Александр Западов - Подвиг Антиоха Кантемира
Одна из двух дочерей Петра Анна была замужем за голштинским принцем Карлом-Фридрихом, другая, Елизавета, сговорена за епископа любекского Карла, двоюродного брата этого принца. Появление на престоле кого-нибудь из них вряд ли могло быть возможно.
Но что произойдет после смерти Екатерины Алексеевны, чье расстроенное здоровье уже теперь заставляло беспокоиться о судьбе монархии? Неужели мужской потомок государя, внук его Петр Алексеевич, мальчик одиннадцати лет, может быть обойден Мен-тиковым? Или всесильный временщик найдет способ прибрать его к рукам?
Член Верховного тайного совета Андрей Иванович Остерман подал на письме предложение: для пользы отечества женить великого князя Петра Алексеевича на его тетке Елизавете Петровне, объединив таким образом наиболее сильных претендентов. Он уверял, что "между близкими родными супружество общим натуральным и божественным законам не противно".
Остерман предусматривал и вероятность возникновения самозванства.
Если великого князя исключить из наследования, писал он, то "может какой бездельный, бедный и мизерабельный мужик под фальшивым именем однако ж себе единомышленников прибрать". И царевнам придется трудно — "при которых смятениях обе всего своего благоповедения лишиться могут".
Меншиков между тем в марте 1729 года получил согласие императрицы Екатерины I на брак его дочери Екатерины с великим князем Петром Алексеевичем и мог теперь не бояться увидеть его в роли государя.
Императрица 10 апреля заболела горячкой и вечером 6 мая умерла.
Наутро во дворец собрались все родственники, члены Верховного совета, Синода, Сената, генералитет. Было прочтено завещание государыни, и, хоть кое-кто из приближенных потом припоминал, что, находясь постоянно у постели больной, не видывал, как она подписывала бумагу, и не слыхивал о том, сомнений в подлинности документа не объявлялось. Самый главный вопрос решался в нем согласно общему мнению — первым параграфом в наследники назначался великий князь Петр Алексеевич, прямой мужской потомок Петра I. Споры должны были умолкнуть — власть над страной передавалась по закону.
Остальные четырнадцать пунктов завещания большого значения не имели. В них говорилось о том, что на время малолетства нового государя администрацию возглавляют обе цесаревны, муж Анны, герцог Голштинский, и члены Верховного совета; что цесаревнам в награждение кроме 300 тысяч рублей приданого надобно выдать но миллиону рублей и никогда этих денег назад не требовать; что "фамилия имеет под опасением нашей матерней клятвы, — то есть проклятия, — согласно жить и пребывать" и т. д. Грызни родственников между собой императрица остерегалась.
Не задумываясь она отменила "Устав о наследствии", введенный ее супругом, и восстановила прежний порядок, с напоминанием, что мужской пол перед женским предпочтен быть имеет…
Так сын царевича Алексея стал императором России под именем Петра Второго.
Ментиков снова почувствовал себя главной персоной империи. Он уговорил государя из дворца переехать к нему на Васильевский остров и тотчас распорядился совершить обручение Петра с нареченной невестой, своей дочерью Екатериной Александровной. В церквах ее стали поминать под титулом великой княжны, у нее составился свой двор — фрейлины, камер-юнкеры, мундшенки, шталмейстер, — на содержание свиты определено 34 тысячи рублей в год. Будущий тесть государя князь Александр Данилович Меншиков получил военное звание генералиссимуса — самое высокое в европейских армиях.
Остерман занял пост обер-гофмейстера Петра II, чтобы руководить его учебными занятиями. Князь Алексей Григорьевич Долгорукий стал обер-гофмейстером великой княжны Натальи Алексеевны и не упускал случая сказать нужное ему для передачи брату-государю, а также похвалить своего сына Ивана, отчего тот вскоре получил должность гофмейстера Петра II. Яснее сказать, Долгорукие окружили мальчика своими заботами, потакали его капризам, избавляли от ученья, возили на охоту, что доставляло ему огромное удовольствие.
Тем временем тетка Петра II Анна Петровна со своим мужем-герцогом уехали в Голштинию, а жених Елизаветы Петровны, любекский епископ, умер. Из учреждений и у частных лиц изымали манифест 1718 года о преступлениях царевича Алексея и Уставы о наследовании 1718 и 1722 годов, подписанные Петром I. Первая Жена его, Евдокия, была выпущена из Шлиссельбургской крепости. Ее поселили в московском Новодевичьем монастыре, Верховный совет отписал ей волость в 2000 дворов и назначил содержание 60 тысяч рублей в год — крепостная узница стала теперь государевой бабушкой.
Но всего четыре месяца гордился Меншиков ничем не ограниченной властью. Сознавая непрочность своего положения фаворита при мальчике-императоре, он пытался сблизиться с Долгорукими, как вероятными союзниками, и не препятствовал их растущему влиянию на Петра II. Однако ему приходилось труднее — он должен был обременять государя делами, что-то запрещать ему как подростку, напоминать об учебных занятиях. Общение же с Долгорукими сулило только забавы, и Петр II не колеблясь предпочел подписыванию бумаг псовую охоту. Болезнь Меншикова разлучила его на время с воспитанником, а когда фаворит выздоровел, оказалось, что фавор кончился. Петр II перешел из его дома в Летний дворец, и вещи перевезли следом.
Дальше пошло очень быстро: 8 сентября 1729 года Меншиков был арестован, лишен чинов и орденов, сослан с семьей сначала в Раненбург, а затем в Березов, где 12 ноября скончался.
Той же осенью Долгорукие устроили для Петра I под Москвой небывалую охоту. Более двух месяцев провели в поле государь со свитой и шестью сотнями собак. Удалось затравить полсотни лисиц, четыре тысячи (тысячи!) зайцев, настрелять дичи без счета. Взяли также трех медведей.
В начале ноября возвратились во дворец с трофеями — шкуры у юного охотника и царственный жених у Екатерины Долгорукой, дочери князя Алексея Григорьевича. Хоть и гордились Долгорукие могуществом своего знаменитого рода и близостью к престолу, однако новый титул Екатерины был для них желанным.
Новость эту ожидали в Москве. Известия от своих людей из дворца были разнообразными. Говорили, что князь Василий Владимирович Долгорукий, поздравляя племянницу, обещал ей, как государыне, быть верным слугой, но присоветовал не хлопотать о родне — семья, слава богу, не обижена богатством и чинами, — а награждать всех подданных за их услуги перед отечеством. По другим сведениям, он высказал опасения, что брак Екатерины к добру не приведет. На свежей памяти был пример: Петр II обручился с Екатериной Меншиковой, а где она теперь?!
Было известно также, что новая царская невеста любит графа Милиссимо, родственника австрийского посланника в Петербурге Братислава. Об этом, например, сообщала в Лондон жена английского резидента леди Рондо, заверяя, что у них "все уже улажено". Но деловые соображения в семействе Долгоруких взяли верх над чувствами Екатерины. Граф Милиссимо был отослан в Вену. Екатерина плакала, жених не мог не заметить ее горя и, понимая его причину, обращался с невестой грубо.
Петру II шел уже пятнадцатый год. Он был высокий, полный юноша. Черты его обветренного и загорелого лица — недели и месяцы он проводил на охоте, в полях и лесах — отличались правильностью, но взгляд был пасмурным. Придворные дамы не считали его привлекательным или приятным кавалером, и обе невесты его, Катерина Меншикова, а затем Катерина Долгорукая, разделяли это мнение.
Отец понуждал Катерину быть ласковой с женихом и, как обер-гофмейстер, уговаривал Петра II оказывать невесте должное внимание. Однако молодые люди не умели еще притворяться, и это было заметно придворным наблюдателям. Советник саксонского курфюрста писал своему повелителю, что русский царь и его невеста не желают сочетаться браком.
Обручение было совершено 11 декабря с величайшей пышностью, в присутствии дипломатического корпуса, генералитета и всех сановников. Долгорукие боялись, что церемония может сорваться. Отчего — трудно сказать, на чье-то вмешательство вряд ли они рассчитывали, а если б отказался от обручения государь, с ним ничего нельзя было бы поделать. Тем не менее боязнь существовала. Средством от нее избавиться посчитали усиленный караул во дворце. Вместо обычных полутора сотен солдат был наряжен в полном составе батальон Преображенского полка, тысяча двести человек. Ружья они зарядили. Караульные заняли посты у каждой двери. Иван Долгорукий, капитан гренадерской роты, ввел ее в залу вслед за вошедшим царем.
Жених и невеста встали иод балдахином. Архиепископ новгородский Феофан обменял перстни обручавшихся. Гремели пушки. Горел фейерверк.
Сила Долгоруких продолжала возрастать. Был слух, что они дожидаются свадьбы государя и займут все самые высокие должности: Алексей Григорьевич генералиссимуса, чтобы сравняться с Меншиковым, Иван Алексеевич — адмирала флота, Василий Лукич — великого канцлера, Сергей Григорьевич — обер-шталмейстера, сиречь управляющего придворной конюшней.
