Луис Ламур - Одинокие боги
— Посматривай за черным! — предупреждал я Монте. — Он задумал бежать и, мне кажется, на днях постарается осуществить это. Не хотел бы я оказаться в тот момент у него на пути.
Повеяло переменами.
Когда я однажды вошел в лавку, мисс Нессельрод что-то вязала крючком.
— Иоханнес, — подняла она на меня глаза. — Последнее время я совсем тебя не вижу!
— Объезжаем лошадей, мэм. Монте успешно работает с ними и готов предоставить уже около трех дюжин, если кому-то понадобится. Кроме того, мы отобрали тех, кого можно запрягать парами, даем им возможность привыкнуть ездить в упряжке.
— Они понадобятся и нам самим, Иоханнес. Кстати, на окраине появился человек, который мастерит фургоны. Знаю, конечно, немало воды утечет, прежде чем свершатся какие-то перемены. Калифорнийцы, например, может, и не пожелают расстаться со своими повозками, запряженными одной лошадью. И в то же время не захотят отстать от жителей восточного побережья, уже пользующихся фургонами и колясками, запряженными парой.
Разглядывая новые книги, поступившие в лавку, я случайно посмотрел на улицу и заметил высокого человека в хорошо сшитом костюме. Мне показалось, он, непринужденно держась, мельком просматривал газету, но бросал при этом взгляды на нашу лавку.
— Мэм? Вы знаете этого человека? — кивнул я на окно.
Мисс Нессельрод посмотрела сначала на меня, потом, следуя за моим взглядом, на улицу.
— Не уверена, Иоханнес! Но его лицо почему-то кажется мне знакомым.
Мимо проскакали несколько всадников, потом проследовала повозка, и когда я снова выглянул на улицу, там уже никого не было. Мисс Нессельрод отложила вязанье, собралась было встать, но отчего-то передумала: она казалась явно взволнованной.
— На днях, — пообещала она, — мы должны с тобой серьезно поговорить, Ханни.
— Я сделал что-то не так?
Улыбка едва тронула ее губы.
— Нет, Иоханнес. Мне просто нужен твой совет.
— Совет? Мой совет? Разве я что-то могу, мэм?..
— Знай, я ценю твое мнение, и, главное, мне больше не к кому обратиться, Ханни.
Я был озадачен. Казалось, эта женщина всегда умела держать себя в руках и перед посторонними выглядела всегда слишком самоуверенной. Я снова посмотрел в окно, но человек в костюме, кажется, так и не появился снова.
Не он ли, подумалось, явился причиной волнения мисс Нессельрод? Или это простое совпадение? Какая тут связь?
Что бы там ни было, меня по-прежнему, особенно после возвращения в Лос-Анджелес, занимала тайна мисс Нессельрод. В конце концов, что известно о ней? Насколько я мог понять, ее настоящая жизнь началась с того момента, когда она села в фургон Фарлея, отправлявшийся на запад.
Кем она была? Что оставила в прошлом? Все выдавало в ней леди, и непосвященному было ясно, что она образованна, в ее интеллигентности не приходилось сомневаться. Но откуда все-таки она взялась?
Флетчер явно в чем-то ее подозревал — этот человек еще со времени нашего первого путешествия недоверчиво относился к другим. Как, впрочем, и большинство непорядочных людей, привыкших всех и каждого считать двуличными.
Наши лошади разместились в нескольких загонах вблизи гор. Вокруг зеленели небольшие рощицы платанов и дубов, которые давали тень, рядом бил родник. Вокруг расстилалась плоская равнина, поросшая травой и дававшая хороший обзор. В ясную погоду мы гоняли лошадей по одиночке или запряженными в пары по старой индейской тропе, ведущей из Санта-Моники в Лос-Анджелес.
Франческо и его друзья уже забрали коров, оставшуюся часть платы за труд, и вернулись домой.
Однажды холодным утром к костру подъехал Джакоб Финней. Спешившись, он бросил поводья и потянулся своими загорелыми руками к теплу огня.
— Мне что-то не очень нравится здесь, Иоханнес, — недовольно огляделся он. — Тут постоянно нужно иметь побольше сильных мужчин. Возвращаясь с ранчо «Ла Брю», я наткнулся сегодня на свежие следы копыт, ведущие в направлении наших загонов.
Не вставая и держа в руках чашку с кофе, Монте поинтересовался, насколько свежи были эти следы.
— Оставлены прошлой ночью. На закате или чуть позже. Они разнюхивают, где мы. — Джакоб поискал в нагрудном кармане сигару. — Думаю, теперь они скрываются возле старого ключа. Их человек восемь или десять.
— Стерн и Вилсон недавно лишились своих лошадей, — сообщил Монте. — Стерн полагает, их угнал кто-то из банды, обитающей возле реки Мохавов.
— Завтра в город должен вернуться Келсо, — заметил Джакоб. — Он по поручению мисс Нессельрод ездил в Санта-Барбару.
— А у ворбасов[4] угнали и лошадей и коров, — сказал я. — Они считают это делом рук людей старого Джека Пауэра.
— Пауэр уже засветился, — ответил Джакоб. — Я видел, как он шел, охраняемый отрядом вооруженных людей, с веревкой на шее: его вели на виселицу.
— И все же, считаю, мне нужно остаться здесь, — предложил я. — Мы слишком много труда вложили в наших лошадей, чтобы позволить кому-то украсть их у нас из-под носа.
— А что ты решил делать со своим черным жеребцом? — спросил Джакоб.
Я пожал плечами.
— Он уже берет хлеб и морковь у меня с руки, но, едва я хочу погладить его, он, как и прежде, шарахается в сторону.
— Будь внимателен. Ему нельзя доверять.
— Странно, как по-разному люди относятся к верховым лошадям, — заметил я. — У каждого свой вкус. Американцы предпочитают кастрированных, испанские конкистадоры любили жеребцов, арабы же, слышал я, предпочитают кобыл.
Джакоб поймал поводья, отвел свою лошадь в загон, распряг ее.
— Ты, Ханни, уверен, знаком с ворбасами, — сказал он. — Раймондо не рассказывал тебе о табуне лошадей, который они отобрали у бандитов в каньоне Тьюнга? Вроде бы их насчитывалось не менее ста человек.
— Если верить Раймондо, их было больше, сто пятьдесят, в основном мексиканцы и англичане. Может быть, тогда, на перевале, мы встретились с частью этой банды?
Джакоб подвинулся ближе к огню.
— Монте! Ты знаком с людьми на ранчо «Эль-Монте»? Почему бы тебе не наведаться туда, и, если найдешь там трех-четырех подходящих крепких ребят, найми их.
— Да там, в основном, работают парни из Техаса, но они неплохие солдаты.
— Сделай все же это, хорошо? — попросил Джакоб и внезапно хитро улыбнулся. — Хотя... — Он посмотрел в мою сторону. — Иоханнес теперь берет уроки борьбы, и нам здесь сам черт не страшен. Он одной рукой уложит четверых, а то и пятерых сразу!
— Дайте время, — вполне серьезно парировал я. — Потом сами же будете просить меня защитить наших парней.
Солнце поднялось высоко, день выдался безветренным, и над Лос-Анджелесом вились тоненькие струйки дыма, похожие на длинные пальцы, тянущиеся к облакам. Мы расположились под развесистым дубом, сквозь листву которого пробивались солнечные лучи.
