Герои «безгеройного времени» - Туровская Майя Иосифовна
Кроме того, есть комикс, «крими», испытания автомобилей, кулинарные советы и советы, где провести отпуск, есть «служба здоровья» и реклама, реклама, реклама...
Перечень рубрик - перечень потенциальных точек пространства и времени, тех «волн вероятности», на которых скорее всего может вспыхнуть Сенсация.
Сенсация часто выполняет роль перипетии большой фабулы мифа, роль узнавания; но порой она сама имеет свою малую фабулу. Происходят самые странные сдвиги из одной сферы бытия в другую, и часто большое и серьезное сводится к смешному и пошлому благодаря лихорадочной мании публичности.
Не только спорт, кино, полицейский отчет - это, так сказать, естественное ее достояние, - но сама наука в самом высоком смысле может попасть в сферу Сенсации и даже стать модой.
Одним из великих мифов XX века останется навсегда история Альберта Эйнштейна.
Как могло случиться, что теория относительности - одна из самых труднодоступных научных идей - стала первой всемирной научной сенсацией XX века? Быть может, тут сыграло роль побочное обстоятельство: предсказанного Эйнштейном астрономического эффекта - отклонения перигелия Меркурия, которое должно было подтвердить либо опровергнуть его невероятную теорию, ждали, как ждут исхода матча века. Автор теории относительности выиграл матч и стал научной сенсацией номер один. Личные, человеческие чудачества Эйнштейна - простые, нерекламные, естественные проявления его гениальной и необычной личности сделали его живой легендой и стали впоследствии прототипом для многих и многих, желавших создать в сфере публичности свой образ чудака и гения.
Разочарование, постигшее творца физики XX века после Хиросимы, и проклятие своей профессии завершили фабулу великого и трагического мифа, говорящего о мощи и о проклятии человеческого познания...
Эйнштейн не всходил на орхестру и не претендовал на роль протагониста - сдвиг в сферу Сенсации произошел почти случайно, - но история разыграла с его участием одну из самых величавых духовных драм современности.
Доктор Кристиан Барнард осуществил в клинике в Кейптауне пересадку человеческого сердца. Не он один занимался этой проблемой, и даже не он пока достиг наибольших результатов. Но он был первым, и он стал Сенсацией номер один - еще бы, у человечества появилась надежда на еще один крошечный шаг в сторону бессмертия!
Сначала доктор Кристиан Барнард появился на страницах еженедельников в белом халате и шапочке хирурга, в окружении своих пациентов. Отчеты о здоровье Блайберга печатались, как сводки боев, - давление, температура, вес, пульс, настроение. Потом Блайберг все же умер.
Но к этому времени доктор Барнард - уже не Кристиан, а фамильярно Крис - снял белый медицинский халат и его открытая вполне кинематографическая улыбка замелькала в светской хронике, на модных курортах, среди звезд экрана и представителей титулованной и финансовой элиты.
Между тем оказалось, что пересадка сердца поставила человечество перед новыми и мучительными моральными проблемами.
Между тем оказалось, что человечество еще не определило простейших и важнейших истин своего общественного бытия.
Еще не так давно французский писатель Анри Веркор написал фантастический роман «Люди или животные?», пытаясь побудить человечество выработать определение, или, как говорят в науке, дефиницию: что же оно такое - человек, именуемый «homo sapiens»? Прошло совсем не много времени, и жизнь сама, разыграла фантастический сюжет, требующий дефиниции другого, не менее фундаментального понятия...
Знаменитейшего хирурга доктора Дентона Артура Кулей в Техасе, коллегу доктора Барнарда, совершившего пока что наиболее удачные пересадки сердца, прокуратура штата привлекла к ответственности по обвинению в... краже сердца. Оказалось, что не существует не только определения, что же такое человек, но и определения, что такое смерть.
Смерть просто констатируется врачом, а так как на этот раз врачи принадлежали к бригаде доктора Кулей и, следовательно, могли считаться заинтересованными лицами, то...
Следует создать точную дефиницию смерти.
Каждый волен прожить свою судьбу, как он желает. Быть может, вполне достаточно, что доктор Кристиан Барнард отважился совершить пересадку человеческого сердца первым. И, хотя он опубликовал мемуары «Гакова моя жизнь» - а может быть, именно оттого, что он опубликовал эти мемуары, - я не намерена писать о нем, «как он есть». Я пишу о том бегстве в сферу чистой публичности, которое добровольно совершил доктор Кристиан Барнард из Кейптауна, первым совершивший пересадку человеческого сердца.
Отныне никто уже не обсуждал его работу в клинике. Сенсацией стало сообщение о его разводе с первой женой Алеттой Гертрудой Лоув (Ловти), медсестрой, с которой он прожил двадцать лет и прижил двоих теперь уже взрослых детей.
Сенсацией стали его отношения с Джиной Лоллобриджидой и тяжба по поводу ее писем, которые грозилась опубликовать брошенная Ловти.
Сенсацией стал роман, а затем брак сорокатрехлетнего Криса Барнарда с девятнадцатилетней дочерью африканского миллионера Барбарой Цёльнер...
Теперь уже пресса обсуждает, не приведут ли размолвки между молодыми супругами к новому разводу. И это значит, что Крис Барнард отдал свою жизнь на всеобщее обозрение и вступил в ту прямую и обратную связь с публичностью, которую он уже не волен порвать. Он получил прозвище «Караян от медицины», и оно насмешливо и иронично, хотя кто же усомнится в том, что Караян - замечательный, редкий, серьезный музыкант?
По его общеизвестные претензии на светскость... Но его спортивная самореклама... Но туалеты его супруги... Но его страсть мелькать на страницах...
Эйнштейн был сенсацией своего времени, он стал великим мифом столетия, но никогда, ни на минуту не становился он звездой светской хроники.
Крис Барнард, «Караян от медицины», как и многие другие Караяны от... - замечательные, талантливые, иногда даже великие в своей области искусства или науки - становятся звездами, обуреваемые жаждой публичности.
Это не так просто дается. Над этим надо работать - изо дня в день. Появляться везде, где появляться положено, метаться из конца в конец света. Создавать свою Легенду в поте лица, свой образ, свои чудачества. Этому приходится жертвовать - не бояться показываться в смешном, не очень достойном виде: никто не знает, в какой точке может начаться вдруг обратное развертывание фабулы и где синусоида общественного мнения изменит свое направление. Жизнь на орхестре всегда риск. Она всегда гонка: быть приглашенным к...: показаться на...; получить последнюю модель от...; быть сфотографированным для...; выйти в свет с...; всегда быть «in» и не оказаться «out». И главное - не быть, не быть, не быть забытым!
Между тем публика, ежедневно, ежечасно получающая оглушающую дозу сенсаций, безмерно устает от своих еще вчерашних, еще сиюминутных идолов и кумиров.
Брижитт Бардо, переросшая амплуа полуребенка-полуженщины и мечущаяся в поисках нового экранного, но и светского амплуа; Джекки Онасис, добровольно сложившая нимб вдовы президента и ставшая всесветной покупательницей; бывший биттл Джон Леннон со своей японской женой Иоко Оно, исповедующий буддизм, любовь на публике, социальный протест; бывший биттл Мак-Кэртни, заявивший, что предпочитает лоно семейной жизни былому содружеству; эксцентричный наследник английского престола, приспосабливающий кухонный стул для катанья на водных лыжах, и снова Крис Барнард, и снова Караян и Лиз Тэйлор с Бартоном - эти вечные маски светского комикса - все это длится и длится, и уже все невкусно, пресно, постно, временем охлаждено...
Каждое время имеет свои великие движущие пружины, свои страсти; страсть публичности - одна из самых фанатических страстей нашего времени; как демоническое честолюбие леди Макбет; как романтическая любовь Вертера; как разрушительная жажда познания Ивана Карамазова; как воля к власти, провозглашенная Ницше.
Американский писатель Норман Мейлер назвал свою книгу бравирующе и иронично: «Самореклама». Он угадал, быть может, modus vivendi - дух времени - больше, чем думал сам.
