Александр Тавровский - Герр Вольф

Александр Ноевич Тавровский

Герр Вольф

© А. Н. Тавровский, 2014

© Издательство «Прометей», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

«Герр Вольф» – партийный псевдоним Адольфа Гитлера

Вступление

В начале работы роман назывался «Гранит».

Гигантская гранитная плита под «Вервольфом», излучающая смертоносные лучи, которые по мнению целого ряда исследователей и превратили вполне дееспособного фюрера в жалкого старца, удивительным образом отражала мистическое мировоззрение «вождя всех немцев», и сама по себе представлялась мне превосходным поводом для создания столь амбивалентного во всех отношениях произведения.

В финале романа мне виделся фюрер, одиноко сидящий в своем гробоподобном бетонном бункере, уходящем на девять этажей в глубь земли (есть и такая версия!), придавленный тяжестью поражения в битве, которую он давно объявил выигранной.

Это казалось неким предсказанием бесславного конца в точно таком же фюрербункере под рейхсканцелярией в мае сорок пятого.

Но очень скоро я понял, что роман стремительно выходит далеко за пределы бункера Гитлера, «Вервольфа» и даже полумистической гранитной плиты. И по сравнению с самой личностью фюрера и, тем более, операцией «Блау» – битвой за Сталинград и Кавказ – гранитный монолит под «Вервольфом» – лишь тень от гигантского черного облака.

Меня всегда интересовало поведение человека в замкнутом пространстве в прямом и переносном смысле. Работая над романом, я заметил, что Гитлер в «Вервольфе» был ограничен вовсе не смертоносными стенами своего бункера, а собственными фобиями, идеями, болезнями, фатальной ненавистью к инакомыслию, врагам, евреям, безмерной ограниченностью мышления и ничем и никем не ограниченной властью, давшей ему возможность единолично принимать самые волюнтаристские, порой, просто фантастические решения, смертельно опасные не только для его врагов, но, прежде всего, для него самого, ближайшего окружения и народа, который вольно и невольно наделил его этой властью.

Обладая, быть может, самой мощной в истории человечества армией, фюрер неудержимо вел ее и всю страну от поражения к поражению по пути саморазрушения и самоликвидации. Нисколько не умаляя подвиг Красной армии, я пришел к выводу, что Гитлер задолго до Сталинграда умудрился сделать все, что было в его силах, чтобы обречь вермахт на тотальное поражение, а Германию на позор и погибель.

До сих пор в Германии раздаются голоса, что несмотря ни на что, Гитлер все же «строил автобаны, при нем была самая выгодная в мире страховка, самые масштабные Олимпийские игры, всеобщая занятость и порядок и, в конце концов, он был признан Человеком Года». Между тем, Гитлер никогда не испытывал никакой любви к немецкому народу, считал его лишь инструментом для исполнения своей исторической миссии, а история древних германцев казалась ему примитивной и жалкой по сравнению с историей римлян, греков и, конечно, арийцев.

Меня поразило с каким равнодушием и цинизмом он принял известие о гибели 6-й армии Паулюса. Единственное, что занимало его в момент, когда сотни тысяч оборванных, изувеченных солдат совсем недавно элитных частей вермахта сдавались в плен – как могло случиться, что Паулюс, которому он накануне поражения подарил звание фельдмаршала, не покончил собой?!

– А ведь это – самое неприятное, – сказал он генералу Йодлю, – во всей этой «сталинградской истории».

Роман «Герр Вольф» – не величественное надгробие на могиле Гитлера. Это, скорее всего, предупреждение целым народам и каждому из нас: второго «герра Вольфа» наша с вами Земля может и не пережить.

Часть первая

Глава 1

– Мой фюрер, под нами Украина! – голос командира «Кондора-200», личного самолета вождя Германии Адольфа Гитлера, звучал торжественно.

Гитлер прильнул к иллюминатору Долго неотрывно смотрел вниз и наконец, резко повернувшись к сидящим в салоне офицерам свиты, восторженно изрек:

– Украина просто прекрасна! С борта самолета кажется, что под тобой земля обетованная! Не правда ли, господа?!

16 июля 1942 года ровно в 8 часов 15 минут четырехмоторный самолет «Кондор-200» взлетел с аэродрома Вильгельмсдорфа при главной ставке Верховного главнокомандующего «Вольфсшанце» и на крейсерской скорости 340 километров в час устремился к новой полевой ставке фюрера «Вервольф» близ Винницы.

Как всегда, «Кондор» сопровождали десять истребителей, пилотируемых лучшими асами люфтваффе. Но и сам по себе он был почти неуязвим. Защищенный со всех сторон бронированными плитами двенадцатимиллиметровой толщины, мощными пуленепробиваемыми стеклами и двумя автоматическими пушками, «Кондор» был поистине настоящей летающей крепостью.

В сидение Гитлера был вмонтирован парашют. Стоило фюреру потянуть за красный рычаг, как гидравлический механизм легко раздвигал специальные панели и через персональный люк в днище самолета можно было без проблем вместе с сидением покинуть терпящий бедствие самолет.

И, как всегда, сразу же вслед за взлетевшим «Кондором» с абсолютно секретной железнодорожной станции тронулся специальный поезд из двенадцати вагонов, а из других не менее таинственных мест – личный состав Геринга и бронепоезд Гиммлера.

С двух бронеплощадок поезда Гитлера смотрели в небо скорострельные зенитные установки. Охрану несли отборнейшие эсэсовцы из лейб-гвардии.

С поездом к новому месту службы перевозился и бронированный с пуленепробиваемыми стеклами «мерседес-бенц» или вездеход «штейер». Фары этих монстров были столь мощны, что, как шаровая молния, ослепляли встречный транспорт.

По давней традиции немецких полководцев Гитлер, в отличие от Сталина, постоянно переносил свою ставку вслед за стремительно уходящей на Восток армией. Поэтому и в июле сорок второго, чтобы непосредственно руководить операцией «Блау» – наступлением немецких войск на Кавказ и Сталинград, Гитлер принял решение передислоцироваться со всем высшим армейским командованием рейха в недавно построенный винницкий филиал своей главной ставки.

Итак, «Кондор» в окружении немецких асов неуклонно приближался к «Вервольфу». И, как всегда, Гитлер внимательно всматривался в спидометр и часы, расположенные прямо над сиденьем. Его неизменно интересовали высота полета и время прибытия.

Высоты он не переносил, поэтому самолет никогда не летел выше четырех километров, а даже малейшее опоздание приводило его в состояние сильнейшего беспокойства. Но на этот раз никаких отклонений от намеченного графика полета не наблюдалось и фюрер удовлетворенно покачивал головой.

Настроение в салоне было радужное: феерический разгром русских под Харьковом и блистательное начало операции «Блау» – все говорило о том, что «московский синдром» наконец-то преодолен, немецкая армия вновь непобедима, а Германия во главе с Гитлером вопреки всему по-прежнему превыше всего!

Не обращаясь ни к кому конкретно, Гитлер сказал:

– Просто замечательно, что годы моей жизни приходятся на начальную стадию развития авиации. Ибо, когда возможности ее развития окажутся исчерпанными, в небе будут сплошь одни самолеты.

И вдруг в каком-то яростном экстазе воскликнул:

– Тот, кому придется постоянно слышать гул моторов и видеть в небе все это мельтешение, даже вообразить себе не сможет, как прекрасен был мир в те времена, когда воздухоплавание еще только начиналось!

В ответ никто не издал ни звука. Все замерли в немом ожидании неизбежного в таких случаях продолжения. Божественное откровение фюрера всех немцев не могло быть прервано и не нуждалось в комментариях. Но Гитлер только еще раз уже равнодушно мельком глянул в иллюминатор и устало прикрыл глаза рукой.

– Земля обетованная, – еле слышно прошептал он. – Совсем как у древних иудеев. Шайсе!

Глава 2

У трапа Гитлера встречали Борман, Геринг, Гиммлер, Кейтель и комендант «Вервольфа» подполковник Штреве. Едва ступив на трап, фюрер был поражен ослепительным винницким солнцем. Воздух перед глазами то плавился и переливался всеми цветами радуги, как бензин на воде, то накатывал обжигающей удушливой волной. Он, как раскаленный песок пустыни, плотно забивал даже на мгновенье открытый рот, проникал за воротник гимнастерки и рукава кителя.