю, фрау Шульц, но мне нужно…
— Ваши возражения меня обижают! — воскликнула женщина с легкой улыбкой на лице, вручив перчатки Хельге. — В полицейском штабе ничего страшного не случится, если вы задержитесь у нас на часик-другой…
Женщина завернула за угол гостиной, а мы по-прежнему оставались стоять на парадном крыльце дома, опасаясь сделать лишнее телодвижение.
Как только Хельга заприметила синеглазого офицера, тотчас же расплылась в сияющей улыбке. Лицо у нее было маленькое с грубоватыми чертами, курносым носом и пухлыми губами, словно пару часов назад ее ужалили пчелы. По всему лицу были рассыпаны рыжие веснушки, а небольшие хитрые глазки имели красивый и завораживающий янтарный оттенок.
Девушка что-то произнесла на ломаном немецком, вероятно, поприветствовала мужчину, и тот учтиво кивнул ей в ответ. Затем взгляд ее глаз метнулся в нашу с Аськой сторону. Она окинула нас оценивающе, натянула милую улыбку и протянула руку для рукопожатий.
— Меня Олей звать. Ласкаво просимо на ферму Розенхоф. Пойдемте со мной, я вам все покажу.
Офицер Мюллер коротко кивнул в сторону дома, терпеливо дождался, пока мы зайдем вовнутрь, и только после этого снял серую офицерскую фуражку и зашел вслед за нами.
Немецкий дом встретил нас богатым убранством, высокими внушительными потолками, невероятной чистотой и соблазнительным ароматом свежей выпечки. Любой предмет интерьера имел свое место и определенное предназначение. Не было захламленности, отсутствовали предметы, которые могли бы показаться лишними на первый взгляд. Признаться честно, я не знала предназначения и половины из них…
Первое что меня удивило — стационарный телефон. У них в доме находился персональный стационарный телефон. Для советских граждан тогда это было непосильной роскошью. А второе — туалет в доме. Не на улице рядом с сараем в привычном для нас понимании, а прямиком в доме! Да еще и совмещенный с раковиной для умывания и глубокой ванной в одном помещении! Таких ванных комнат в доме было аж две — на первом этаже для прислуги, а на втором для членов семьи.
Под ногами располагались богатые ковры разнообразных форм и размеров, а где-то поблизости тикали большие настенные часы. Практически на каждой стене висели портреты членов семьи кисти неизвестных художников, а на камине в гостиной и комодах в коридоре из дорогого темного дерева красовались детские фотокарточки троих детей: от фотографий в нелепых детских костюмчиках до уже совсем взрослых юноши и девушки.
— Гер Мюллер, известно ли что-нибудь о Фридрихе и Áльберте? — раздался взволнованный голос фрау из гостиной. — Я ужасно переживаю и не сплю ночами, когда не получаю от них весточку больше трех недель…
— Вынужден огорчить, фрау Шульц, но корреспонденция с восточного фронта задерживается на неопределенный срок…
Офицер проследовал в гостиную, продолжив непринужденно беседовать с хозяйкой дома.
— Вы откуда прибыли-то? Сегодня привезли вас? — спросила Ольга, ведя нас обходными путями на второй этаж по винтовой лестнице. — А звать-то вас як? Мы вот с Танькой из Одессы приехали, уже як три месяца тута.
Она все тараторила, расспрашивала и снова тараторила, и половину ее вопросов я пропускала мимо ушей. Ася пыталась ответить хотя бы на половину из них, но вопросов у Оли становилось все больше.
— Как приехали? То есть, вас не насильно угнали? — удивилась Аська.
— Тю, господь с тобой! — усмехнулась Ольга, махнув рукой. — В Одессе еще в начале войны началась агитация работ в Германии. Говорили, мол, платить исправно будут и поболе, чем в колхозе… и жизнь рóскошна будет. Вот мы и уехали. А що нам там ловить-то было? Все заводы и фабрики разбомбили, работы нет. А вас-то що, насильно угнали?
— Вообще-то, да, — ответила я, когда мы прибыли в небольшую спальню на втором этаже, в ней находились четыре простенькие односпальные кровати и несколько прикроватных тумбочек.
— Та ти що! — показательно удивилась Ольга, и тут же отвлеклась от беседы, махнув рукой в сторону спальни. — Тута мы с Танькой спим, теперь все вместе будем ночувати. Кидайте чемоданы и раздевайтесь, пойдем дальше.
Я первой проследовала к свободной прикроватной тумбочке из темного дерева, сняла пальто и задвинула чемоданчик под кровать. Ася последовала моему примеру, с восхищением оглядев уютное убранство комнаты.
— Вот это да! — удивленно протянула она. — Какие шторки с бантами красивые, а окна какие прочные! Такой приятный коврик под ногами… о-о-о… а плед на кровати какой мягкий! А матрас какой!.. У нас в Свибло такого дома даже у самого председателя не было!
— Не переживай, подруга, мы тоже в первый день зашли сюди и рты пооткрывали. Ничего, к хорошему быстро привыкаешь, — усмехнулась Оля, стоя возле дверей. Переплетая руки на груди, она оценивающе разглядывала наши вещи. — Больно красивое пальто у тебя, Катруся. Жених подарил небось?
— Нет у меня никакого жениха, — невзначай ответила я, продолжив аккуратно складывать оставшуюся одежду в тумбочку.
— А що так категорично? Здесь-то нареченого быстро найдешь, — Ольга расплылась в самодовольной улыбке. — Взять даже нашего офицерика… — девушка томно вздохнула и плюхнулась на кровать, опираясь ладонями об матрас. — Алекс… ну Сашка по-нашему то бишь… Молодий, красивий … а глаза-то у него какие…а звание-то какое…
— Какое такое? — с сомнением спросила Аська, чуть ли не с открытым ртом глядя на Олю.
— Та кто ж его знает! У фрицев черт ногу сломит в этих званиях, — Ольга коротко усмехнулась, с важным видом закинув нога на ногу. — И дураку понятно, що в его подчинении находится человек сто, как минимум! А может и в три раза больше! Еще и машина имеется с собственным шофером! То бишь, не последняя
