Луис Ламур - Зов западных рек
Интересно, кто там на борту.
Из иллюминаторов сверкают зловещие огни.
После того как пароход миновал меня, я отплыл от берега и двинулся вперед.
Греб, не щадя сил. Энергия взмахов несет меня со значительной быстротой. Ночной мрак — хороший покров. Сокращаю расстояние до моей цели. Наконец вижу. Оба судна бок о бок. И в неважном положении. Кильбот, кажется, застрял, а поторопившийся подойти пароход с маху въехал в мель.
Неужели Лебре, знакомый с рекой вдоль и поперек, увидел приближающийся пароход и намеренно заманил его на недостаточную глубину? Пленник он, как я предполагал, или нет?
Осторожно, чтобы не выдавать себя плеском, я подбирался ближе, прижимаясь к большому дряхлому дереву, корни которого — причудливое, напоминающее паука переплетение черных щупалец, — поднимались над уровнем воды. До меня уже долетали голоса. Я закрепил сбоку дерева каноэ, завязав шлаг с петлей на случай спешного отплытия.
Потом ждал и прислушивался.
Повелительный голос раздался откуда ни возьмись:
— Бейкер? Талон на борту там у тебя?
— Нет, нету его. Одноногий тут, Лебре и его девчонка. Никаким Талоном не пахнет.
— Только трое?
— Бриташка еще… по разговору, во всяком случае. Маквори по фамилии, сказал.
— Ага? — В тоне Маклема звучала жестокая радость. — Так я следующего из той команды имею, выходит дело?
Теперь я про всех знаю, кроме Пинкни. Про него одного не поминали.
— Будь наготове, Бейкер, не зевай. Как только будем на плаву, подберем и вас. Приготовь буксир. Потянем вас дальше.
— С этим вашим кормовым колесом?
— Оно нам погоды не сделает. Вытравим хороший трос — и вся недолга. Поглядывай теперь.
В воде недалеко от меня что-то шевельнулось. Стрелять не время. Я обнажил нож и держал его, низко опустив руку, острым лезвием кверху.
Пароходные машины начали поворачиваться, огромное колесо мощно зашлепало по воде в обратном направлении. Корпус не дрогнул.
Слежу во все глаза, что будет дальше.
Вдруг, в перерыве между отчаянными усилиями парохода вытащить себя с мелководья, тихий голос заговорил со мной:
— Талон, ты? Это Пинкни.
— Подходи, только чтобы медленно. У меня нож — сразу кишочки по реке поплывут.
Он неспешно приблизился — руки вверх, в одной ружье. Пинкни, точно. Прытко влез в каноэ, и я вложил клинок в ножны.
— Ну что, вот они все, парниша, — сказал.
Парниша я ему. Сам-то много на четыре года старше, ну, уж куда-куда — на пять.
— Задание нам готово. Что думаешь делать?
— Взять оба судна: и кильбот, и дымовоз.
— Нас захватили в плен. Лебре дали по черепу, потом я вижу, ничего не выйдет, шмыг за груз, впереди который. Улучил момент — и через борт.
Приглушив голос, я рассказал, что сообщил мне Красный Хвост. Об острове Боном.
— Знаю островок, и неплохо, — сказал Пинкни.
Придвинулся ко мне вплотную, шепча так тихо, что из-за журчания воды его почти не было слышно:
— На пароходе кто-нибудь есть?
— Наверняка я знаю только, что есть Маклем. Надеюсь, там Макейр, он боец что надо, лучше не бывает. И надеюсь, что матросом на борту один по имени Батлин.
— Что ты говоришь? Старина Калгари? Это здорово. Знаю его, как свои пять пальцев знаю. Мы вместе ставили ловушки одну зиму на Лесном озере, отсюда далеко к северу. Продали потом меха в Питтсбурге.
— Надо отбить кильбот, — шепнул я, — освободить Маквори, Лебри и Жобдобва. Пятеро лучше, чем двое. Пошли. — Разговоров с меня вдруг стало достаточно. — Давай прямо сейчас.
Он дернул петлю, я опустил в воду гребок, и мы стрелой рванулись от коряги к кильботу. Были уже близко, когда с борта нас заметили.
— Эй, кто там? — послышался оклик.
Кричавший захлюпал, затем кувырнулся с судна в реку. Громко плеснуло, и Отис Пинкни сказал:
— Подгони поближе, возьму свой нож.
— Твой нож? Как он к нему попал?
— Учитывая расстояние и плохую видимость, недурно, — самодовольно произнес Пинкни. — Конечно, мы все время двигались к нему.
Мы коснулись бока кильбота, я завернул конец на утку и живенько затянул пару полуштыков. Пинкни уже был на палубе, винтовка в руке, нож в зубах.
Я последовал его примеру.
Навстречу мне двинулись два человека, незнакомые.
— Лезь вниз и выпусти наших, — сказал я Отису.
— А ты? Их ведь двое.
— На один зуб не хватит, — ответил я и прыгнул к ним.
Само собой, у меня имелось преимущество. Та парочка не ожидала неприятностей, пока один из них не расчухал, что я шире, чем кто бы то ни было у них на борту. Он раскрыл рот, а я замахнулся прикладом творения Паули, которое держал в левой руке. Приклад угодил ему поперек виска с основательным «пом!», и он ударился о палубу с другим. Второй не струсил, пошел на меня.
Уже находился достаточно близко, так что мой кулак взлетел в хорошем жестком апперкоте, и голова у него откинулась назад, как приделанная на петлях. Не думаю, чтобы ему так крепко доставалось прежде. Ноги его поднялись над палубой, и он сел на доски.
Для церемоний время не подходило, да и не было у меня настроения тянуть волынку. Я прицельно пнул его в подбородок и перешагнул через результат, чтобы встретить новых желающих.
С парохода кто-то гаркнул:
— Что у вас там творится?
На меня надвигались четверо, и отвечать мне было некогда. Я хотел сберечь выстрелы на потом, поэтому положил винтовку на крышу надстройки, проходя мимо к носу судна и очередным противникам. Врезался в них, размахивая кулаками, что послужило в мою пользу. Главное — хорошо начать. Удар наудачу попал в одного из нападающих, тот охнул, а я обнаружил себя в центре такого разудалого мордобоя — сто лет живи, второго не дождешься.
Только у меня опять был перевес. Их-то четверо на одного, и нужно разбирать, куда бьешь, и чтобы в своих не попасть. А мне — лупи, и точка. Плечи подобрал к подбородку и долбаю их короткими ударами. Один меня за голову хватать — я его за обе ноги и перебросил себе за спину. Отмахнул — по другому, да так, что, поди, вся его родня затряслась — где бы они ни были. Ну и меня кто-то звезданул сбоку по голове. Тогда я затиснулся задом в нос, где борта углом сходятся, они на меня навалом. Поднырнул под удар, как врежу с правой в брюхо, тот ни вздохнуть, ни охнуть, будто холодной водой окатили, я его вертанул, чтобы передо мной был, и бац мимо него в открытое лицо — тут и зубов на этом лице меньше стало. Плюх! — чья-то туша в воду полетела, потом еще одна. После четвертого плюха смотрю — Лебре с томагавком, по канату тяпает.
Перерубил чалку, и кильбот заскользил в сторону. Вода поднялась. С парохода выстрелили из мушкета.
— К чертям это! — Маклем разоряется. — Топи их!
