Джентльмен с Медвежьей Речки - Роберт Ирвин Говард
С этими словами он пришпорил кобылу и так припустил вверх по тропинке, словно за ним гнался сам дьявол.
– Видишь, что ты наделал! – всхлипнула Глория. – Теперь он уже не хочет на мне жениться!
– Так ведь ты же сама за него не хотела! – Я вконец запутался. Тут-то она и набросилась на меня, как рысь.
– Не хотела! – кричит. – Я бы за него не вышла, будь он даже последним мужчиной на земле! Но я требую оставить мне право решать, да или нет! Я не собираюсь позволять какому-то деревенщине на вшивом муле командовать мной!
– И вовсе Александр не вшивый, – говорю. – И вообще, не собирался я никем командовать, Глория. Я просто хотел все устроить так, чтобы твой папаша не заставлял тебя выходить за мистера Вилкинсона. Ведь это же мы с тобой хотели пожениться…
– Это кто тебе сказал, что мы хотели? – взвилась она. – Выйти за тебя, после того как ты поколотил моего отца и братьев? Ты что, вообразил себя лучшим парнем на всей Медвежьей речке? Ха! Сдался ты мне со своими кожаными штанами, ржавым револьвером и енотовой шапкой! Выйти за тебя? А ну, полезай на своего вшивого мула и убирайся отсюда, пока я тебя дробью не разукрасила!
– Ну и ладно! – взревел я, потеряв наконец терпение. – Ну и ладно, раз тебе так хочется! Ты тоже не последняя девушка в этих горах! Да любая будет только рада, если я захочу на ней жениться!
– Ну и кто же, например? – ухмыльнулась Глория.
– Да хоть Эллен Рейнольдс! – рявкнул я. – Вот кто!
– Ну и прекрасно! – говорит она, а голос прямо дрожит от ярости. – Валяй, садись на своего вшивого мула и езжай к ней, охмуряй эту бесстыжую девку, да дырявые мокасины и ржавую пушку не забудь! А мне все равно!
– И поеду! – заверил ее я. – Только не на муле, а на лучшем коне в округе, и на ногах у меня будут сапоги, а на коне – серебряное седло и сбруя. И пистолет у меня будет самый лучший, с покупными патронами! Вот погоди, сама увидишь!
– И где же ты возьмешь все это? – спросила она с издевкой.
– Найду! – рявкнул я, краснея от ярости. – Ты вот спрашивала, уж не вообразил ли я себя лучшим парнем на Медвежьей речке? Так вот, ей-богу, так оно и есть! Я лучше всех, и я это докажу! И я только рад, что ты меня гонишь! А то, чего доброго, еще женился бы на тебе, поселился в каком-нибудь домишке и ничего на свете больше не видел, не слышал и никем бы не стал, кроме как твоим мужем! Но уж теперь-то я объезжу всю страну, побываю во всех уголках и прославлюсь на всю округу!
– Ха-ха-ха! – холодно рассмеялась она.
– Сама увидишь! – гневно пообещал я ей, пришпорил мула и поехал по тропинке.
Ее смех все еще звучал у меня в ушах. Я едва ли не со злостью ткнул Александра пятками в ребра, и тот, громко вскрикнув от изумления, заторопился к дому. Мгновением позже и дом семейства Макгроу, и Глория, и мои юношеские мечты остались позади, скрытые зарослями ольховника.
Глава 2. Как я спустился с гор
– Она еще пожалеет! – пообещал я всему миру, пока Александр что есть мочи мчался сквозь густые заросли кустарника. – Я еще прославлюсь на весь свет, мое имя будет знать каждый, ей-богу! Я ей покажу! Тпру, Александр!
Впереди показалось дерево с пчелиным дуплом. Это дерево я заприметил еще накануне. Мое разбитое сердце нуждалось в утешении, и я подумал, что деньги и слава вполне могут немного обождать, пока я заливаю свое горе медом.
Я был в меду уже по самые уши, когда услыхал клич моего старика:
– Брекенридж! Эй, Брекенридж! Куда ты запропастился? А, вот ты где. Слезай-ка с этого дерева. Я тебя пока колотить не собираюсь.
Он подошел ближе.
– Это не пчела ли торчит у тебя из уха, Брекенридж?
Я пощупал ухо рукой – и впрямь, пчела. Оказывается, меня вовсю жалили со всех сторон.
– Да-а, Брекенридж, – продолжал папаша, – ну и местечко ты выбрал, чтобы спрятаться, никакому другому Элкинсу такое и в голову бы не взбрело. А теперь послушай-ка, что я тебе скажу: только что к нам заезжал старик Роджерс из Буффало, он был проездом в Томагавке. Тамошний почтальон сказал ему, что у них для меня письмо из Миссисипи, только отдавать отказался наотрез: говорит, велено вручить лично в руки мне или кому-нибудь из моей родни. Ума не приложу, кому я понадобился в Миссисипи, в последний раз я там был во время войны с северянами. Ну, как бы то ни было, письмо надо забрать. Мы с мамашей посоветовались и решили, что поедешь ты.
– Неужели меня – в Томагавк? – переспросил я. – Вот те на!
– Ну, – протянул отец, запустив пальцы в бороду, – если не умом, то уж мускулами ты точно окреп. Пора тебе мир повидать. Ты ведь и на тридцать миль не отходил от родного дома. Твой брат Гарфильд поехать не сможет, он не до конца оправился после стычки с медведем, а Бакнер занят выделкой шкуры того самого медведя. Где начинается дорога на Томагавк, ты знаешь. Так вот, тебе нужно просто ехать прямо до развилки, а там свернуть направо. Налево будет поселок Вечные Муки.
– Здорово, – говорю. – Наконец-то повидаю мир!
А про себя думаю: и Глории Макгроу докажу, что я чего-то да стою, ей-богу!
Сказано – сделано, наутро я оседлал Александра и выехал с самым рассветом. Отец выделил мне на поездку целый доллар и лично сунул его в кобуру. Пару миль папаша шел за мной, щедро раздавая напутствия.
– Смотри, тот доллар, что я тебе дал, трать с умом, – говорил он. – В карты не играй. Пей в меру. Полгаллона кукурузного виски, не больше. Норов свой держи в узде – однако не забывай, что по части кулачных боев твой папаша был когда-то первым в округе Гонзалес, штат Техас. Едва завидишь, что кто-то на тебя косо смотрит, не жди, пока тебе первому по уху съездят. И не оказывай сопротивления представителям закона.
– А кто это, пап? – осведомился я.
– Понимаешь, – начал он, – в городах есть такие люди, работа которых – следить за порядком. Сам-то я никому свою безопасность не доверю, но городские – они не то что мы. Так вот, если встретится тебе шериф и прикажет бросить
