Александр Волков - Два брата
– Тоже маленький! – обиженно проворчал Ванюшка. – Ростом повыше меня будет. Навигацкой школы ученик, в кафтан с позументом обряжен, фу-ты ну-ты!
– У нас все живы-здоровы?
– Живут, чего им деется? Об тебе ежедень вспоминают. Мамка твоя ревет…
Илья печально покачал головой:
– Такая уж судьба нам с ней вышла – врозь жить. Ты у наших часто бываешь?
– Бона!..
Неожиданная встреча с Ванюшкой принесла Илье радость, которую невозможно выразить словами. С чувством огромного облегчения узнал Марков, что его бегство не принесло непоправимых бед семье, что мать, бабка и маленький Егорушка по-прежнему живут в Москве. Он с благодарностью слушал несвязный рассказ Ванюшки о помощи, оказанной его семье сапожником Семеном. Илья посадил Ванюшку на колени и не мог насмотреться на круглое, румяное его лицо.
– Да будет тебе! – вмешался наконец Акинфий. – Толку-то у тебя, Илья! «Жива ли коза Белянка да не пропал ли старый кот?…» А как малый попал в эту глухомань, да еще в ночную пору, о том и не домекнулся спросить!
– И то! – сконфузился Марков.
Ванюшка рассказал, как и почему он убежал из дому.
– Так-то… – задумчиво протянул Акинфий. – Рано, рано, Ваня, покинул ты родительский кров… Что ж, податься-то куда думаешь?
– Хочу к доброму человеку в батраки наняться. К такому, чтобы и грамоте обучил и в люди вывел.
Илья мрачно покачал головой:
– Выдумал тоже! Хозяйскую доброту ищет!
Акинфий невольно улыбнулся:
– Эх ты, глупое чадо, неразумное! – былинными словами сказал он. – Где ты лучше житье найдешь, чем под крылышком у родной матушки? Будь ты сирота, взяли бы мы тебя по свету пути топтать… А сейчас вот мой благой совет: вернись, Ваня, домой!
– Не хочу! – упрямо ответил мальчик. – Меня тятька в школу не отдал!
– Ведь он хлопотал?
– Хлопотал… – тихо согласился Ванюшка.
– Видишь, – сказал Акинфий, притягивая к себе мальчика. – Не всякое хотенье сбывается. Мы с Ильей, может, в бояре хотели бы попасть. В карете шестерней по дороге катить, да чтоб перед нами скороходы бежали, покрикивали: «Расступись с пути, честной народ! Бояре Акинфий Куликов да Илья Марков к царю на совет спешат!»
Нарисованная Акинфием картина Ваню рассмешила.
– А мы вишь заместо того по трущобам бродим, от боярской расправы спасаемся. Ты вот, Ваня, родную семью бросил, а отец, поди, всю Москву обрыскал, сына искамши. Али тебе Илюха не пример? Сам говорил, как по нем мать горюет, а уж больше трех годов прошло… То-то, детки, не жалеете вы родительского сердца. Небось и по тебе мамка голосит, слезами обливается.
Ванюшка разрыдался:
– Пойду домой!
– Вот и хорошо! Вот и ладно, ласковый! – обрадовался Акинфий и погладил мальчика по голове. – За это тебе в жизни счастье будет… Что ж, Илюша, передавай домой поклоны. А может, и сам захочешь родных навестить?
Илья угрюмо покачал головой:
– Пути мне к дому заказаны… Первый встречный пристав заберет, сгниешь в тюрьме, коли головы не сымут. Кланяйся, Ваня, нашим, да и своим батьке с маткой не забудь поклон передать. Скажи всем: жив, мол, Илья Марков, бродит по свету, вольную волюшку разыскивает!..
Все трое покинули избушку и пошли к большой дороге. По пути Илья рассказывал Ванюшке о своих скитаниях с того дня, как убежал из Приказа.
– Слушай меня, Ваня, да крепко помни, чтоб на Москве до слова пересказать. Не позабудешь?
– Не…
Ванюшка Ракитин вернулся домой после четырехдневной отлучки. Семен, встретив сына, уже поднял было руку для удара, но подумал – и опустил ее.
– А я Илью видел! – были первые слова мальчика.
– Какого Илью?
– Да Маркова же! – вскричал Ванюшка, удивляясь недогадливости отца.
– Где ветрел?
– В лесу. Ночью. Заплутался это я, бреду по сугробам…
– Стой! – Сапожник накинул шубенку. – К Аграфене бежим! Скорее!
Они поспешили к соседке.
Аграфена была дома. И она и старая Ульяна с удивлением встретили неожиданное вторжение семьи Ракитиных. Но изумление превратилось в бурную радость, когда выяснилось, зачем явились соседи.
И как за два дня до того Илья расспрашивал Ванюшку о всех мелочах, касавшихся родной семьи, так теперь мать и бабка донимали мальчика бесконечными расспросами об Илье.
Уже Ваня, полусонный, валился с лавки, а Ульяна и Аграфена все задавали вопросы.
Первой опомнилась старуха:
– Да полно уж нам, беспонятливым! Гляди, совсем спит, сердешный. Веди паренька домой, Ефимыч! Спасибо ему за весточку: снял у нас камень с души!
Бабка и мать сидели, обнявшись, на лавке и радовались и горевали.
Пришел из школы Егорка и долго не мог понять, что наперебой растолковывали ему мать и бабушка про Илью, про лес, про дядю Акинфия, которого он понапрасну испугался летом…
Только когда они немного успокоились, услышал мальчик связный рассказ. Он тотчас побежал к Ракитиным. Ванюшка крепко спал.
Утром сам Ванюшка чуть свет явился к Марковым. Оба друга закричали и засмеялись от радости, бросились друг другу на шею.
– Вань, а Вань! А ты больше не убежишь?
– Нет! – решительно ответил Ванюшка.
– Вань! Я чего придумал! Проси тятьку добыть букварь. Я тебя учить буду.
– Правда?
– Ей-ей!
Ванюшка со счастливым смехом схватил Егорку за руку, и оба побежали в ракитинскую избушку.
Егорка оказался неплохим учителем. Он обстоятельно и толково показывал товарищу буквы, объяснял, как складывать слога.
Но Ванюшка на первых порах запоминал буквы с трудом, путал одну с другой, все они казались ему очень похожими. Он никак не мог понять, почему из букв складывались слова. Егорка не терял терпения, начинал растолковывать снова и снова.
– Ты меня секи! – заявил вдруг Ванюшка.
– Вона? – удивился Егорка. – Как я могу? Ты сильней меня!
– Я поддаваться буду!
Егорка отказывался, Ванюшка настаивал. Дело кончилось дракой.
Здоровяк Ванюшка свалил своего учителя на пол, сел на грудь и, прижимая к полу, сердито кричал:
– Будешь сечь? Будешь сечь?
– Буду, только не розгами, а линейкой по ладони…
– Ладно, вставай!
С этих пор, не вытвердив урока, Ванюшка подставлял товарищу ладонь, и тот добросовестно хлестал по ней линейкой.
Не то линейка помогла, не то сделали дело постоянные разъяснения Егорки, но Ванюшка выучился читать.
Когда Ванюшка научился хорошо разбирать печатное, он сказал товарищу:
– Теперь показывай цифирь!
– Вона! Я и сам до цифири не дошел.
Ванюшка стал нетерпеливо дожидаться перевода приятеля в следующий класс.
Глава XI. Основание Санкт-Петербурга
Война со шведами шла своим чередом. Она требовала огромного напряжения сил всей страны, но уже принесла первые успехи.
Пока Карл XII преследовал в Польше неуловимого Августа, вновь созданные русские полки под предводительством боярина Шереметева вторглись в Лифляндию.[36] Русская конница беспокоила врага постоянными набегами, а 29 декабря 1701 года, через год с небольшим после злосчастной Нарвы, была одержана первая крупная победа над шведами при Эрестфере. Четыре часа длился бой, шведы бежали, потеряв убитыми три тысячи и бросив шесть орудий.
Первая победа была отпразднована в Москве торжественно, с колокольным звоном и пушечными салютами. Царь наградил Шереметева звонким титулом фельдмаршала.
Новый фельдмаршал действовал решительно. Летом следующего года он нанес шведам новое серьезное поражение. Шведы потеряли 5500 солдат убитыми и 300 пленными, и оставили всю артиллерию. Потери русских составили всего 400 человек убитыми. Заново рожденная русская армия хорошо усваивала военную науку. Самонадеянный Карл не оценил значения блистательных русских побед и продолжал воевать с Августом. А Петр I начал борьбу за освобождение берегов Невы и земель, прилегавших к Ладожскому и Чудскому озерам. Этим достигалась двойная цель: отвоевывались старинные русские владения и совершенствовалась боевая выучка вновь создаваемой армии.
По берегам озер и впадавших в них рек шла напряженная работа: строились струги и лодки, конопатились и смолились челны, собранные у местного населения. Это создавались речные флотилии, чтобы бороться с шведскими кораблями.
Русские пехотинцы впервые выступили в непривычной роли матросов, но с этой ролью они справились великолепно. Они одерживали решительные победы над шведами, пускали их галеры ко дну, большие корабли брали на абордаж.[37] За летнюю кампанию 1702 года Ладожское и Чудское озера были очищены от иноземных захватчиков.
Но этого было мало. Швеция веками создавала на Балтийском море сильный военный флот, и победить врага на море можно было лишь тем же оружием. В 1702 году по приказу Петра на реке Сясь заложили корабельную верфь, и началась постройка шести восемнадцатипушечных фрегатов. Работали день и ночь, «дабы сделать те корабли с великим поспешением».
Так началось создание могучего русского военного флота на Балтике. Вслед за первой верфью появились и другие.
