37 французских философов, которых обязательно надо знать - Ирина Анатольевна Мудрова
Отказаться от своей свободы – это значит отречься от своего человеческого достоинства, от прав человеческой природы, даже от её обязанностей. Невозможно никакое возмещение для того, кто от всего отказывается. Подобный отказ несовместим с природою человека; лишить человека свободы воли – это значит лишить его действия какой бы то ни было нравственности.
Я бы хотел жить и умереть свободным, т. е. таким образом подчинённым законам, чтобы ни я сам, ни кто-либо другой не мог сбросить с себя их почётного ярма, этого спасительного и нетяжкого ярма, под которое самые гордые головы склоняются тем послушнее, что они не способны склониться под какое-либо иное.
Пока народ принуждён повиноваться и повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбрасывает его, – он поступает ещё лучше; ибо, возвращая себе свободу по тому же праву, по какому её у него похитили, он либо имеет все основания вернуть её, либо же вовсе не было оснований её у него отнимать.
Свободные народы, помните правило: «Можно завоевать свободу, но нельзя обрести её вновь».
Всякий, кто зависит от других и не имеет своих внутренних средств, не сможет стать свободным. Союзы, договоры, доверие людей – все это может привязать слабого к сильному, но не сильного к слабому.
Народный героизм – это минутный порыв, за которым следуют слабость и упадок сил. Нужно основывать свободу народа на его образе жизни, а не на его страстях. Ибо его страсти преходящи и изменчивы; между тем действие хорошего государственного устройства длится столько же, сколько оно существует; никакой народ не может продолжать оставаться свободным дольше, чем до тех пор, пока он ощущает благо свободы.
Всякий человек, рождённый в рабстве, рождается для рабства; ничто не может быть вернее этого. В оковах рабы теряют все, вплоть до желания от них освободиться.
Пусть же родина явит себя общей матерью граждан; пусть выгоды, коими пользуются они в своей отчизне, сделают её для них дорогою; пусть правительство оставит им в общественном управлении долю, достаточную для того, чтобы они чувствовали, что они у себя дома; и пусть законы будут в их глазах лишь поручительством за общую свободу.
Законодательная власть – сердце государства, власть исполнительная – его мозг.
Самый сильный никогда не бывает настолько силен, чтобы оставаться постоянно повелителем, если он не превращает своей силы в право, а повиновение ему – в обязанность. Отсюда – право сильнейшего; оно называется правом как будто в ироническом смысле, а в действительности его возводят в принцип.
Всякая власть – от Бога, я это признаю; но и всякая болезнь от Него же: значит ли это, что запрещено звать врача?
Надо найти такую общую форму соединения, которая защищала бы и охраняла своей общей силой личность и имущество каждого своего члена и посредством которой каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе, оставаясь столь же свободным, как и раньше.
Единственное средство удержать государство в состоянии независимости от кого-либо – это сельское хозяйство. Обладай вы хоть всеми богатствами мира, если вам нечем питаться – вы зависите от других… Торговля создаёт богатство, но сельское хозяйство обеспечивает свободу.
Люди всегда стремятся к своему благу, но не всегда видят, в чем оно. Народ не подкупишь, но часто его обманывают и притом лишь тогда, когда кажется, что он желает дурного.
Если бы существовал народ, состоящий из богов, то он управлял бы собою демократически. Но правление столь совершенное не подходит людям.
Легче завоёвывать, чем управлять. С помощью соответствующего рычага можно одним пальцем поколебать мир; но, чтобы поддерживать его, необходимы плечи Геракла.
В ту минуту, когда правительство узурпирует суверенитет, общественное соглашение разорвано, и все простые граждане, по праву возвращаясь к своей естественной свободе, принуждены, а не обязаны повиноваться.
Политический организм так же, как и организм человека, начинает умирать с самого своего рождения и несёт в себе самом причины своего разрушения.
Все правительства, основанные на насилии, впадают в смешное противоречие: желая держать народы в состоянии слабости, они тем не менее сами хотят с их помощью стать сильными.
Дурной поступок мучает нас не тогда, когда он только что совершён, а когда, спустя долгое время, вспоминаешь его, потому что память о нем не угасает.
Одно из преимуществ хороших поступков состоит в том, что они возвышают душу и предрасполагают её к ещё лучшим делам.
Один только урок нравственности годен для детства и в высшей степени важен для всякого возраста – это не делать никому зла.
У духа есть свои потребности, как и у тела.
Мне известны только три орудия, при помощи которых можно влиять на нравы народа: сила закона, власть общественного мнения и привлекательность наслаждения.
Распущенность нравов – неизбежное следствие роскоши – в свою очередь ведёт к испорченности вкуса. Если же случайно среди людей, выдающихся по своим дарованиям, найдётся один, у которого достанет твёрдости в душе, чтобы не примениться к духу своего века и не унизить себя жалкими творениями, – то горе ему! Он умрёт в нужде и забвении.
Ничего могучего, ничего великого не может выйти из-под продажного пера.
Вся нравственность человека заключается в его намерениях.
Чтобы жить в добродетели, мы всегда должны вести борьбу сами с собой.
Прямодушие украшает все сопровождаемые им чувства.
Не надо смешивать смелость с наглостью и грубостью: нет ничего более несходного и по своему источнику, и по результату.
Против всего можно устоять, но не против доброты.
Доброта, высказанная нам каким-либо человеком, привязывает нас к нему.
Чистая совесть гасит жажду легкомысленных забав.
Пока умножаются жизненные удобства, совершенствуются искусства и распространяется роскошь, истинное мужество хиреет, воинские доблести исчезают; и все это тоже дело наук и всех этих искусств, что развиваются в тени кабинетов.
Нетрудно понять, что война и завоевания, с одной стороны, и усугубляющийся деспотизм – с другой, взаимно помогают друг другу; что у народа, состоящего из рабов, можно вволю брать деньги и людей, чтобы с их помощью покорять другие народы; что война даёт одновременно и предлог для новых денежных поборов и другой не менее благовидный предлог для того, чтобы постоянно содержать многочисленные армии, дабы держать народ в страхе.
Терпение горько, но его плод
