Товар - Дмитрий Сергеевич Кобцев

Дмитрий Кобцев

Товар

От автора.

Это моё второе произведение. Оно несколько выбивается из взятого мной курса. Я воздержусь от описания войн и трагедий. Я старался отразить в ней проблемы общества и более понятным языком донести до читателя важность таких качеств как доброта, сострадание и честь.

Отдельное внимание стоит уделить именам и фамилиям главных героев. Все они «говорящие». Вот их список: Габриэл — помощник Бога, сильный человек Бога, Божья твердыня; Кливз — раскалывающий, рассекающий, остающийся верным, преданным; Калверт — пастух ягнят; Литтл — маленький; Квако — среда, дополнительное значение — паук; Ачиампонг — предназначен для величия. Необходимо пояснить, что в народе Ашанти, к коему этнически принадлежит наш герой, как и во всей группе Аканов, детей часто называют в честь дня недели, в который они родились. Однако оно имеет и дополнительное значение. Также встречаются имена, обозначающие номер ребёнка в семье ли особые обстоятельства рождения. Что касается фамилии, она идёт после имени и даётся в честь близких родственников или же друзей отца.

Имена, которые я не указал в этом списке, принадлежат действительно жившим людям. Они, согласно самым разным источникам, могли принимать участие в описанных событиях. Даже корабль «Брукс» и его плавание действительно существовали. Разве что на нём не было главного героя.

При написании рассказа я использовал настоящие карты тех лет, современные фотографии со спутника, а также самые разные источники. Однако я не могу назвать эту повесть полностью исторической, так как описанные в ней события вымышлены. Но я старался как можно точнее показать быт, атрибутику и настроения того времени. Так что такие приключения вполне могли существовать.

В произведении может присутствовать лексика, способная оскорбить некоторых читателей. Прошу не принимать её всерьёз, ибо она нужна лишь для подчёркивания образов персонажей, использующих её.

Желаю приятного прочтения.

Кто хочет приносить пользу, тот и с буквально связанными руками может делать бездну добра.

Ф. Достоевский

1

Это был совершенно обычный сентябрьский день. Ночью прогремела гроза, поэтому над всеми окрестностями Дартмута стоял чистый и свежий воздух. Это лишь увеличило моё желание ловить рыбу сегодня.

Я собрал свои снасти и направился к побережью. Ветра почти не было, поэтому выйти на лодке в море было нестрашно. Мой путь лежал мимо порта. Большие каравеллы, стоявшие на рейде, всегда вызывали у меня трепет. Больше них моё сердце заставляли дрожать лишь видневшиеся на горизонте мачты военных кораблей, находившихся на стоянке в отдельном порту. Все они манили меня в плавание. Ведь именно отсюда отплыли первые отцы-пилигримы, начавшие освоение Нового света. Возможно, эта тяга к морю и привила мне любовь к рыбалке.

Я прошёл мимо порта — мой путь лежал к куда более маленькой пристани. Спустя некоторое время я вышел из города. Ни о какой рыбалке в его черте не могло быть и речи — слишком людно. Ведь, несмотря на то, что стрелки часов показывали 4:15, в порту и его акватории уже началась жизнь и активность. Но вот я покинул город. Он лениво лежал на крутом холме, ещё не успевшем облысеть из-за наступившей осени. Дартмут был прекрасен в лучах только что взошедшего солнца, но я оставил его за спиной. На весь сегодняшний день я планировал покинуть его и направиться в море.

Я вышел к берегу реки Дарт, которая впадала в Ла-Манш недалеко от нашего города. От центра Дартмута до побережья Атлантического океана было всего около двух тысяч восьмисот метров, поэтому я без труда преодолел это расстояние пешком и был на месте уже к половине шестого. Вода была тихая и спокойная, она больше походила на зеркало. Где-то здесь стоит моя лодка, укрытая в лесу, свежем и зелёном. Я начал осматривать побережье, как вдруг заметил одну странность. Около воды прямо на траве сидел человек, облокотившись на свои руки. Его взор был направлен на море, он даже не замечал меня. Я решил подойти ближе. Теперь я смог разглядеть странного незнакомца. Это был пожилой мужчина, высокого роста с седыми длинными волосами. Он был одет не богато, но и не бедно. Скорее всего, незнакомец относился к среднему классу. Хотя крупные ладони выдавали его принадлежность к физическому труду. На лице его не было удовольствия или радости, скорее даже грусть и печаль жгли его сердце. Кожа старика выглядела загоревшей, скорее всего он проводил много времени за своим занятием. К слову, с ним не было ни удочки, ни корзинки с едой. Что же он мог делать здесь в столь ранний час?

Любопытство взяло верх, и я решил заговорить с ним. Выяснилось, что старика звали Габриэл Кливз. Он проживал здесь с самого детства. Всю жизнь он связал с судоходством, начал свой путь юнгой, а закончил боцманом. Всю жизнь он работал на торговых судах, причём менял он их, только один раз за всю карьеру. Сейчас же он ушёл на заслуженный отдых по причине старческой немощности. Обеспечением его занимались дети. Теперь он почти каждый день посещал это побережье.

— отчего же Вы не желаете проводить это время с семьёй или друзьями? — спросил я. — Не лучше ли Вам будет посещать это место с компанией?

— оно может и так. Да только для меня это место огромной печали от потери друга. Когда я нахожусь здесь, я вспоминаю те славные времена. Поэтому это не то место, где я бы хотел веселиться.

— что у вас произошло? — спросил я, буквально захлёбываясь от интереса, но стараясь не подавать виду.

И старик начал рассказ. Для удобства и меня и читателя я помещу его сюда так, как рассказал мне Габриэл, от его лица.

2

Я тоже мечтал о море. Все ребята в нашем городе играли в матросов на разбитых рыбацких лодках. Но для большинства это так и осталось игрой. Но я всегда отличался от них некоторой целеустремлённостью. И если для всех это были просто шалости, я решил связать свою жизнь с мореходством абсолютно серьёзно. Идея эта не оставляла меня в покое ни днём, ни ночью. А это значило, что и для моих родственников спокойная жизнь была окончена. Я говорил об этом постоянно, читал только о море, даже пытался готовить по рецептам коков.

Так продолжалось до тех пор, пока мой отец не пристроил меня юнгой на корабль