Крайний случай - Андрей Викторович Дробот
Декабрь 1997
С гор за решетку
«Человек может подняться на самые высокие вершины, но долго пребывать там он не может»
Бернард Шоу
Жили-были простые жители горного села. Многие их них никогда бы не попали бы на Север Западной Сибири, если бы не случилась перестройка и не рухнула вызывная система въезда в районы Крайнего Севера. Не случись этого, смотрели бы они на прекраснейшие горные пейзажи своей красивой родины, танцевали бы под удалую кавказскую музыку лихие танцы свои отцов и дедов и пасли несметные стада будущих шашлыков. Но та величественная гордая Родина, которая создавалась не одно столетие и которая была записана в паспортах как Союз Советских Социалистических Республик, испарилась в один миг в понятиях исторических. Вот и приехали они от озер и гор в край морозный и болотистый, и потянули они за собой родственников.
Зайдя на городской рынок, иной раз сильно поражаешься обилию торговцев картофелем с подчеркнуто кавказскими чертами лица. Конечно, это не значит, что они торгуют горным картофелем. Продукт сей – самый обыкновенный. Выращенный на необъятных сибирских полях жителями многочисленных российских деревень. Идет перекупка. И в этом нет ничего плохого. Каждый зарабатывает, как может. Один вкалывает в поле с утра до вечера. Другой – за прилавком. Привезти и продать грязный и тяжелый картофель – задача не такая простая, как кажется на первый взгляд. Занимаются этим кавказцы. И порой кажется, что появилась новая картофельная мафия. Но не будем так далеко заходить. Все мы кушаем пюре и супы. Картофель нужен, и какая разница кто его привозит.
Вот так многие из этих людей за счет продажи картошки и кормятся. Возможно, и торговля семечками их выручает. По осени они даже бруснику с клюквой предлагают покупателям. А собирать эту ягоду – труд не из легких. Хотя кто-то его и отдыхом считает. Собственно, не только торговля картошкой, семечками и клюквой оказалась в руках бывших жителей гор. Есть среди представителей этих народностей и владельцы известных магазинов. Удается у них торговля, только завидовать остается. Но было бы лучше, если бы она ограничивалась продажей только легальных товаров.
Герои этого повествования институтов и университетов не оканчивали. Им было достаточно и сельского образования, сильного житейской хитростью. Поторговали они тяжелой и грязной картошкой и быстро поняли, что продавать легкий и высокоприбыльный героин гораздо выгодней. Один грамм героина по цене равен десяти мешкам картошки. И не надо нанимать дорогостоящие фуры для привоза товара, крупная партия героина вполне комфортно разместится и во внутреннем кармане обычной куртки. Именно туда положил полиэтиленовый пакет с почти 70 граммами этого дурманящего порошка наш главный герой, назовем его по-нашему – Михаил. Только для более точной характеристики персонажа добавим в конце оглы.
Как попал Михаилу-оглы пакет с героином – так и осталось тайной. Перефразируя Крылова: «Михаилу как-то черт послал чуть героина…». В виде черта выступили два барыги кавказской внешности. Набивший оскомину типаж. Впрямь, как двое из ларца, одинаковых с лица. Как это произошло? Тут можно ссылаться только на слова самого главного героя. А они разные. Когда Михаила-оглы поймали сотрудники милиции, он утверждал, что купил героин у неизвестных кавказцев на сургутском рынке. Вроде как он поехал туда за картошкой на попутном «КамАЗе», имея 17 тысяч рублей в кармане. Барыги подошли к нему средь бела дня и спросили: «Героина хочешь по дешевке?» Он отвалил им, не глядя, 15 тысяч за пакетик героина. А потом, забыв о картошке, возвращался в Муравленко на двух попутных легковых автомобилях, видимо, на радостях. Оплата за «тачки» и должна была съесть остаток картофельных денег. Но такая чистосердечная версия сулила Михаилу-оглы дополнительный срок за перевозку наркотиков.
После того, как у Михала-оглы появился адвокат, его рассказ о приобретении героина претерпел значительные метаморфозы. Он резко поумнел и стал утверждать, что купил наркотики на муравленковском рынке. А то, что про Сургут сочинял, – так это, оказалось, со страху перед барыгами, которые, дескать, узнай, что Михаил-оглы раскрыл глаза милиции на то, что происходит на местном рынке, в цемент бы укатали, А то опера не знают, где героин продается. Вся проблема в лицах. Лица же барыг Михаил-оглы как назло забыл. Уточнил только, что облики торговцев наркотиков не просто кавказские, а конкретно азербайджанские. Портрет характерный и правдоподобный. Что ж, на то они и нужны, адвокаты, чтобы облегчать участь своего подзащитного, если тот сам не понимает, как это надо сделать.
Пути могли быть разными, но итог один. После удачной покупки оказался Михаил-оглы вместе с наркотиками в квартире. И тут выплывает второй персонаж в окружении многочисленных родственников.
Таня-кызы со своим мужем Геной-оглы и двумя малолетними сыновьями уже как год жила в вышеозначенной квартире безо всякой регистрации. Соседи утверждали, что Таня-кызы рано утром уходила на работу. А что за работа и где – никто не знает. Ее муж тоже официально нигде не трудился. Но, тем не менее, наркотики у него имелись. Гена-оглы кололся. Но не на глазах у всего семейства. Он уходил в ванную комнату. Там запирался на щеколду, готовил наркоманское снадобье и тихо сам себе ставил укольчик. Скандалы по этому поводу иной раз случались. Таня-кызы не уважала пагубную привычку своего мужа. Как-то даже сломала дверь в ванную и выбила у опешившего мужа из рук ложку со снадобьем, пока он еще не успел затянуть его в шприц. Затем она хлопнула дверью и ушла в зал…
В тот момент, когда Михаил-оглы с наркотиками подошел к квартире Тани-кызы, ее мужа дома не было. Он уже почивал на наркологической койке в стационаре городской больницы. Врачи восстанавливали его драгоценное здоровье, чтобы сил хватило на дальнейшие уколы, да и доза сбилась. Михаил-оглы подошел к этой квартире не случайно. Он в ней жил уже несколько месяцев. Таковы родственные традиции у многих народов: своим в ночлеге и месте жительства не откажут. Михаил-оглы был двоюродным братом мужа Тани-кызы. Этим все сказано. Он попросил родственницу схоронить принесенный им пакет, и та согласилась. Она положила его в карман халата и забыла о нем примерно на сутки.
На следующий день утром к
