Луис Ламур - Одинокие боги
— Послушайте, молодой человек! Мегги и я, мы знаем много такого, что вам неизвестно. Ну, скажем, вы знакомы с доном Федерико? Это человек, за которого ваш дед обещал выдать вашу матушку. И когда она сбежала с вашим будущим отцом, бушевал от ярости. — Лаурел затянулся сигарой, потом положил ее рядом с чашкой. — И не только из-за несостоявшегося брака с вашей матерью. Да будет вам известно, дон Федерико ваш родственник, и достаточно дальний, чтобы рассчитывать в свое время на брак с вашей матерью, но и достаточно близкий, чтобы вступить в права наследства в случае вашей, молодой человек, смерти.
— Вы уверены? — только и вырвалось у меня, настолько я был ошеломлен услышанным.
— Впервые я ехал в Калифорнию из Испании, — продолжал между тем Лаурел. — До того несколько месяцев провел в плавании между Испанией и Триполии. Признаюсь, я всегда умел хорошо слушать, а сплетен тогда ходило предостаточно, особенно относительно внезапного решения вашего дедушки отправиться в Америку. Настолько внезапного и тайного что он даже намеревался покинуть Кадис глубокой ночью.
— На вашем корабле?
— Нет, мой корабль приплыл в Испанию несколько позднее. Я привез груз, принадлежащий дону Исидро. Привез и его сестру.
— Тетю Елену?
— Да, ее! У нас на борту было всего пять пассажиров: старик, парень-испанец чуть помоложе двадцати лет, три женщины и больной маленький мальчик.
— Вы встречались на корабле с тетей Еленой?
— Лишь мельком. Большую часть времени она проводила в каюте, как и та женщина, что ухаживала за больным ребенком. Время от времени, когда стояла хорошая погода, ваша тетя выходила на палубу, иногда помогала женщине ухаживать за мальчиком... если он и в самом деле был болен, в чем я усомнился очень скоро.
— Откуда же взялись эти сомнения?
— Не знаю, мне он показался, когда первый раз появился на палубе, довольно живым ребенком. Но произошло нечто ужасное: однажды ночью молодой испанец попытался убить этого мальчика. По крайней мере, так свидетельствовал потом мой помощник, да и рулевой тоже. Когда все это случилось, мальчик стоял один на палубе возле поручней. Если верить помощнику, молодой испанец неожиданно появился рядом, вытащил из-за пазухи нож и бросился на ребенка, но тот, резко обернувшись, схватил, что называется, мертвой хваткой, запястье нападающего, заставив его выронить нож. И сделал он это — поразительно! — играючи.
Мой помощник, будучи свидетелем этой сцены, тотчас позвал меня, но когда я пришел, мальчик и несостоявшийся убийца отказались что-либо говорить, будто ничего и не случилось. Поэтому и мне ничего не оставалось делать, как только предупредить их, что, если подобное повторится, я буду вынужден...
Казалось, вся эта история никак не была связана с моей тетей Еленой, кроме, пожалуй, одного: она тоже плыла на корабле капитана Лаурела.
— Еще шоколада? — спросил капитан в тот момент, когда я напряженно обдумывал услышанное.
— Да, благодарю, если можно.
Не зная, что ответить, я предположил:
— Возможно, между ними возникла ссора?
— Может быть. — Капитан взял из рук индианки чашку с шоколадом и подождал, пока я возьму свою. — Если бы не одно обстоятельство: этим парнем-испанцем оказался дон Федерико.
Что все это означало? Своим рассказом Лаурел хотел предупредить меня? Оградить от козней этого коварного человека?..
— Больной мальчик, после того как все сошли на берег, бесследно пропал. Может быть, он умер. Позже я не раз расспрашивал о нем, но никто толком ничего не мог мне сказать. Как и о той женщине, которая ухаживала за ним: исчезла и она. Потом, правда, я что-то слышал, что вроде бы она вышла замуж за ковбоя.
— В те годы многие переезжали с места на место, — проявил я свою осведомленность. — Люди покидали насиженные места в поисках лучшей жизни, перебираясь из Монтерея, Сан-Хосе или Верба-Буены. А теперь, наверное, половины прибывших сюда уже и в живых нет. Таких историй случалось немало!
— Конечно, — согласился капитан Лаурел и поднялся. — Поужинаете с нами? Скоро вернется Мегги. Знаю, она будет рада встретиться с вами.
— С удовольствием, — принял я приглашение и в раздумье не спускал глаз с чашки. Что же все-таки капитан Лаурел старался втолковать мне? Что дон Федерико — мой враг и очень опасен? Но я и не сомневался в этом, ведь он был одним из тех, кто преследовал отца в пустыне. — Все это не важно, — наконец ответил я, ибо мое затянувшееся молчание Лаурел мог истолковать по-своему. — Мне ничего не надо от моего дедушки.
— Не торопитесь с выводами, мой друг. Если не нужно что-то вам, это не значит, что и другие не нуждаются в этом.
Не понял, честно говоря, что капитан имел в виду, говоря так. Но, не желая показаться тупицей, не стал уточнять, спросил, переводя разговор на то, что занимало меня последнее время.
— Вы бывали в Китае? Мне доводилось немало слышать о системе самозащиты, известной китайцам. Мне бы так хотелось научиться...
Капитан улыбнулся.
— На это потребуются годы, молодой человек. Кроме того, вы должны определиться, что именно хотите изучать, поскольку в каждой провинции Китая существует своя собственная система. Да что провинции! Фактически в каждом китайском городе своя система. И все они заметно отличаются одна от другой. Тай-чи, кендо... Вы можете выбрать по вкусу. Ну, а если решили серьезно, у меня для вас уже есть учитель. Это мой боцман! Вы удивлены?
— Слышал, сэр, о каком-то китайце, который живет здесь неподалеку в горах...
— Я знаю его, — проявил осведомленность Лаурел. — Но он никого не станет обучать. Кроме того, он вовсе и не китаец, хотя и прибыл из района, считающегося частью Китая, — из Хотана.
— Из Хотана?
— Это далеко на западе, в Туркестане, за горами Кунь-Лунь, на пути в Индию. Много лет назад Хотан являлся центром буддийской культуры.
— Припоминаю, читал. Кажется, там бывал и Марко Поло. Это место на Великом Шелковом Пути, который ведет из Китая в Средиземноморье?
— Из Хотана Великий Шелковый Путь идет в Сирию и в горы Индии. По этой дороге ходили и пилигримы, китайские буддисты, направлявшиеся для обучения в Индию.
— Мне бы, сэр, все же хотелось бы познакомиться с этим человеком.
— Говорю вам определенно, поверьте, он никого не станет обучать. Место, где он теперь живет в одиночестве, ему нравится. Он не стремится заполучить учеников.
Уже почти стемнело. В комнату вошла индианка и зажгла лампы. Свет их был необычно ярок, и я выразил удивление Лаурелу.
— Масло из нефти, — пояснил он. — Китайцы уже много столетий используют его.
Потом мы заговорили о кораблях и моряках, далеких морях и удивительных портах, названия которых в моих ушах звучали словно волшебная музыка. Об одних мне говорил еще отец, о других читал в книгах, о каких-то слышал впервые.
