Макс Брэнд - Опасная игра
— С чего бы это? — удивился Кид. — Ведь их ждет лакомый кусочек — две сотни тысяч! Уж поверь, вряд ли кто из них сорвется с места, забыв о деньгах. К тому же, насколько я понимаю, чего-чего, а свежего мяса им там хватает!
Бад угрюмо кивнул. Из груди его вырвался чуть слышный вздох.
— Ну, — отозвался он, — я просто имел в виду… Видишь ли, если бы мы сейчас воевали с индейцами, то краснокожие дьяволы предпочли бы засесть здесь, наверху, а не в той мышеловке внизу, верно?
— Интересная мысль, — встрепенулся Кид, — только вряд ли это так уж важно. В этой, как ты сказал, мышеловке они могут запросто продержаться хоть полгода, причем без особого труда. От голода они не перемрут.
— А вот с дровами у них там неважно, — возразил Трейнор. — Обрати внимание — они уже вырубили почти весь кустарник. Вон, взгляни на ту кучу в самом центре лагеря! Там еще рядом палатка, где они стряпают. Пока дрова еще есть, но на шесть месяцев их явно не хватит. Тем более, что людей немало и всех надо кормить. А потом, вряд ли они осмелятся дотронуться хотя бы до одной издохнувшей коровы.
— Это почему?
— Ну как же? Они ведь не воры, не забывай об этом! Они кричат, что закон на их стороне! Скорее всего, и пальцем не дотронутся до коров — знают, мерзавцы, что тогда Милман поднимет против них всех ранчеро в округе.
— Тут ты прав, — согласился Кид. — Только, думаю, у них и без милмановской говядины хватает припасов. И… — Неожиданно его голос дрогнул и оборвался.
Бад, по опыту знающий, что это означает, затаил дыхание. Не иначе как его молодого товарища осенила какая-то гениальная мысль.
Наконец Кид объявил:
— Я спускаюсь вниз, в лагерь.
— Отлично, — невозмутимо хмыкнул Трейнор. — Только расскажи, как ты это сделаешь. По воздуху или еще как?
Малыш промолчал.
— Слушай, а почему бы тебе не погнать вниз всех этих коров? — вдруг предложил Бад. — Только взгляни, сколько их тут! Да они прокатятся по этим ублюдкам, словно паровой каток! — Передохнув, он добавил: — Во всяком случае, ничего другого не могу тебе предложить!
— Ущелье! Ущелье! — вдруг, лихорадочно дрожа, воскликнул Кид. В голосе его звенело едва сдерживаемое нетерпение. — Какой я осел! Как я мог забыть об этом ущелье?!
— Каком ущелье? — удивился Трейнор. — То, на дне которого течет Харри-Крик?
— Конечно, какое же еще?! Давай спустимся вниз и посмотрим, что там делается!
Бад схватился за поводья кобылы.
— Нет, дружище, ты, похоже, спятил!
— Оставь меня! Тебе вовсе не обязательно идти со мной. Я поеду один!
— Нет, я тебя не отпущу. По крайней мере, до тех пор, пока ты не остановишься на минуту и не прислушаешься!
— К чему?
— А вот к этому! Только поверни голову на север и послушай. Идет?
Они оба замерли. Сквозь монотонное, тягучее мычание измученных коров до них вдруг донесся глубокий и грозный рев. Кид мгновенно понял, что это за звук.
— Это шум воды в ручье. Ты его имеешь в виду?
— А ты прислушайся, прислушайся! Точно рычание льва, верно?
— Пусть бы и льва, мне-то что до этого? Я доберусь до его глотки, чего бы мне это ни стоило! Сегодня я жажду крови, Бад!
— Нет, у тебя просто крыша поехала, не иначе! — сокрушенно покачал головой тот. — Держу пари, ты никогда не видел, что это такое — когда вода несется вниз по ущелью! Ну, если так, пойдем, так и быть, я покажу тебе. Раз уж до нас доносится шум, стало быть, мы сможем это и увидеть. Тогда, если, конечно, ты в своем уме, одного этого зрелища тебе будет достаточно.
— Ладно, пошли посмотрим.
Они пустили лошадей легкой рысцой.
— Кто идет? — вдруг донесся до них из темноты чей-то окрик.
Фигура всадника выросла словно из-под земли, в руках тускло блеснул ствол винтовки.
— Друзья! — откликнулся Кид, натягивая поводья.
— Что за друзья?
— Тут Бад Трейнор и я — Малыш Кид.
— Эй! Неужто ты и есть тот самый Кид?
Винтовка тут же опустилась, и ковбой подъехал к ним вплотную.
— Раз так, здорово, Малыш! — сказал он. — Я так и надеялся, что ты не вытерпишь — явишься сюда. А меня зовут Билл Тревис.
Они обменялись рукопожатиями/
— С коровами-то совсем плохо, — проворчал Тревис. — Знаешь, сколько уже полегло и завтра не встанут?
— А сколько будет еще, которые хоть и поднимутся к утру, но к вечеру тоже падут? — буркнул Кид.
— Верно. Да это и дураку понятно. Жвачки не найдется?
— Не держу. А табак и бумага есть. Вот, держи! — он передал ковбою кисет.
Тот свернул цигарку и с наслаждением выпустил в прохладный ночной воздух струю голубоватого дыма.
— А вы, ребята, что собираетесь делать? — поинтересовался Кид.
— Пока ничего… Разве что заставить наших коров броситься на них да разнести эту проклятую изгородь!
— Вряд ли получится. Держу пари, они станут стрелять в тех, кто будет впереди, и таким образом заставят остальных повернуть.
— Вот и мы так же решили. Ничего не выйдет. Может, старик Милман что-нибудь придумает?
— Скажи-ка, ты не заметил, они на ночь выставили часовых вдоль изгороди?
— Да уж непременно. По трое вдоль каждой. Да и другие не дремлют, тут уж можно не сомневаться!
— Это же похлеще, чем детоубийство! — окончательно выйдя из себя, вскипел Малыш. — Нет, вы только послушайте! — Он поднял руку, призывая их к молчанию.
Вокруг царила полная темнота. Только тяжелые вздохи, когда обессилевшие коровы рядами опускались на землю, волнами докатывались до них, будто чьи-то исстрадавшиеся души из преисподней взывали к небесам о жалости и прощении.
— Плохо дело, — вздохнул Тревис. — Ну да ладно. Шей и Диксон — помяните мое слово — заплатят за это!
— Надеюсь, уже сегодня, — сквозь стиснутые зубы прохрипел Кид.
— Ты о чем?
— Да так, ни о чем. Вы, ребята, будете здесь всю ночь?
— В этом можешь не сомневаться. Пусть только Диксон и его шавки высунут нос наружу! Мы им покажем, как у нас на ранчо умеют стрелять! Наши парни здорово разозлились! Даже старый Таг Яджерс, чья хибара на самой дальней окраине ранчо, тоже явился. Клянется, с места не двинется, пока не сдерет парочку скальпов. Глядишь, так оно и случится!
— Может быть, — кивнул Кид. — Ну ладно, пока. Только вы, ребята, держите ушки на макушке, идет?
— А что такое?
— Сдается мне, скоро в лагере Диксона что-то произойдет.
— Что такое?
— Пожар, — коротко бросил Кид и, ничего не поясняя, отъехал.
Бад пришпорил своего жеребца и в несколько прыжков поравнялся с ним.
— Что ты там говорил о пожаре, Малыш? — полюбопытствовал он.
Но Кид, о чем-то задумавшись, ничего не ответил.
Из лощины все так же монотонно докатывался до них стон измученных животных. Но как только они добрались до края расщелины и спешились, мычание разом стихло, они уже не слышали ничего, кроме грохота воды, доносившегося до них подобно отдаленной канонаде.
