Луис Ламур - Золотая ловушка
— Наша земля начинается отсюда и тянется вон до тех гор. В это время года коровы имеют обыкновение забредать в каньоны.
— Похоже, трава здесь хорошая и ее довольно.
— Это все купленная земля, — объяснил я ему. — Па говорил, что времена свободного заселения миновали, вот он и скупил несколько участков у тех, которые не сумели справиться с ними, и перевел землю на себя. Все это только пастбища, но воды достаточно, и скотина жиреет лучше некуда.
Когда мы въехали во двор ранчо, ма стояла в дверях дома, вытирая руки о передник. Она посмотрела на моего спутника, и я увидел, что она удивилась — поняла, что я не привез ни Эда, ни Джонни.
Новый работник сошел с лошади и снял шляпу. Ни Эд, ни Джонни никогда этого не делали.
— Меня нанял ваш парень, мэм, но если я вам не по нраву, я не останусь и вернусь в город. Дело в том, что я сидел в тюрьме.
Ма с минуту внимательно смотрела на него.
— Наймом занимается Том, — только и бросила она. — Я считаю, он должен приучаться к ответственности.
— Значит, все в порядке, мэм. — Он в нерешительности помолчал. — Меня зовут Райли, мэм.
Мы вымыли руки в жестяном тазу, и, когда вытирались полотенцем, Райли сказал:
— Ты мне не говорил, что твоя мать такая красивая.
— А зачем мне это говорить? Я не видел для этого причины.
Он бросил на меня быстрый взгляд, а потом кивнул:
— Ты прав, парень. Это не мое дело. — И через минуту добавил: — Просто я удивился.
— Она вышла замуж, когда ей еще шестнадцати не было, — сообщил я.
За ужином мы все больше молчали — обсуждать домашние дела в присутствии постороннего не хотелось, а приставать с расспросами к человеку, вышедшему из тюрьмы, я считал неудобным. Поговорили немного о том, что давненько нет дождей и что у нас на ранчо всегда достаточно воды. Покончив с едой, он спросил:
— Не возражаете, если я буду курить?
Спорим, что с таким вопросом впервые в жизни обратились к моей ма. Па, например, полагал в порядке вещей, если другие мужчины, приходя к нам, запросто начинали курить, не попросив у ма разрешения, однако ма приняла вопрос незнакомца так, словно привыкла к такому обращению.
— Пожалуйста, курите, — разрешила она.
Если подумать, это звучало довольно приятно.
— Скотоводство дает хорошую прибыль?
— Последние два-три года довольно мало стало молодняка, но Эд и Джонни уверяют, что у нас в горах развелось слишком много львов. Приходится мириться с тем, что львы наносят ущерб.
— Много земли и достаточно воды, — заметил Райли, — дела у вас должны идти хорошо.
Когда он ушел в пристройку, ма начала собирать посуду.
— Как это случилось, что ты его нанял, Том?
Тут я и ей поведал про солового и про то, что подумал, когда увидел Райли, и она заулыбалась.
— Думаю, ты хорошо усвоил урок, Том. Мне кажется, это хороший человек. — А потом добавила: — Может, он и сидел в тюрьме, но воспитан отлично.
В устах моей ма это звучало величайшей похвалой. Она придавала огромное значение хорошим манерам.
Немного позже я рассказал ей о разговоре, который состоялся у меня с Эдом Шифрином и шерифом Расселом, а когда я в своем рассказе дошел до того места, где Райли велел Расселу передать Куперу, чтобы тот пришел с ним повидаться, я сразу увидел, что ма забеспокоилась. Среди работников Купера было несколько весьма опасных парней, и нам не хотелось иметь с ними дело.
Через год после того, как убили отца, кто-то из них пытался приударить за моей ма, но она быстро их отвадила.
На рассвете следующего дня, натягивая сапоги, я услышал стук топора и, выглянув за занавеску, увидел Райли, а рядом с ним — кучу дров. Он, безусловно, умел держать в руках топор, но больше всего меня удивило то, что он вообще взялся за это дело. Ведь большинство ковбоев убеждены, что их обязанность — только ездить верхом, и потому отказываются от всякой другой работы, не желают даже забивать колья.
В этот день с утра все ладилось, и мы выехали из дому на час раньше, чем мне когда-либо удавалось при Эде и Джонни, и к полудню уже согнали в долину семьдесят голов, вот только молодняка действительно оказалось совсем мало. Кто бы ни был этот человек, я сразу понял, что нанял настоящего работника. Он ездил на отцовском гнедом мерине и прекрасно управлял норовистой лошадью, а также здорово пользовался арканом.
В следующие три дня мы трудились как одержимые. Райли вставал чуть свет и не слезал с лошади допоздна, а я, как хозяин, не мог от него отставать. Так мы работали только с отцом — наравне, во всем помогая друг другу. Я даже представить себе не мог, чтобы человек так быстро освоился с новым местом. Время от времени, поднявшись на вершину какого-нибудь холма, он останавливался и долго вглядывался в даль, как бы изучая окрестности. Иногда задавал какой-нибудь вопрос, но чаще просто смотрел.
На третий день мы развели небольшой костерок, чтобы сварить кофе, и стали разворачивать еду, которую приготовила нам ма.
— Ты говорил, что твоего отца убили. Как это произошло?
— Мы с матерью этого не видели. Па ездил к Куперам по каким-то делам, а потом вернулся в город, чтобы купить для матери что-то из платья и припасов. Когда он привязывал мешок к седлу, к нему пристал какой-то незнакомец; у них завязалась ссора, и парень застрелил отца.
— А что, он не имел оружия?
— Имел, сэр. Па всегда носил с собой револьвер, только не для того, чтобы стрелять в людей. Он мог убить воровку лисицу или лошадь, которая его сбросила, а у него застряла нога в стремени.
— Ты, случайно, не слышал, как звали того незнакомца?
— Слышал, сэр. Его звали Кэд Миллер.
В тот день к нашему костру вдруг явились Эд Шифрин и Джонни Лофтус. Я очень удивился их визиту, поскольку они никогда не заезжали так далеко — это случалось, только если они работали у нас, но тем не менее сейчас они спустились в долину, как раз когда мы только что потушили костер.
Райли услышал их раньше, чем я: он смотрел в сторону гор, словно ожидая кого-то другого. Особенно внимательно всматривался в деревья и камни, за которыми мог спрятаться человек.
У обоих за поясом торчали револьверы. Что до Райли, если у него и было оружие, то широкая куртка из воловьей кожи как раз его прикрывала, и я не мог ничего разглядеть. Однако в тот момент я не думал о том, вооружен ли он. Эта мысль пришла мне в голову позже.
— Ты все еще здесь? — спросил Шифрин. Его тон свидетельствовал о том, что он ищет ссоры. — А я думал, что ты уже давно смотался отсюда.
— А мне тут нравится, — ответил Райли приятным светским тоном. — Здесь красивые места и люди славные. Правда, коров не так много, как можно предположить, но все они тучные.
