Роберт Говард - Джентльмен с Медвежьей речки

Роберт Говард

Джентльмен с Медвежьей речки

Глава 1

Полосатые рубашки и разбитые сердца

Я так полагаю, что не схватись Джоэл Брэкстон за нож, пока я колошматил его башкой о еловый ствол, то ссоры между мной и Глорией Макгроу удалось бы избежать, и все обернулось бы иначе. Папаша всегда говорил, что с такими молодчиками, как Брэкстоны, лучше не связываться, и, похоже, он был прав. В разгар драки Джим Гарфильд вдруг как заорет: Брек, берегись! У него нож! И в тот же миг я почувствовал боль, как от укуса. Я глянул вниз и увидел, что Джоэл проделал в кожаной рубахе огромную прореху и уже вплотную занялся моим брюхом, всеми силами пытаясь докопаться до потрохов.

Мне поневоле пришлось выпустить его уши. Я вышиб у него из рук нож и зашвырнул в чащу леса, а потом вслед, за ножом отправил и его хозяина. О дальнейшем можно было не беспокоиться, так как в пути он повстречался с деревом. К тому же я не представляю, как можно пролететь сквозь такую чащобу и при этом не развесить на кустах гирлянды из собственной шкуры.

Но парень я отходчивый и потому не стал обращать внимания на страшные угрозы, которыми осыпал меня Джоэл, пока братья вместе с Джимом Гарфильдом вытаскивали его тело из чащи и макали в речку, чтобы смыть кровь. Я уселся на своего мула по имени Александр и продолжил путь к дому старика Макгроу, который вынужден был прервать на время, ввязавшись в драку с ненормальным Брэкстоном.

Вместе с Рейнольдсами и Брэкстонами, с которыми у меня были натянутые отношения, семейство Макгроу обосновалось у Медвежьей речки, и с тех самых пор, когда я впервые без посторонней помощи натянул штаны, я заглядывался на Глорию Макгроу. Горы Гумбольдта занимают обширные пространства, но ни в одном поселке в их окрестностях не нашлось бы девушки красивее ее. Тамошним красоткам было далеко до девушки с Медвежьей речки: по сравнению с Глорией они плавали не лучше топора, никто, даже мои сестры, не мог приготовить такое аппетитное медвежье жаркое, а в беге ей не было равных ни среди женщин, ни среди мужчин – за исключением меня, конечно.

Поднимаясь вверх по тропе, ведущей прямо к дверям дома старика Макгроу, я вдруг увидел Глорию – она как раз зачерпывала деревянным ведром воду из ручья. Самого дома отсюда не было видно – он стоял по другую сторону ольхового перелеска. Девушка выпрямилась и тут, обернувшись, увидела меня. Она была чудо как хороша: рукава высоко закатаны, обнаженные руки, шея и босые ноги белее снега, глаза цвета ясного неба, а волосы, словно припорошенные золотой пылью, ореолом горели на солнце.

Я приподнял енотовую шапку и поздоровался:

– Доброе утро, Глория. Как дела?

– Папин гнедой зачем-то лягнул вчера Джоя. А в остальном все в порядке. Ты еще не совсем прирос к своему мулу?

– Нет, мэм, – промычал я в ответ и, спешившись, быстро добавил: – Давай ведро, Глория.

Она уже протянула было ведро, но вдруг нахмурилась и, указав пальцем на мою рубашку, спросила:

– Опять с кем-то подрался?

Пришлось признаваться.

– На этот раз, – говорю, – всего-навсего с Джоэлом Брэкстоном. Так, ерунда. Он утверждал, что комары на индейской территории крупнее техасских.

– А ты почем знаешь? Ты же никогда не был в Техасе?

– Ну и что. Он ведь тоже никогда не был на индейской территории. Дело не в комарах, а в принципе. В Техасе мои корни, и никто из Брэкстонов не смеет клеветать на родину моих предков!

Тогда она задумчиво так спрашивает:

– Брек, а не слишком ли часто ты дерешься? – А потом: – И кто кого?

– Что за вопрос, – говорю. – Конечно, я! Я ведь всегда побеждаю, разве нет?

Как видно, моя самонадеянность каким-то образом задела ее.

– Уж не думаешь ли ты, что на Медвежьей речке тебе нет равных?

– Ну-у, – протянул я, – на сегодняшний день, пожалуй, что и нет – конечно, кроме папаши.

– Так я тебе вот что скажу, – с яростной дрожью заговорила она, а у самой глаза так и блестят. – Ты еще не дрался с моими братьями.

– Они твои братья, потому я их и не трогаю. Хотя поводов было предостаточно.

Девчонок порой не поймешь, хоть тресни от раздумий. Безо всякой причины она вдруг взъярилась дикой кошкой, выхватила у меня ведро и заявила:

– Ах, вот даже как! Так послушай, Брекенридж Элкинс, что я тебе скажу! Любой из моих братьев – даже самый младший – побьет тебя одной левой! И только посмей дотронуться до них хотя бы пальцем – я тебя так отделаю! К тому же, да будет тебе известно, меня дома дожидается один парень, который способен разукрасить тебя в свинцовый горошек еще до того, как ты схватишься за свою ржавую пушку!

– Я и не претендую на звание артиллериста, – говорю я ей примирительно.– Только бьюсь об заклад, что мой двоюродный брат Джек Гордон не уступит твоему приятелю ни в меткости, ни в скорости стрельбы.

– Твой брат! – скривилась она в усмешке. – Да ты понятия не имеешь, что это за человек! Он работает ковбоем на ранчо у Дикой речки, а у нас остановился пообедать на пути за новой партией скота. Если бы ты хоть одним глазом взглянул на него, то вмиг отучился бы задаваться. Что у тебя за душой? Старый мул, пара мокасин да одежда из оленьей шкуры!

– Какого черта, Глория! Далась тебе моя одежда! Она удобнее, чем из домотканого полотна, потому и ношу!

– Ха! – усмехнулась она на это. – Ты бы видел мистера Вилкинсона! Уж он-то не станет носить одежду из шкур или из домотканого полотна. Его одежда покупная! Вот он – настоящий джентльмен. Шпоры позолочены, а по верху голенищ сапог клепки звездочками! А еще красный платок вокруг шеи – говорит, шелковый. Почему бы и нет? В жизни не видела ничего красивее! А рубашка в красную, зеленую и желтую полоски, белая стетсоновская шляпа и шестизарядный кольт с рукояткой, усыпанной жемчугом! А лошадь! Настоящая красавица, и сбруя на ней такая, что тебе, чурбан неотесанный, и во сне не приснится!

– Да чтоб он пропал! – воскликнул я, в свою очередь заводясь, – Если этот твой мистер Вилкинсон такой распрекрасный, что же ты не выскочишь за него замуж?

Черт возьми! Лучше бы мне было придержать язык! Ее глаза заметали молнии, в воздухе запахло грозой.

– А я и выскочу! – отрезала она.– Ты думаешь, что настоящий джентльмен не может сделать мне предложение? Так я докажу тебе! Я выйду за него замуж – и немедленно!

И в гневе обрушив мне на голову ведро с водой, она умчалась вверх по тропе.

– Глория, подожди! – кричал я вслед. Но к тому времени, когда я протер глаза и вытащил из волос дубовые щепки, ее уже и след простыл.

Александр тоже куда-то запропал. Скорее всего, заслышав повышенные тона Глории, он отошел вниз по ручью, чтобы не мешать разговору. Александр был воспитанным мулом и при первых признаках надвигающейся бури предпочитал, не мешкая, ретироваться, сохраняя при этом невозмутимое спокойствие. Я настиг его только через милю и, взобравшись в седло, вновь направил его копыта к дому Макгроу. В таком настроении у Глории хватило бы ума на что угодно, лишь бы только досадить мне, а она прекрасно знала, что нанесет мне смертельную рану, если выйдет замуж за этого ковбоя, чтоб ему провалиться! Она жестоко ошибалась, заподозрив, будто я считаю ее недостойной этого парня. Любой мужчина, в какую бы полоску ни была его рубашка, считался бы последним дураком, упусти он хоть малейшую возможность окрутить Глорию Макгроу.

Сердце у меня провалилось прямо в мокасины, когда мы, приблизились к группе ольховых деревьев – месту нашей последней ссоры. Мне кажется, она немного перебрала, описывая элегантность мистера Вилкинсона, но с другой стороны, как могла девушка, выросшая в нашей глуши, устоять перед трехцветной рубашкой и позолоченными шпорами? С ее слов выходило, что он и впрямь богач да к тому же красавчик. Свои шансы на успех я оценивал весьма критически. Практически все, что я имел из одежды, находилось в данный момент на мне; я в глаза не видел рубашки, купленной в магазине, и уж, конечно, не имел такой даже на праздник. Я никак не мог решить, что мне делать: грохнуться ли на тропу и завыть кугуаром или же отправиться домой за ружьем и прихлопнуть мистера Вилкинсона, пока тот не успел натворить черных дел.

И вот, пока я так раздумывал, на тропинке вдруг снова показалась Глория. Она неслась очертя голову, глаза выпучены, рот приоткрыт в испуге.

– Брекенридж! – выпалила она. – Ой, Брекенридж! Я, кажется, попалась!

– Ты это о чем? – спрашиваю.

– Представляешь? – затараторила она. – Оказывается, этот ковбой, мистер Вилкинсон, положил на меня глаз, как только вошел к нам в дом, хотя я не давала ему ни малейшего повода. Но ты так разозлил меня, что, прибежав домой, я сразу направилась к нему и говорю: Мистер Вилкинсон, вы думаете когда-нибудь жениться? А он в ответ заграбастал мою руку в свою лапу и нахально так говорит: Крошка, я не перестаю об этом мечтать с тех пор, как, проезжая на лошади мимо, увидел, как ловко ты колешь дрова. Я, в общем, для того сюда и приехал. Я была до того ошарашена, что не сразу нашлась, что ответить, и не успела открыть рот, как они с папашей уже договорились о свадьбе!