Сын Яздона - Юзеф Игнаций Крашевский
Не пойду!
Последовало какое-то страшное молчание, а двое слуг, стоящих на пороге, задержали в груди дыхание от тревоги.
– Не пойду! – повторил Павлик, становясь всё более смелым. – Я уже не юнец! Усы растут! Держать в неволе не дам себя, пойду на татар с другими.
Яздон слушал с поникшей головой, не сказал ничего, только Нюхе и Мухе дал какой-то знак, указывая на сына. Они поняли, что должны были взять его и тащить, но их охватила тревога, когда Павлик бросил на них взгляд своих молодых, панских глаз, как кипятком.
Заколебались, старик повторил приказ уже не одним словом, а рычанием. Нуха и Муха задрожали, подошли на шаг, затем незапертая дверь отворилась и на пороге показался Сулислав Якса, брат воеводы.
Увидев его, Яздон нахмурил брови, лицо его стянулось, не хотел, чтобы был свидетель домашнего дела.
Он, однако же, слишком поздно опомнился, потому что, прежде чем отворил дверь, Сулислав весь разговор подслушал и понял. Павлик обратился к нему умоляющими глазами, точно хотел его приманить на свою сторону.
– Милый отец, – сказал, подходя, Сулислав, рыцарская, благородная осанка которого невольно вызывала уважение, – не время сейчас ругать непослушного ребёнка, когда Бог нас так всех бичует…
Прежде чем Яздон имел время выцедить ответ, Павлик его опередил.
– Хочу идти с вами! Хочу идти! Достаточно мне дома было гнить! Возьмите меня с собой! Ради Бога, возьмите меня с собой.
И этот дикий минутой назад юноша, прискакав к руке Сулислава, стоял почти покорный.
– Разрешите ему пойти со мной, когда храбрость есть! – воскликнул Сулислав.
Воюш отошёл в сторону, не мешался – ждал. Что делалось в старце, один Бог мог знать, он не двигался, не говорил, даже единственный глаз прикрывало веко. Долго казалось, что он даже не дышит, какая-то внутренняя борьба в нём металась, и невольно дёргалось только половина тела.
Сулислав грустно и серьёзно поглядел на стоящего рядом, просящего об опеке Павлика… Вдруг опущенная рука Яздона резко поднялась и упала, он с гневом выпалил:
– Бери его! Бери!
Павлик молнией бросился к его ногам, но Яздон единственной ногой, которая свешивалась с ложа, только стукнул его, и, не глядя на него, обратился к Сулиславу:
– Бери его… этого негодяя… но на поводке!
Павлик встал с пола и отошёл. Ещё раз попробовал подойти к отцу – Яздон отпихнул его с каким-то отчаянием.
– Он такой, каким был, пусть лихо умрёт достойно! – крикнул он. – Прочь с моих глаз, гадина! Прочь!
Павлик направился к дверям и исчез.
– Э! Э! – сказал медленно Сулислав. – Молодое пиво! Когда ты хочешь, чтобы в нас живее играла кровь? Прости сыну… не о том сейчас надо думать…
Воюш всё ещё ждал в стороне. Яздон поглядел на него.
– Если он идёт, тогда и я с ним! – забормотал Полкоза. – Я тебе тут не нужен, достаточно имеешь баб и слуг, а безумного сорванца нужно стеречь. Кто его там за голову возьмёт, если не я? На меня он руки поднять не решится.
Когда старец это услышал, лицо его дивно изменилось, упало с него суровое выражение, он вытянул дрожащую руку к Воюшу, который, быстро подойдя, прижал её к груди.
Сулислав присел на лавку.
– Поезжай с ним! – заговорил прерываемым, невыразительным голосом Яздон. – Езжай с ним. Бери лучших коней, самые лучшие доспехи. Что есть, берите. Десять, пятнадцать человек с вами, хорошо вооружённых… сколько найдёшь!
Он говорил всё быстрее, Сулислав его прервал:
– И живо ззаймитесь сборами, мы тут сидеть и ждать не имеем времени! Ещё сегодня отсюда нужно уйти. Под Лигницей нас ждать не будут. Придётся пасть по крайней мере в группе, со своими, не где-то в углу, схваченными. Если князь Генрих и другие с ним военные люди, не победят, то уж, пожалуй, никто! Даже империя…
Воюш, повернувшись к двери, спешил, но, чуть та отворилась, когда другие старейшены, стоящие во дворе, стали входить в комнату с разными вопросами и нуждами. С татарских границ каждую минуту прибывали новые вести, от Вроцлава и Лигницы приходили гонцы.
Все они о той страшной тьме захватчиков, которую рассчитывали на сто тысяч, потому что целыми районами заливала земли, рассказывали одно и то же: что невозможно было ей сопротивляться, что шла, как огонь, вырывала, как весенние воды, гнала, как туча, как буря, которая всё уничтожает, что встречает.
Те, что шли против неё, уверенные, что погибнут, шагали с рыцарским хладнокровием, которое приходит в последний час, когда уже нет никакого расчёта, а мужчине нужно показать, что страх смерти его не сокрушит. Иногда, вспомнив свой тихий дом, кто-нибудь вздохнул и подавил немужскую жалость, и перекрестился, отгоняя искушение слабости.
– Наказание Божье! – повторяли они.
Павлик, выбежав с заискрившимися глазами из комнаты, поспешил прямо в свою каморку. Он чуть не выбил дверь, так резко в неё ударил, крича своей челяди. Он ещё стоял на пороге, когда магистр Зула прибежал за ним, испуганный.
– Эй! Клеха! – выкрикнукл, увидев его, Павлик. – Будь здоров! Достаточно ты меня книгами намучил. Окончилось твоё правление.
Ошеломлённый ксендз стоял и крестился.
– Что с тобой, Павлик?
– Что со мной, клирик! Я свободен, на коня сожусь! Понимаешь, на коня! Всё-таки вылечу однажды из этой мерзкой дыры в свет! Да!
Прибежала челядь. Он оставил священника, который стоял, ошарашенный, на пороге, ещё не в силах пошевельнуться, так был удивлён этой речью.
– Седлать коня! Доспехи давай! Слышишь? Шмыга пойдёт со мной… Вы, два негодяя, со мной! И вооружитесь по уши.
Он схватил со стены меч, который нетерпеливо сорвал вместе с гвоздём, на котором висел, тут же побежал за доспехами, разбрасывая всё вокруг себя как безумный.
Он был опьянён – потерял память, не знал, что делал.
В эту минуту подбежал Воюш, к которому обратился Зула, глазами спрашивая его, что это всё значит. Павлик искоса, подозрительно поглядел на него, потому что Сова начинал распоряжаться челядью и давать приказы.
– По меньшей мере десять человек на коня, с нами. Ёнтек, Бриж, Дума, Колек…
Павлик гордо обернулся.
– Что это – с нами? Не с нами, только со мной!
– Не с тобой, только с нами! – закричал Воюш. – Да!
Ты ещё из моего кулака не вырвался! Нет! Поедешь, но я тебя провожу!
Из рук Павлика выпал меч, который он держал.
– О, да! Да! – бурчал старик. – Не отделаешься от меня легко. Нужно будет погибнуть, погибнем вместе, а нужно будет шалуна за уши вытянуть из топи, ещё пригодится старик…
Павлик усмехнулся, его высокомерие немного ушло. Мгновение подумав, он начал
