Джеймс Купер - Последний из могикан
Между тем один из престарелых спутников Таменунда сказал что-то шепотом нескольким юношам; они тотчас же встали, вышли из толпы и вошли в хижину, служившую, как уже было замечено, предметом особого внимания в продолжение целого утра. Через несколько минут они появились снова, ведя к судилищу людей, ставших причиной этого торжественного собрания. Толпа расступилась, образуя проход; когда прошли все, она снова сомкнулась, образовав вокруг пленников плотное кольцо.
Глава XXIX
Все сели. Ахиллес с такою речью
Поднялся королю великому навстречу…
Поп. «Илиада»Впереди пленников стояла Кора, держа руки Алисы в своих руках. Великодушная девушка не обращала никакого внимания на грозные лица дикарей, окружавших ее со всех сторон, она не испытывала никакого страха за себя и не сводила глаз с бледного, испуганного лица дрожащей Алисы. Рядом с ними стоял Хейворд. Соколиный Глаз встал несколько позади из уважения к их более высокому званию, о котором не мог забыть даже в минуту, когда положение их сравнялось. Ункаса не было между пленниками. Когда снова воцарилось безмолвие, один из престарелых вождей, сидевших рядом с патриархом, встал и спросил громко на вполне сносном английском языке:
– Который из моих пленников Длинный Карабин?
Ни Дункан, ни разведчик не ответили на этот вопрос. Первый окинул взглядом мрачное, безмолвное собрание и отшатнулся, когда взгляд его упал на злобное лицо Магуа. Он сразу понял, что хитрый дикарь имеет какое-то отношение к их вызову на собрание, и решился приложить все возможные усилия, чтобы помешать осуществлению его кровавых планов. Ему уже пришлось видеть быструю расправу индейцев, и он опасался, что для его друга предназначалась подобная же казнь. Без долгих размышлений Дункан решил во что бы то ни стало выручить друга, хотя бы ценой своей жизни. Но прежде чем он успел сказать что-либо, вождь повторил вопрос, громче и отчетливее выговаривая слова.
– Дайте нам оружие, – высокомерно ответил молодой человек, – и поместите нас вон там, у леса. Наши дела ответят на этот вопрос.
– Так это вы тот воин, имя которого так хорошо знакомо нам? – сказал вождь, глядя на Хейворда с интересом, который всегда возникает у человека при встрече с тем, кто прославился добродетелями или пороками или выдвинулся благодаря случайности. – Что привело белого человека к делаварам?
– Нужда. Я пришел за пищей, кровом и друзьями.
– Не может быть. Леса полны дичи. Воину не нужно другого крова, кроме безоблачного неба, а делавары – не друзья ингизов. Довольно! Язык сказал то, чего не говорило сердце.
Дункан замолчал, не зная, как продолжать; но разведчик, внимательно прислушивавшийся ко всему, что происходило вокруг, смело выступил вперед.
– Я не отозвался на имя Длинный Карабин не из стыда или страха, потому что ни одно из этих чувств не свойственно честному человеку, – сказал он, – но я не желаю признавать за мингами право давать какие-либо прозвища человеку, которому друзья дали особое имя за его природные дарования. Да и прозвище это неверно: «оленебой» – простое ружье, а вовсе не карабин. Но я действительно тот человек, который получил имя Натаниэль от родителей и лестное имя Соколиный Глаз от делаваров, живущих на своей реке. Я тот, кто более всего заинтересован в своем имени и кого ирокезы, не испросив совета, назвали Длинным Карабином.
Глаза присутствующих, внимательно оглядывавших Дункана, мгновенно обратились на высокую, словно вылитую из железа фигуру Соколиного Глаза. Не было ничего удивительного в том, что двое заявляли свои права на такую честь: самозванцы, хотя и довольно редко, встречались срези туземцев. Несколько стариков посоветовались между собой и, по-видимому, решили хорошенько расспросить гурона.
– Мой брат сказал, что змея заползла в мой лагерь, – сказал вождь гурону. – Кто это?
Магуа указал на разведчика.
– Неужели мудрый делавар поверит лаю волка? – воскликнул Дункан, еще более убеждаясь в злых намерениях своего заклятого врага. – Собака никогда не лжет, но слыхано ли, чтобы волк говорил правду?
Молния сверкнула в глазах Магуа, но, вспомнив, что ему следует сохранять присутствие духа, он молча отвернулся с презрительным видом, уверенный, что проницательные индейцы скоро установят истину.
Он не ошибся: после нового короткого совещания осмотрительный делавар объявил о решении вождей в очень вежливой форме.
– Моего брата назвали лгуном, – сказал он, – и его друзья рассердились. Они хотят показать, что он сказал правду. Дайте пленникам ружья, и пусть они докажут, кто из них Длинный Карабин.
Магуа сделал вид, будто считает эти слова комплиментом, и кивнул в знак согласия, уверенный, что истина будет быстро доказана таким искусным стрелком, как разведчик.
Друзьям-соперникам сейчас же дали в руки оружие и велели стрелять через головы сидящей толпы в глиняный сосуд, случайно оказавшийся на пне, ярдах в пятидесяти от того места, где они стояли. Хейворд втайне улыбнулся при мысли, что ему придется состязаться с разведчиком, но решил поддерживать обман, пока не узнает замыслов Магуа. Он старательно поднял ружье, прицелился три раза и выстрелил; пуля пробила дерево в нескольких дюймах от сосуда. Всеобщий возглас одобрения показал, что этот выстрел индейцы сочли доказательством большого умения в обращении с ружьем. Даже Соколиный Глаз кивнул, как будто желая сказать, что это лучше, чем он ожидал. Но вместо того чтобы выразить желание состязаться с удачливым стрелком, он стоял некоторое время, опершись на ружье, погруженный в глубокое раздумье. Из этой задумчивости его вывел один из молодых индейцев. Он дотронулся до плеча разведчика и сказал на ломаном английском языке:
– Может ли бледнолицый выстрелить лучше?
– Да, гурон! – воскликнул Соколиный Глаз, поднимая правой рукой короткое ружье и грозя им Магуа с такой легкостью, как будто это была камышовая тросточка. – Да, гурон, я мог бы теперь убить тебя, и никакая земная сила не предотвратила бы этого! Парящий в воздухе сокол не более уверен в своей победе над горлицей, чем я в том, что мог бы сейчас всадить тебе в сердце пулю! И почему бы мне не сделать этого? Почему? Только потому, что этим я мог бы навлечь беду на голову нежных, невинных созданий!
Вспыхнувшее лицо разведчика, гневный взгляд, выпрямившаяся во весь рост фигура – все это вызвало чувство благоговейного страха во всех слушавших его. Делавары ждали затаив дыхание; но Магуа, хотя и не верил в снисхождение врага, продолжал стоять, словно прикованный к месту, среди окружавшей его толпы.
– Попади туда, – повторил молодой делавар, стоявший рядом с разведчиком.
