Чарльз Портис - Железная хватка
~~~
Наутро Кочет зашевелился, еще солнце не успело выйти на востоке из-за тех гор, что повыше. Казалось, ему все нипочем, хоть мы вчера и ехали без передышки, хоть и пил он чрезмерно, а потом почти не спал. Теперь Кочет захотел кофе и развел костерок из дубовых веток, вскипятить себе воды. Дыма от костра было чуть — белые космы его быстро рассеялись, но Лабёф все равно сказал, что это глупое барство, раз мы так близко подошли к добыче.
А я будто едва глаза сомкнула. Воды во флягах оставалось на дне, и умыться мне не дали. Я взяла парусиновое ведерко, положила в него револьвер и отправилась вниз по склону искать ключ или ручеек.
Поначалу склон был пологий, а потом довольно круто обрывался. Кусты здесь стали гуще, и я за них цеплялась, чтоб не скатиться. Спускалась все ниже и ниже. Почти достигнув дна и с ужасом думая, как придется карабкаться обратно, я услыхала плеск и какое-то фырканье. Первая моя мысль была: «Это еще что такое?» А потом я вышла на бережок. И на другой стороне ручья человек поил лошадей.
И человек этот был не кто иной, как Том Чейни!
Без труда можно вообразить, что я остолбенела при виде этого приземистого убийцы. Он меня пока не заметил и не услышал — лошади фыркали слишком шумно. Винтовка у него была закинута за спину на этой его веревке. Я уже собралась было повернуться и бежать оттуда, но как к месту примерзла. Стояла столбом.
Потом он меня увидел. Вздрогнул и быстро перехватил винтовку. Наставил ее на меня и пригляделся с той стороны ручья.
И говорит:
— Так-так, а ведь я тебя знаю. Тебя зовут Мэтти. Ты маленькая Мэтти, счетоводка. Подумать только. — Ухмыльнулся и опять закинул винтовку за плечо.
Я говорю:
— Да, и я тебя тоже знаю, Том Чейни.
Он спрашивает:
— Ты что тут делаешь?
Я отвечаю:
— За водой пришла.
— Что ты делаешь в этих горах?
Я сунула руку в ведерко и вытащила драгунский револьвер. Само ведерко выронила, взяла револьвер обеими руками. И говорю:
— Я здесь затем, чтоб доставить тебя в Форт-Смит.
Чейни рассмеялся и говорит:
— Ну а я не поеду. Как тебе это понравится?
Я говорю:
— На этой горе — отряд офицеров, они тебя заставят.
— Интересные новости, — отвечает. — И сколько их там?
— Да около полусотни. Все хорошо вооружены и шутить не намерены. Давай ты сейчас бросишь лошадей, перейдешь через ручей и пойдешь передо мной вверх по склону.
А он мне:
— Пусть твои офицеры сами за мной побегают. — И лошадей собирает. Их там было пять, папиной лошадки Джуди я среди них не увидела.
Я говорю:
— Если откажешься идти, мне придется тебя застрелить.
А он от сборов своих не отрывается и говорит:
— Вот как? Тогда лучше взведи-ка сперва курок.
Про это я совсем забыла. Оттянула курок обоими большими пальцами.
— До конца оттягивай, — говорит Чейни.
— Я умею, — отвечаю я. А когда щелкнуло, говорю: — Так ты со мной не пойдешь?
— Видимо, нет, — отвечает. — Все ровно наоборот. Со мной пойдешь ты.
Тогда я направила револьвер ему в живот и выстрелила. Отдачей меня назад отбросило, я оступилась, а пистолет вырвался у меня из руки. Я его быстренько подобрала и снова на ноги вскочила. Круглая пуля ударила Чейни в бок и сшибла его наземь — он распластался под деревом, полусидя. Сверху меня уже звали Лабёф с Кочетом.
— Я тут, внизу! — ответила я.
Со склона над Чейни тоже что-то крикнули.
А он сидит, обе руки к боку прижимает. И говорит:
— Не думал, что ты это сделаешь.
Я спрашиваю:
— А теперь как думаешь?
Он мне:
— У меня ребро сломано. Вздохнуть больно.
Я говорю:
— Ты убил моего папу, когда он тебе хотел помочь. У меня есть один кусок золота, который ты у него украл. Отдай мне теперь и второй.
— Не надо было мне в него стрелять, — отвечает он. — Мистер Росс ко мне достойно относился, но ему не стоило лезть в мои дела. Я же выпил и совсем ума лишился. Мне все было не по-моему.
Со склонов опять закричали.
Я говорю:
— Нет, ты просто дрянь, только и всего. Говорят, в штате Техас ты сенатора застрелил.
— Он угрожал моей жизни. Это меня оправдывает. Всё против меня. А теперь меня ребенок ранил.
— Поднимайся давай и иди сюда, а то еще раз стрельну. Папа взял тебя к нам, когда ты голодал.
— Ты мне тогда помоги встать.
— Нет, помогать я тебе не стану. Сам вставай.
Он быстро дернулся и хвать тяжелый сук, лежавший рядом, а я нажала на крючок — и боек попал по плохому капсюлю. Я скорей следующую камеру в барабане попробовала, но тоже осечка. На третью попытку времени уже не осталось. Чейни швырнул в меня сук, и тот ударил меня в грудь, сбил наземь.
Чейни кинулся через ручей, плеща водой, схватил меня за пальтецо и давай по щекам хлестать, а сам костерит и меня, и папу на чем свет стоит. Такая уж у него подлая натура — то скулит, как дите малое, то злобно бросается в драку, смотря по обстоятельствам. Револьвер мой он себе под ремень засунул и потащил меня на тот берег по воде. Лошади разбрелись, но он двух поймал за недоуздки, а другой рукой меня в охапке держал.
А за спиной Кочет с Лабёфом кусты ломают, меня зовут.
— Я здесь! Скорей! — кричу я.
Тут Чейни пальто мое выпустил и еще раз по лицу заехал ладонью, больно.
Должна вам сказать, что склоны по обоим берегам ручья там были крутые. И пока два следопыта сбегали вниз по одному откосу, дружки-бандиты Чейни бежали по другому, поэтому обе компании как раз и встретились в лощине у горного ручья.
Только бандиты эту гонку выиграли. Их было двое, один — маленький, в мохнатых наштанниках, в нем я точно опознала Счастливчика Неда Пеппера. Шляпы на нем не было по-прежнему. Другой был ростом повыше и одет вполне прилично: в полотняном костюме и куртке из медвежьей шкуры, а шляпа на нем крепко держалась, на шнурке. То был мексиканский шулер, который звал себя Настоящим Чумазым Бобом. Они свалились на нас неожиданно и принялись ужасно палить над ручьем из магазинных винчестеров. Счастливчик Нед Пеппер говорит Чейни:
— Забирай лошадей давай и ходу отсюда!
Чейни сделал, как велено, и мы с лошадями двинулись вверх по склону. Карабкаться было трудно. Счастливчик Нед Пеппер с мексиканцем прикрывали отход и перестреливались с Кочетом и Лабёфом, а сами пытались оставшихся лошадей поймать. Я услышала плеск — то один следопыт добежал до ручья, — потом выстрелы — то его заставили отступить.
Чейни пришлось остановиться передохнуть ярдов через тридцать-сорок — он за собой тащил меня и двух лошадей в придачу. На рубашке у него расползалась кровь. Тут нас Счастливчик с Чумазым и догнали. Они за собой вели еще двух лошадей. Пятая, наверное, убежала или ее убили. Поводья этих двух лошадей отдали Чейни, и Счастливчик Нед Пеппер ему сказал:
