Артур Конан Дойл - Отозвание легионов

Артур Конан Дойл

Отозвание легионов

Римский вице-король Понтий сидел в атриуме своей роскошной виллы на Темзе и с изумлением смотрел на свиток папируса, который он только что развернул. Перед ним стоял гонец, маленький черный итальянец, 28 дней тому назад покинувший Рим; его черные глаза глядели устало, а оливковое лицо казалось еще темнее от пыли и пота. Вице-король смотрел на гонца и не видел его, так заняты были его мысли спешным и неожиданным приказом; ему казалось, что почва уходит под его ногами. Жизнь и все дело его жизни неудержимо рушилось.

— Хорошо, — сказал он, наконец, резким недовольным голосом, — ты можешь идти.

Человек поклонился и вышел из комнаты, шатаясь от усталости. Желтоволосый британский мажордом поспешно вошел за приказаниями.

— Здесь ли генерал?

— Он ждет, ваша светлость.

— Тогда введи его сюда и оставь нас вдвоем.

Несколько мгновений спустя Лициний Красс, предводитель британских войск, стоял перед своим начальником. Это был большой бородатый человек в белой гражданской тоге, обшитой патрицианским пурпуром. Его лицо было изрыто шрамами и сожжено солнцем в долгих германских и африканских походах; теперь оно выражало испуг, и он вопросительно взглянул на некрасивое и нерешительное лицо вице-короля.

— Я боюсь, что ваша светлость получили неприятные вести из Рима?

— Самые ужасные, Красс. Все кончено с Британией, и еще вопрос, удержится ли Галлия.

— Оставить границу? Неужели этот приказ спешный?

— Вот он, с собственной печатью императора.

— Но что является причиной, ваша светлость? Правда, носились слухи, но они казались слишком невероятными.

— До меня они тоже дошли на прошлой неделе, и я приказал сечь кнутом за их распространение. Но здесь все сказано ясно, насколько слова могут быть ясными. «Приведи все твои легионы на помощь Империи, не оставь ни одной когорты в Британии. Таков мой приказ».

— Но причина?

— Нужно отрубить конечности, чтобы сердце стало сильнее. Если отрезать Галлию и Британию — Италия может быть спасена. Старый Германский улей собирается взлететь еще раз. Свежие полки варваров идут из Дакии и Скифии; нужен меч для защиты Лигурийских переходов. Рим не может оставить в Британии четыре хороших легиона в полной праздности.

Солдат пожал плечами.

— Если легионы уйдут, ни один римлянин не будет чувствовать себя здесь в безопасности. Несмотря на все, что мы сделали — эта страна не наша; мы сдерживаем ее мечом лишь до тех пор, пока мы сами здесь.

— Да, все мужчины, женщины и дети латинской крови должны уйти вместе с нами в Галлию, галлы уже ждут нас в Порт-Дублисе. Отдай сейчас же приказ, Красс. Если Геруланскии легион отойдет от Адрианских стен, он может взять с собой северных колонистов. Иовианцы могут захватить с собой народы запада, а батавы — восточных жителей, если они хотят собраться у Камборикума. Ты присмотришь за ними.

Он на один момент закрыл лицо руками.

— Опасное дело, — воскликнул он, — рубить корни у такого крепкого дерева!

— Для того чтобы дать место сорной траве, — горько проговорил солдат. — Боже мой, чем кончат эти несчастные британцы! От одного океана до другого не найдется ни одного племени, которое не сядет к ним на шею, как только последний римский ликтор повернется к ним спиной. Даже и теперь этих горячих западных силуров едва можно держать в повиновении.

— Пусть собаки грызутся между собой, как хотят, пока не победит сильнейшая, — проговорил римский губернатор. — Хорошо еще, если победитель оставит искусства и законы, которые мы принесли, и если британцы останутся тем, чем мы их сделали. Но нет; придет медведь с севера и волк из-за моря; раскрашенные дикари выйдут из-за стен, саксонские пираты из воды и возьмут в свои руки управление страной. Они разрушат все, что мы охраняли, сожгут все, что мы строили, опустошат наши посевы. Но жребий брошен, Красс, иди исполнять приказ.

— В течение одного часа я разошлю гонцов. Как раз сегодня утром пришло известие, что варвары проникли через старую брешь в Северной стене и их форпосты на юге достигли Виновии.

Губернатор пожал плечами.

— Это нас более не касается, — сказал он; вслед затем горькая улыбка показалась на его орлином гладко выбритом лице. — Как ты думаешь, кого я принимал сегодня утром?

— Не знаю.

— Карадока, Регнуса и Кельция-икенийца, которые подобно многим другим богатым британцам воспитывались в Риме; они хотели развить передо мной свои планы управления страной.

— Каковы их планы?

— Они хотят править сами. Римский солдат засмеялся.

— Прекрасно, теперь их желание будет исполнено, — сказал он, кланяясь и направляясь к выходу. — Всего хорошего, ваша светлость, тяжелые дни наступают для вас и для меня.

Час спустя британская депутация предстала перед губернатором. Это были хорошие, стойкие люди, которые, рискуя своей жизнью, всеми силами отстаивали свою родину. С другой стороны, они сознавали, что при милостивом правлении Рима они находятся в безопасности до тех пор, пока от слов не перейдут к делу. Они стояли теперь серьезные и несколько сконфуженные перед троном вице-короля. Кельций был черноволосый, смуглый маленький икениец, Карадок и Регнус высокие, средних лет, светловолосые, чистого британского типа. Они были одеты в драпированные тоги шафранного цвета по латинскому образцу, вместо повязки и туники, как носило большинство их соотечественников на острове.

— Ну? — коротко спросил губернатор.

— Мы пришли сюда, — смело начал Кельций, — как представители большинства наших соотечественников с намерением послать через вас нашу петицию Императору и римскому Сенату. Мы торопимся получить от них разрешение на управление страной, согласно нашим старым обычаям.

Он замолчал, как бы ожидая взрыва в ответ на свою дерзость; но губернатор только серьезно качал головой, как бы давая ему знак продолжать.

— Мы имели свои собственные законы, прежде чем Цезарь вступил на землю британцев, и они хорошо исполняли свое назначение, с тех пор, как наши предки пришли из страны Гама. Мы не дети и не выскочки среди других наций; наша история в преданиях нашего народа ведет свое начало с более древних времен, чем история Рима, а теперь мы измучены и унижены игом, которое вы на нас наложили.

— Разве наши законы несправедливы? — спросил губернатор.

— Закон Цезаря справедлив, но он всегда останется законом Цезаря. Наши родные законы составлены нашим народом применительно к их нуждам, и мы очень желали бы их вернуть.

— Вы говорите по-римски, точно родились на форуме, вы носите римскую тогу, ваши волосы приглажены по римской моде, разве все это не признаки Рима?

— Мы согласны перенять все науки и искусства, которые могут дать нам Рим или Греция, но мы хотим остаться британцами, и пусть нами правят британцы.

Вице-король усмехнулся.

— Клянусь крестом св. Елены, вы не осмелились бы говорить так с кем-нибудь из моих предшественников. Это было бы концом вашей политики. Одно то, что вы могли решиться предстать передо мной и так много говорить, всегда будет служить доказательством нашего милостивого правления. Но я хочу побеседовать с вами относительно вашей просьбы. Вы сами прекрасно знаете, что эта страна никогда не была единым королевством, а всегда имела много различных племен и предводителей, которые воевали друг с другом. Неужели вы желаете вернуть это время?

— То было в злые времена язычества, во времена друидов и дубовых рощ, теперь мы все одной крови и связаны общим Евангелием мира.

Вице-король покачал головой.

— Если бы весь мир думал так, тогда жилось бы спокойнее, — сказал он. — Но более вероятно, что это благое учение мира мало поможет вам, когда вы столкнетесь лицом к лицу со служителем бога войны. Что можете вы предпринять против татуированных жителей севера?

— Ваша светлость знает, что многие из храбрейших легионеров — британской крови. Это будет нашей защитой.

— А дисциплина, а умение отдавать приказания, знакомство с военным делом? Всего этого вам недостает. Вы слишком долго опирались на костыль.

— Время будет трудное, но когда мы перешагнем через него, Британия возродится.

— Нет, она только будет под другим суровым господством, — сказал римлянин. — Пираты уже носятся у восточных берегов; если бы римляне не отправили туда саксонцев, они завтра уже высадились бы на берег с мечами и факелами. Я вижу день, когда Британия действительно будет единой, но это произойдет лишь потому, что вы и ваши близкие либо умрете, либо спасетесь бегством в западные горы. Все будет сплавлено вместе, и если из плавильной печи выйдет лучший Альбион, то это будет после долгих лет мучительной борьбы, и ни вы, ни ваш народ не примете в этом участия.