Луис Ламур - Горящие холмы
Медленно тянулись часы…
Какое бы Мария Кристина не использовала средство для припарки, оно сняло воспаление с раны. Прежде чем ее промыть, он осмотрел рану, которая выглядела значительно лучше, хотя все еще была слишком глубока.
Из сумки, притороченной к седлу, он достал бинокль с двумя сильными объективами, который купил на каком-то армейском посту. Бинокль был очень удобен для поиска заблудившегося скота, а также для охоты за дикими лошадьми. Затем он принялся изучать местность более детально. Время близилось к полудню, когда на противоположной стене каньона на мгновение что-то блеснуло и исчезло.
Это место было ниже его наблюдательного поста, но значительно выше пастбища, на котором паслись овцы. Долгое время он всматривался в это место и в конце концов решил, что ошибся или это солнечный луч отразился от кусочка сланца, отколотого бегущим кроликом или полевой крысой. Там ничего не было… и вдруг он снова что-то заметил. Что-то чуть шевельнулось, и это насторожило его. Он вновь навел бинокль на то место, которое перед этим так внимательно изучал. Похоже, там негде спрятаться, хотя там может быть небольшая впадинка, где мог бы лежать человек, и тогда человека будет невозможно рассмотреть, пока он не пошевелится. И тогда Джордан увидел его: худой пожилой человек с острыми точеными чертами лица. Это мог быть только Якоб Лантц;
Трэйс опустил бинокль, зная, что, если долго смотреть на человека в упор, тот может заметить это. У людей, подобных Лантцу, обостренное чувство опасности, которое предупреждает их, когда за ними начинают вести наблюдение.
Мария Кристина пасла овец, а паренек собирал дрова, из которых он затем сделает вязанку и вечером отвезет домой.
Знала ли она, что Лантц притаился на скале? Трэйс попытался придумать, как бы предупредить ее, не раскрывая себя, но это было невозможно. Ему оставалось только ждать и довериться природному чутью девушки.
Джордан попытался прикинуть расстояние между ними и Лантцем. Четыреста ярдов? Следопыт лежит на противоположной стороне каньона, чуть ниже него, но прямо над домом Чаверо… скорее это шестьсот — семьсот ярдов.
Трэйс взял ружье, открыл затвор, посмотрел, вставлен ли патрон, затем приладил его к плечу. Прицелился, глядя сквозь мушку на дуле ружья, пытаясь оценить, куда попадет пуля. Он будет стрелять вниз и может промахнуться. Хотя может и получиться, но это надо отложить на крайний случай.
Мария Кристина вставала со своего места дважды, и каждый раз было ясно, с какой целью она это делала, и каждый раз Лантц чуть-чуть двигался, чтобы не упустить ее из поля зрения. Первый раз она собирала дрова, а второй раз выкопала Кочан индейской капусты для ужина. Затем вернулась в тенек, посидела несколько минут, встала и направилась прямо к подножию той скалы, на которой притаился Лантц и где она была вне досягаемости взгляда старого следопыта.
Сбитый с толку Джордан попытался понять, что она задумала. Внезапно он понял. Мария Кристина знала, что Лантц наблюдает за ней, и специально дразнила его!
И для него не было никакой возможности узнать, что она делала, а с точки зрения Лантца, хуже этого быть ничего не может. Может быть, она рядом с тем, за кем они охотятся, а может, она подает ему сигналы, а может, она прячет для него еду.
Лантца охватило беспокойство, но девушка, тихонько устроившись у подножия скалы, принялась вязать. Ей удалось посидеть лишь несколько минут, прежде чем к ней подъехал молодой человек на красивом пони. Это был, хотя Джордан не знал этого, Висенте.
Подъехав к Марии Кристине, Висенте натянул повод и стал ждать, когда она заговорит. Она молчала. Наконец брат произнес:
— Они все еще здесь.
Мария Кристина не ответила. Она любила брата, но его слабость бесила ее.
— Ты знаешь, где он?
— Кто? О ком ты говоришь?
— Человек, которого они ищут. Этот Джордан.
— Знаю ли я? До этого момента я даже не знала его имени.
Висенте уставился на сестру. Она такая же, как Роза, его жена из племени навахо. Но он понимал Розу, как понимал и свою мать, а сестру ему не понять, может, это от того, что она вышла замуж за этого гринго и уехала жить в город… хотя нет, она всегда была как чужая.
Она бы уехала и без мужчины. Когда она навещала семью, то хвалилась, какие у нее есть шикарные платья. Это плохо. Когда-нибудь ему придется убить из-за нее человека. Почему бы ей не найти себе мужчину, как другие женщины? Ведь женщина никто без мужчины.
А она ведь знает что-то о человеке, за которым охотятся. Эта мысль испугала его. Если Джек Саттон или Бен Хиндеман узнают, что они помогали раненому, то убьют их всех. Или убьют только Марию Кристину.
Если гринго попытаются это сделать, ему, Висенте, придется сражаться. Он здесь только один мужчина, а их много.
Мария Кристина знала, о чем думает ее брат. Она даже знала, о чем думает Якоб Лантц, и, кроме того, о том, что он находится на скале, она знала с самого утра. Пока что угрозы в этом случае нет. У того человека есть еда, есть вода. Если необходимо, он выдержит не меньше двух дней.
Когда она увидела его первый раз, ей показалось, что он мертв. Если бы она оставила его тогда одного, теперь он был бы мертв, а значит, и у них не было бы никаких проблем. А кроме того, он был гринго.
Этот незнакомец ничего не значил для нее, В Северной Америке ей никто не нравился. Только ее муж… он всегда был добр с ней, даже когда был пьян. Всегда и во всем был джентльменом. Даже теперь, вспоминая все его слабости, она питала к нему странное уважение.
А тот, что был наверху… он не был слабаком, в нем не было и мягкости. Она вспомнила его оружие. Он явно ухаживал за ним. Его брюки вытерты там, где висела кобура… это был человек, который не расстается с оружием.
Мария Кристина перестала думать о том человеке. С ним будет все в порядке, и хватит об этом. Когда он восстановит силы, то сможет ехать верхом. А когда он наконец уедет… вот будет облегчение.
Висенте охватило беспокойство. Он сел в поношенное седло и свернул самокрутку. Ему нравилось, когда солнце светило в спину. Он не знал точно, что за ними наблюдают, но был уверен, что должны. Мария Кристина посмотрела на брата. Она сказала все, что хотела сказать. Проследила, как он садится в седло, как держит оружие.
— Мне кажется, ты слишком напуган, Висенте. Ты… ты же так хорошо владеешь ружьем. Я думаю, лучше чем Джек Саттон.
Висенте был удивлен. Впервые Мария Кристина похвалила его. Лучше чем Джек Саттон? Нет… нет, не может быть. Но мысль осталась. Она думает, что он лучше.
Всю ночь и следующий день Трэйс Джордан лежал совершенно неподвижно; он отдыхал. Чуть перекусил, вдоволь напился воды и все время спал. Вновь и вновь он мысленно возвращался к Марии Кристине. Его охватило что-то похожее на безумную гордость за нее, которая, казалась, вошла в его кровь и не важно, что все выглядело так мрачно.
